|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 02.09.2020 | |
|
Антон Кочуркин: «Каждый наш объект – это сильная эмоция» |
|
|
Марта Сахарова |
|
|
Беседа с куратором фестиваля лэнд-арта «Архстояние», который в этом году пройдет в Никола-Ленивце с 4 по 6 сентября и отметит 15-летний юбилей. За годы существования фестиваля менялись авторы, кураторы, концепции, территория наполнялась все новыми и новыми арт-объектами. Неизменной осталась атмосфера ничем не ограниченного творчества на природе. Зачем привлекать к развитию Никола-Ленивца неизвестных авторов, когда на этой территории перестанут строить арт-объекты, что получается, если сотрудничают деревенские мужики и иностранные художники, и, конечно, каким будет это место в ближайшие пять лет? Обо всем этом – в разговоре с куратором фестиваля Антоном Кочуркиным.  Антон Кочуркин, куратор фестиваля «Архстояние»Фотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Архстояние»Антон, «Архстоянию» в этом году исполнилось 15 лет, вы помните, как все начиналось? Кто стоял у истоков фестиваля и определял, каким ему быть? Конечно, помню. Первый фестиваль в 2006 году был незабываемый – 17 лучших архитекторов в Никола-Ленивце и их яркие арт-проекты. «Архстояния» ждали и хотели все те, кто тогда жил в Никола-Ленивце. Это Василий и Анна Щетинины – Василий первым нашел это место, а Анна помогала с созданием некоммерческого партнерства; Николай Полисский – гений места, который сподвиг соседских крестьян на творчество; Василий Копейко – тот, кто определяет фирменный стиль фестиваля; бизнесмен Игорь Киреев, на деньги которого был отреставрирован местный храм, и другие резиденты Никола-Ленивца. Николай инициировал фестиваль, а додумали контент, нашли возможности и собрали авторов уже мы с Юлией Бычковой. Реализация фестиваля стала возможной благодаря гранту фонда им. Потанина «Меняющийся музей в меняющимся мире». Помню, как волнительно было ждать результатов конкурса. Мнение комиссии разделилось на два лагеря – те, кто считали, что у нас нет музейной составляющей и те, кто поддержали наш проект. Вторых оказалось больше, и они не прогадали! Вы заметили, когда фестиваль из камерного события для своих стал превращаться во что-то большее? По вашему, с чем это было связано, и можно ли было это предвидеть? Процесс шел постепенно. В первый год мы приглашали только экспертов в области искусства и архитектуры и наших друзей. Этого оказалось достаточно, чтобы фестиваль прогремел. В 2007-ом ситуация с финансами была гораздо хуже, но тем не менее, нам удалось поработать с европейским автором – Адрианом Гезе, который спроектировал «Павильон шишек», а также устроить в полях палаточный образовательный лагерь для студентов из семи стран Европы.  «Павильон шишек» Адриана Гезе, арт-парк Никола-Ленивец, 2007Фотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Архстояние»На первых порах мы думали зарабатывать на «Архстоянии». Мы работали только с теми, кого считали талантливыми художниками и архитекторами, делали фестиваль, несмотря на разные ограничения, в том числе отсутствие денег. Постоянно хотелось экспериментировать, изобретать что-то новое, помогать другим придумывать и доводить до конца разные идеи. Я считаю, что эта смелость и риск помогли камерному событию вырасти в большой фестиваль. Как менялась концепция места и фестиваля за все это время? Можете назвать несколько переломных моментов. Первым переломным моментом можно назвать период с 2000 по 2006 год, когда в Никола-Ленивце работал только один художник – Николай Полисский. Второй – 2006 год – время первого фестиваля. Третий – переход на новые территории в 2009 году – теперь они называются «Версаль», тогда мы начали комплексно заниматься парком вместе с французскими выходцами Версальской высшей садовой школы – ассоциацией Atelieur 710 (ныне Wagon Landscaping). Мы анализировали заброшенные поля и запущенные леса в поисках лучших ландшафтных инструментов для развития территории. Один из выводов противоречил концепции, которую предлагал Национальный парк «Угра» – не трогать природу у реки. Выяснилось, что если действительно ничего не трогать, то через 10 лет все зарастет так, что знаменитый пейзаж с Троицкой церковью просто исчезнет, а вся ценность места потеряется. После этого заявления и долгих переговоров мы стали дружить с нацпарком, с которым впоследствии у нас появились совместные проекты. Очередной важный год – 2010-й – территорию купил миллиардер Максим Ноготков, основатель компании «Связной». С этого момента началось усиленное создание гостевой инфраструктуры, появилась управляющая компания «Архполис», правда, в 2014 году он обанкротился, а фестиваль снова был на самообеспечении. В 2015 мы вышли с фестивалем в деревню Звизжи, где создали шедевры сельских общественных пространств. Еще через два года впервые была предложена тема жилья, а фестиваль занялся реальной функциональной архитектурой жилого дома. Были у фестиваля и приглашенные кураторы, зачем это делалось? Каждый новый куратор – это своя индивидуальная история. Первым был Олег Кулик в 2010 году. Я курировал уже четыре фестиваля подряд и понимал, что есть опыт, которым я не владею, есть часть арт-сообщества, следов которого еще не было на территории. Это сообщество смог объединить Кулик. Катя Бочавар в 2013 году стала, по сути, режиссером фестиваля. Ее способности быть одновременно куратором, художником и режиссером очень эффективно сработали – территория бурлила новой жизнью, художники исследовали территорию, наполненную не только молчаливыми архитектурными объектами, но и новыми высказываниями в других жанрах. Все превратилось в перфоманс. Характерно, что ни одного нового монументального объекта не осталось после этого фестиваля, при этом его атмосфера запомнилась надолго. Наконец, французский куратор и продюсер Ричард Кастелли в 2014 году. С его помощью получилось столкнуть две реальности – западную и российскую, никола-ленивецкую. В результате случились очень неожиданные коллаборации. Например, знаменитый перфоманс Марка Форманека «Часы» приобрел русский характер – цифры часов были сделаны из грубых досок, а Юлиус фон Бисмарк, который предложил бросать гирю с высоты 15 метров, в результате заменил ее на газовый бак высокого давления, который ему посоветовали калужские мужики – эффект был более сильный.  Инсталляция «Часы» Марка Форманека, арт-парк Никола-Ленивец, 2014Фотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Архстояние»Несмотря на иронию, с которой я говорю, результаты трансформации идей европейских художников – ничуть не самодеятельность, а реакция места на новые подходы к творчеству, благодаря чему художники и создали уникальные site-specific работы. Вы изначально знали, какую территорию парка можно занять или ограничений не было? Нет, мы этого не понимали. Сначала мы просто занимали свободные земли близ деревни Никола-Ленивец, ни с кем не согласовывая. Но фестиваль становился все популярнее, и начались конфликты с Национальным парком «Угра», который контролировал эти сельскохозяйственные угодья. Со временем мы смогли договориться и наладить партнерские отношения. Каждый год территория фестиваля расширялась, но вместе с тем горизонты ее освоения видны давно. Для того, чтобы достичь этих горизонтов, понадобится много лет, а если иметь в виду, что экстенсивный рост сменяется интенсивным, то этот процесс становится еще более долгим. Так, в 2009 году мы вышли на территорию заброшенных полей у деревни Кольцово и начали комплексно планировать ландшафтный парк, включающий арт-объекты, кемпинг, кафе, парковки, пешеходные и конные маршруты и многое другое. Если вы уже видите горизонт, расскажите о планах развития территории на ближайшие пять лет. На своих лекциях об «Архстоянии» мне едва хватает часа, чтобы рассказать о том, какую задачу каждый год решал фестиваль, какой вызов бросала нам территория. Попробую ответить кратко: изначально единого плана не было. Он формировался постепенно, каждый год добавлялись новые задачи. Мы задавали себе этот знаменитый вопрос Майкла Кларка Дункана из фильма «Зеленая Миля» – «Кто мы, откуда, куда мы идем?». Год от года вызовы становились интереснее, так же как и наши ответы на них: от «импрессионизма» впечатлений в первые годы – к продуманной комплексной работе, превратившей парк в экосистему. Сейчас я абсолютно точно понимаю, как развивать территорию, что строить. При этом на уровне деталей этот процесс все время будет корректироваться. Кроме того, всегда должно быть место для экспериментов. Парк должен иметь большие территории под развитие. Гибкость сценариев и понимание, что может быть что-то еще, неведомое в настоящий момент, – важный принцип, который не позволяет превратить парк в авторитарный проект. В ближайшие пять лет хотим расширять жилую и сервисную инфраструктуру, строить гостевые дома, прокладывать новые маршруты, практиковать новые подходы в ландшафте, поэтому планируем поработать с Петером Меркелем из Швейцарии. Уже в октябре этого года посадим 408 дубов по проекту Анны Третьяковой. Есть ли события, подобные «Архстоянию»? Есть множество фестивалей в России, которые делаются на открытом воздухе. Гораздо меньше тех, что работают с предметной средой, создавая архитектурные сооружения и скульптуры. Раньше существовал фестиваль «Города», на смену которому пришел прекрасный проект «Древолюция», который придумал Николай Белоусов. Но это проект, скорее, для студентов, поскольку именно они создают произведения в сжатые сроки – в течение месяца до фестиваля. Конечно, при таком подходе на что-то фундаментальное рассчитывать не приходится. Есть еще несколько парков скульптур, например в Пензе, но это больше про скульптуру и изобразительное искусство. Во многих городах появляются разные арт-объекты, но это штучный продукт. Такого масштаба как в Никола-Ленивце нет больше нигде. Как изменилась аудитория фестиваля за эти годы? Как я уже говорил, на первый фестиваль мы звали экспертов в области искусства и архитектуры, архитекторов, журналистов, потенциальных спонсоров. Дальше эта тенденция стала ослабевать. Сейчас аудитория сменилась на любителей, интересующихся искусством, архитектурой, людей, которым нужна культурная подпитка.  Арт-парк Никола-Ленивец, фестиваль «Архстояние»Фотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Архстояние»Мы радуемся, что сюда приезжают достаточно образованные и воспитанные люди. Тех, кто приезжают только на шашлыки – единицы, хотя шашлыки и прочие телесные развлечения здесь не запрещаются. Наплыв людей в Никола-Ленивец – это благо или, наоборот, зло? Пока наш лимит на гостей определяется комфортом пребывания и возможностью каждого получить уникальный личный опыт. Сейчас это 600 человек в обычный день и до 7000 человек – на мероприятии. По мере развития инфраструктуры и сервисов, увеличивается и лимит. По какому принципу выбираются участники фестиваля? Мы привлекаем авторов любого возраста, любых регалий и популярности, если нам нравится предложенная идея. Долгое время участники фестиваля приглашались персонально, либо выбирались на основе творческих конкурсов. В последний год мы попробовали формат арт-резиденции. Надо сказать, результат есть! В этом году вы увидите работы трех участников резиденции – Алексея Луки, Элины Куликовой и Анны Третьяковой. Также мы откликается на запросы авторов, желающих что-то создать в Никола-Ленивце, но реализовать все задумки мы не можем и не хотим. Все-таки это творческий проект, где есть кураторская воля и наш «деревенский» экспертный совет.  «Дом-антресоль», новый объект для фестиваля «Архстояние» 2020Алексей Лука Беседка, новый объект для фестиваля «Архстояние» 2020Иван Горшков «Красный лес», новый объект для фестиваля «Архстояние» 2020Игорь ШелковскийТак «Архстояние» – это все-таки про арт-объекты, перформансы или атмосферу? Некоторые говорят, что если на фестивале не презентуют новый объект, то нет смысла приезжать. Что можете ответить на это? На каждом «Архстоянии» были новые архитектурные объекты за исключением 2013 и 2019 годов, когда темы фестиваля были не про законченные монументальные произведения. Кроме объектов сюда приезжают за атмосферой, ведь только на фестивале объекты показывают в обрамлении театральных постановок, которые раскрывает постройку через пластику человеческого тела, движение, свет и музыку. В прошлом году, например, прошла премьера пяти опер, что не мешает называть событие архитектурным фестивалем. Просто вместо пилы и молотка из инструментов были звук и сценография, а вместо молчаливого созерцания – сценарий жизни внутри того или иного объекта. «Архстояние» раскрывает идею «стояния» заново с помощью ожившей архитектуры и ландшафта. Такие перформансы временные и проходят только раз – на «Архстоянии», оставаясь только в воспоминаниях и на фото. В этом году наш резидент Элина Куликова представит парфюмерный перформанс, синтезируя запах Никола-Ленивца и лени. Такое не увидишь и не почувствуешь даже на фото! Есть ли лимит и понимание – сколько объектов достаточно для Никола-Ленивца? На этот вопрос нельзя ответить прямолинейно. Так как ответ требует множества уточняющих вопросов. Каждый объект имеет границу влияния и восприятия, его может быть видно за километр, а может быть только тогда, когда подходишь к нему близко. Какие-то объекты могут сочетаться с другими, а какие-то нет. А если сковырнуть уже наросший культурный слой, то поиск ответа становится еще сложнее – может ли здесь ужиться ленд-арт и совриск, нонконформизм и поп-арт? Какие-то объекты рассчитаны только на событие, какие-то – на много лет. Поиск ответов на эти вопросы – непрекращающаяся творческая работа. Об одном точно не стоит волноваться – территория еще долго не будет перенасыщенной. Почему для возведения объектов используются только натуральные материалы? Всегда ли было так? Не всегда. Использование природных материалов началось с Николая Полисского, который вместе с «Никола-Ленивецкими промыслами» работал с сеном, деревом, дровами, ивовыми прутьями. Василий Щетинин в свою очередь строил дома из бревен. Я стараюсь развивать эту тему – разработал концепцию контекстной архитектуры, которая как будто всегда тут была, используя «воспроизводимые» материалы и не изобретая ничего нового в технологиях. В первые годы нам казалось, что именно так можно развивать экологический подход. Сейчас мы не ограничиваем себя, ведь экологичность не только в том, чтобы применять старинные технологии и природные материалы, которые можно вырастить. Бывало ли так, что временный объект становился частью постоянной коллекции? Такого еще не было, ведь это совсем разные подходы – одно дело спроектировать объект по всем правилам конструкторского расчета с учетом нагрузки и стихии, другое – выставить скульптуру как в выставочном зале. Рано или поздно она начнет разрушаться. Как вы следите за объектами? Как бы хорошо не были построены наши объекты, они окружены природой, и за ними нужно ухаживать. Мы следим за ними, ремонтируем. Каждый год реставрируется один большой объект. В этом году мы полностью пересобрали «Ротонду» Александра Бродского, провели косметический ремонт «Павильона шишек».  «Ротонда» Александра Бродского, арт-парк Никола-ЛенивецФотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Архстояние»Инфраструктура парка растет вместе с развитием территории. Какие еще постройки могут появиться в ближайшие годы? В прошлом году мы создали общественное пространство. Пока оно в шатре, но в будущем планируем собрать что-то более стационарное. Расширяем жилую зону, год от года пристраивая по одному или несколько домиков. Планируем реконструкцию летнего ресепшн и кафе «Угра» – все-таки не хватает теплых пространств. Планов много, потихоньку они реализуются. Станет ли больше домов-арт-объектов? Мне давно хотелось создать в Никола-Ленивце архитектуру в полном смысле этого слова, то есть что-то функциональное. К фестивалю в 2017 году я сформировал манифест «Пространства для жизни», так появился дом «Штаб» от арт-группы Алыча, где гости живут внутри скейт-рампы. Дом «Кибитка» от архитектора Рустама Керимова и режиссера Юрия Муравицкого отражает состояние современного работающего горожанина, который все-время куда-то бежит, едет, меняет пространство, не находя покой. Важная деталь этого дома, также отражающая современную жизнь на показ – витрина вместо одной из стен, в которую видно все, что происходит внутри.  «Дом с люстрой» от Бюро Хвоя, арт-парк Никола-ЛенивецФотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Архстояние»«Дом с люстрой» от Бюро Хвоя – это декларация коммунистических идеалов, кстати очень уместных в контексте Никола-Ленивца. Главный элемент дома – люстра сверху. Сам дом при этом без окон и чтобы в нем стало светло, нужно включить люстру, 10% света от которой идет внутрь, а 90% – на улицу. И конечно же, шедевр Александра Бродского и Антона Тимофеева – «Вилла ПО-2», выстроенная из панелей типовых бетонных заборов, собранных в округе. В этом году мы строим еще один такой дом – «Дом-антресоль» Алексея Луки. Тему домов-манифестов мы будем продолжать. У нас есть планы по застройке новых участков с разными художниками. В каждом из таких домов можно пожить, заранее забронировав. Поверьте, это бесценный опыт! Какой арт-объект Никола-Ленивца самый старый? Есть ли связанные между собой объекты? Самый старый – «Маяк» Николая Полисского – его построили в 2004 году. А вот связность объектов можно проследить. Если взять для примера того же Николая, то видим разные этапы развития творчества: поначалу работы «вырастали» из природы, он использовал те технологии, что знали местные крестьяне. Сейчас мастерство выросло вместе с уровнем сложности объектов, добавился цвет. Так в коллекции парка первый цветной объекта «Угруан». Еще одна форма связанности – это, например, регламент высотности. Благодаря чему в нашем «Версале» есть система трех смотровых площадок- бельведеров: «Ротондой», «Арка» и «Ленивый зиккурат». А какой объект ваш самый любимый и почему? Это непростой вопрос. У меня много любимых объектов, они все разные, а оценивать их можно только вкупе с тем местом, где они стоят. Нельзя не любить «Николино ухо», ведь оно создано чтобы слушать долину Угры, а «Маяк» довершает ландшафт этого места.  «Маяк» Николая Полисского, арт-парк Никола-ЛенивецФотография предоставлена пресс-службой фестиваля «Архстояние»В «Павильоне шишек» чувствуешь себя умиротворенно, «Арка» противопоставляет два мира – мир леса и мир полей, люблю подниматься на нее и подмечать, как подросли деревья вокруг. Очень нравится «Скорая тропа» – она даже хмурых людей заставляет веселиться и смеяться. «Штурм неба» потрясает своей ажурной и утонченной конструкцией, уносящей ввысь, ну а «Ротонда» – это символ начала нового парка – жемчужина, раскрывшая заброшенное в прошлом пространство. Нельзя не сказать о вязаном мосте Wowhouse – люблю останавливаться на нем и разглядывать болотные пейзажи, раньше это было небезопасно. Каждый арт-объект – это не только творческая позиция автора, но и сильная эмоция. Эмоции сложно пересчитать и сделать вывод, какая ближе. Это зависит от внутреннего состояния – к чему ты расположен на данный момент. Если по-другому ответить на этот вопрос, то нелюбимые проекты не остаются на земле Никола-Ленивца. Подробности и билеты на юбилейное «Архстояние» |
|