|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 20.03.2019 | |
|
Проект Россия 88/89: архитектура вокруг человека |
|
|
Юлия Шишалова |
|
|
Главный редактор журнала Проект Россия Юлия Шишалова объясняет, почему номер, посвященный общественным интерьерам, получился двойным и почему добрая пятая часть журнала посвящена теме НЭР.  Проект Россия 88/89 Проект Россия 88/89 Проект Россия 88/89 Проект Россия 88/89Несмотря на скепсис, с которым некоторые восприняли тему «общественные интерьеры», один тот факт, что, следуя этой теме, мы пришли к созданию самого объемного номера Проект Россия в истории (настолько, что сочли его достойным двойной нумерации), доказывает как минимум ее состоятельность. Откуда взялось 300 с лишним страниц? В разделе «Проекты» по-прежнему 30 объектов, выбранных международным жюри. Но на сей раз мы включили туда же все имеющие к ним отношение статьи и интервью. А «Тексты» получились своего рода журналом в журнале, который подготовил исследователь архитектуры Александр Острогорский. Он посвящен явлению НЭР, что, с одной стороны, ожидаемо в связи с событиями последних месяцев, а с другой – в свете темы «общественные интерьеры» – может показаться совсем «из другой оперы». В действительности же именно НЭРовцы рассматривали общение между людьми как идейную систему, способную объединить город, а архитектуру – как вместилище этой идеи. Именно в их представлении господствующая форма общения, требующая особого пространства, определяла специфику расселения. Но при этом, в отличие от конструктивистов, которые назначали главной целью архитектора изобретать общественные пространства как «социальные конденсаторы», которые бы оформляли новые человеческие отношения, НЭРовцы говорили о свободе архитектурной формы и ее независимости от идеологического содержания. То, что мы наблюдаем сейчас, очевидно ближе к первому подходу – и в то же время открывает новые возможности для второго. Парадоксальным образом стремление создавать функционально-ориентированные пространства, адаптирующиеся под всевозможные действия пользователей, привело к гибридным моделям, которые, в силу своей гибкости, начали применяться повсеместно, но при этом сделались в чем-то слишком похожими. Например, и в школах, и в офисных и культурных центрах мы видим один и тот же принцип организации вокруг атриума или любого другого ядра, которое играет роль «агоры», где смешиваются потоки и функции. Хотя нельзя не признать, что везде, где речь об образовательной среде, это оказывается более чем оправдано. Вместе с тем сохраняется роль общественных интерьеров как «новых храмов» – мест, где люди, независимо от социального и материального положения, получают уникальный опыт, недоступный им в привычных «четырех стенах». Эту идеологию активно используют не только «архитекторы впечатлений» в театрах и филармониях, но и проектировщики рабочих пространств, так как офис сам по себе превратился в конкурентное преимущество. Но авторы офисных интерьеров говорят о human oriented planning. Потому что параллельно с тотальной цифровизацией возникает свойственный человечеству во все времена страх перед прогрессом и разворот к более гуманистическим идеям. Если архитектурная форма, согласно НЭР, может быть какой угодно, то и создавать ее нужно, исходя из ценностей экосистемы глобальной среды обитания – планеты. Одновременно оформляется новый социальный запрос на культуру, ответ на который нам еще предстоит осмыслить. И, возможно, именно культура поможет архитекторам вспомнить о своей свободе проектировать не только здания и интерьеры, но и нравственные ориентиры, – о той части парадигмы НЭР, которая в большей степени взволновала наших современников. Как утраченная технология, которой следовало бы научиться заново. |
|