Мария Элькина, Сергей Чобан и Олег Шапиро опубликовали письмо – фактически петицию – с призывом не принимать закон об архитектурной деятельности в нынешней редакции. Письмо призывают подписывать и отправлять на подпись коллегам.
Письмо на facebook в аккаунте Марии Элькиной. Текст существует в формате , где его можно . Авторы призывать отложить принятие закона и инициировать его новое обсуждение «лучшими специалистами в области архитектуры и права».
В сообщении Марии Элькиной и в тексте письма суммированы основные вопросы и претензии к закону:
1. Долгий стаж – 10 лет – для получения статуса ГАПа / мало шансов для карьеры молодых архитекторов
«По новому закону, чтобы стать ГАПом или открыть собственную практику архитектор должен проработать под началом российского ГАПа 10 лет. Для сравнения, в Нидерландах – 2 года, в Германии – 3. То есть молодому архитектору у нас будет под 40», – Мария Элькина.
«Ричард Роджерс и Норман Фостер открыли совместное бюро в Великобритании на следующий год после того, как закончили обучение в Йельском университете в США, им обоим было чуть за 30. Жан Нувель открыл свое первое бюро еще до окончания учебы, а в 31 год стал основателем профсоюзного движения. Бьярке Ингельс прославился в 35. Те молодые архитектурные офисы, которые дали о себе знать в последние годы в России, и которые уже принесли в архитектуру более свежий взгляд на вещи и открытость инновациям, по предложенному закону просто не могли бы существовать.
Еще более дискриминационным такое правило будет для женщин-архитекторов, которые сегодня уже во многом определяют творческое лицо профессии. Возможно ли, окончив вуз в 24 года, проработав 10 лет под чьим-то руководством с перерывами на рождение детей, сделать самостоятельную карьеру?», – письмо архитекторов.
2. Неясность квалификационной процедуры / путь к возможным злоупотреблениям
«Все без исключения архитекторы будут проходить неведомую «квалификационную аттестацию», а заодно курсы повышения квалификации. Кто, как и с какими критериями будет принимать экзамены там не сказано, то есть на практике это может в отдельных (или во всех) регионах превратиться в инструмент недобросовестной конкуренции», – Мария Элькина.
«Не определен ни ее порядок, ни ее цели, ни круг тех, что окажется уполномочен принимать экзамены. Подобная неопределенность правил позволит превратить процесс, который должен быть рутинным и исключать любую предвзятость, в громоздкую бюрократическую процедуру», – письмо архитекторов.
3. Изоляционизм / закрытие возможностей самостоятельной работы для иностранных бюро
«Иностранные бюро не могут самостоятельно работать в России. Это значит, что тот хаос, который происходит с реализацией иностранных проектов, станет еще звонче, и мы окончательно окажемся маргинальной страной для глобального профессионального сообщества», – Мария Элькина.
«Закон вовсе не предусматривает возможность работы архитекторов из стран, с которыми у России нет договора о взаимном признании дипломов, а это значит, что и архитектурные бюро из этих государств не смогут легально работать в России. Заметим, что к числу таких стран относятся в том числе и те, чьи архитектурные школы считаются самыми сильными в мире. <...> Таким образом, законопроект предлагает ограничить конкуренцию в архитектуре, а, значит, и возможности ее естественного развития», – письмо архитекторов.
4. Нет реальных механизмов защиты прав архитектора / а ведь для этого закон и создавался
«И да, закон не создает никаких потенциально эффективных механизмов защиты прав архитектора, то есть такие нормы отношений с заказчиками, которые позволяли бы до конца и без головной боли работать над собственным проектом, там не прописаны», – Мария Элькина.
«Во многих странах механизмом защиты рынка от злоупотреблений заказчика и недобросовестной конкуренции служат рекомендации относительно минимальных гонораров за работу архитектора, обычно составляющих от 6 до 10 процентов от стоимости строительства. Вероятно, что и в России следовало бы присмотреться к этой практике», – письмо архитекторов.
5. Размытость формулировок и противоречия существующему законодательству
«Закон об архитектурной деятельности входит в противоречие с законами о контрактной системе в сфере закупок, #44 и #223, которые прямо ограничивают возможность автора эскизной концепции участвовать в последующих стадиях проектирования. <...>
[Закон] справедливо указывает на ответственность архитектора за результаты своей деятельности, но не определяет ни границы, ни меры этой ответственности. Указывает на необходимость проведения архитектурных конкурсов на общественно значимые объекты, однако не обозначает ясно целей проведения таких конкурсов и принципов, на которых должна быть построена их организация», – письмо архитекторов.
Комменатрий Сергея Кузнецова из обсуждения в той же ветке: «А его [закон] же совершенно справедливо не принимают уже много лет, надеюсь и не примут. Он очень плох конечно же».
Ознакомиться с законопроектом, к которому поставлены все эти вопросы, можно на .
Авторы письма просят о максимальном распространении и, повторимся, призывают его .
Итак, обсуждали-обсуждали закон осенью 2019 года, писали поправки и предложения, затем сводили вместе две версии – НОПРИЗа и Союза архитекторов, весной и летом многие сторонники закона сетовали, что он залежался в коридорах власти, и вот пожалуйста – к закону много вопросов, причем сущностных, не по деталям, по самым основным его положениям.
Удивительно, конечно, что эти вопросы появились сейчас, а не в процессе обсуждения. Какая-то однобокая, по-видимому, тогда вышла дискуссия... Интересно, имеет ли смысл еще раз обсуждать закон и менять его? Протестовать против него? Так или иначе, призываем ознакомиться – вопросы-то нешуточные, и дальше уже действовать по своему усмотрению. Также предлагаем обсуждать вопросы к закону здесь в комментариях.
Ниже публикуем текст письма полностью, еще раз напоминая, что подписывать его, если вы сочтете нужным, надо .
Полный текст письма архитекторов о «Законе об архитектурной деятельности» [в ключевых моментах письмо процитировано выше]
«В России готовится принятие «Закона об архитектурной деятельности». Внимательно ознакомившись с текстом законопроекта, мы, архитекторы и люди, чья деятельность непосредственно связана с архитектурой, считаем необходимым обратить внимание на то, что в предложенной редакции закон не сможет способствовать развитию архитектуры в России, он нуждается в дальнейшем уточнении и доработке.
Профессия архитектора и градостроителя так же важна для общества, как профессия врача, адвоката и преподавателя. Исторический и современный опыт неоднократно доказал, что именно архитектор может и должен нести ответственность за эстетическую и этическую ценность нашей среды обитания, за развитие территорий с учетом стратегических интересов общества.
Закон об архитектурной деятельности должен одновременно решать две задачи. С одной стороны, увеличивать влияние архитектора на то, как складывается наша среда обитания. С другой стороны, создавать условия для плодотворного развития самой архитектурной профессии. К последним относятся широкие возможности для культурного обмена, приток в профессию новых талантливых людей, защита авторских прав архитектора. Нынешняя редакция закона не решает полноценно ни одну из этих задач, а в некоторых аспектах создает ситуацию еще менее благоприятную, чем есть сейчас.
Представляется разумным, что закон наделяет архитектора особым статусом – так же, как особым статусом наделены, например, адвокаты. Однако предложенные критерии для присуждения такого статуса кажутся избыточными. Для того, чтобы получить возможность открыть свою практику, молодой человек, получивший образование, должен проработать в архитектурном офисе под руководством российского главного архитектора проектов 10 лет. На деле это означает, что возможность заниматься своими проектами архитектор может при удачном стечении обстоятельств получить ближе к сорока годам. В этом возрасте многие известные современные архитекторы уже успели получить большой опыт самостоятельной работы. Ричард Роджерс и Норман Фостер открыли совместное бюро в Великобритании на следующий год после того, как закончили обучение в Йельском университете в США, им обоим было чуть за 30. Жан Нувель открыл свое первое бюро еще до окончания учебы, а в 31 год стал основателем профсоюзного движения. Бьярке Ингельс прославился в 35. Те молодые архитектурные офисы, которые дали о себе знать в последние годы в России, и которые уже принесли в архитектуру более свежий взгляд на вещи и открытость инновациям, по предложенному закону просто не могли бы существовать. Еще более дискриминационным такое правило будет для женщин-архитекторов, которые сегодня уже во многом определяют творческое лицо профессии. Возможно ли, окончив вуз в 24 года, проработав 10 лет под чьим-то руководством с перерывами на рождение детей, сделать самостоятельную карьеру? Из профессии выпадет как раз то поколение молодых людей, которое сейчас кажется ее главным шансом на обновление.
Действительно, профессионализм в архитектуре приобретается в первую очередь за счет опыта работы над проектами, однако практика показывает, что молодому человеку достаточно нескольких лет, чтобы освоить самые важные навыки. Помимо неразумных требований к стажу работы, закон предусматривает необходимость прохождения на каждой профессиональной ступени некой “квалификационной аттестации”. Не определен ни ее порядок, ни ее цели, ни круг тех, что окажется уполномочен принимать экзамены. Подобная неопределенность правил позволит превратить процесс, который должен быть рутинным и исключать любую предвзятость, в громоздкую бюрократическую процедуру.
Закон вовсе не предусматривает возможность работы архитекторов из стран, с которыми у России нет договора о взаимном признании дипломов, а это значит, что и архитектурные бюро из этих государств не смогут легально работать в России. Заметим, что к числу таких стран относятся в том числе и те, чьи архитектурные школы считаются самыми сильными в мире. Открытость рынка для лучших специалистов из-за рубежа не только позволяет часто получить лучшее качество проекта и внедрять инновационные технологии, но и быстрее развивать собственную профессиональную школу. Таким образом, законопроект предлагает ограничить конкуренцию в архитектуре, а, значит, и возможности ее естественного развития.
Вместе с тем, и главной заявленной задачи закон не решает. Он декларирует права автора на произведение архитектуры и участие в проекте на всех стадиях, но не создает по-настоящему действенных механизмов защиты этих прав. Закон лишь провозглашает, что архитектор во время заключения договора с заказчиком обладает “исключительными правами на результаты своей деятельности”, но здесь нужны гораздо более точные формулировки, которые регламентировали бы реальные взаимоотношения между заказчиком проекта и архитектором, права и обязанности того и другого, порядок разрешения спорных ситуаций. Во многих странах механизмом защиты рынка от злоупотреблений заказчика и недобросовестной конкуренции служат рекомендации относительно минимальных гонораров за работу архитектора, обычно составляющих от 6 до 10 процентов от стоимости строительства. Вероятно, что и в России следовало бы присмотреться к этой практике.
Также отметим, что закон об архитектурной деятельности входит в противоречие с законами о контрактной системе в сфере закупок, #44 и #223, которые прямо ограничивают возможность автора эскизной концепции участвовать в последующих стадиях проектирования. Предложенный в законопроекте механизм устранения этого противоречия не кажется эффективным, а это значит, что участие архитектора в строительстве объектов за государственный счет по-прежнему будет вызывать немалые затруднения.
Предложенный текст законопроекта содержит размытые и неопределенные формулировки и в других частях. Он справедливо указывает на ответственность архитектора за результаты своей деятельности, но не определяет ни границы, ни меры этой ответственности. Указывает на необходимость проведения архитектурных конкурсов на общественно значимые объекты, однако не обозначает ясно целей проведения таких конкурсов и принципов, на которых должна быть построена их организация.
Принятие «Закона об архитектурной деятельности» – ответственный шаг, который может определить лицо России на десятилетия вперед. Такой закон должен поддерживать принципы открытости, честной профессиональной конкуренции, а также содержать предельно конкретные формулировки, легко соотносимые с реальной практикой работы в сфере архитектуры.
Мы считаем необходимым отложить принятие закона и организовать его широкое профессиональное обсуждение лучшими специалистами в области архитектуры и права».
Сергей Чобан, архитектор, почетный член Российской академии художеств Олег Шапиро, кандидат архитектуры, сооснователь бюро Wowhaus Мария Элькина, архитектурный критик