В уходящем году отделение Американского института архитекторов (AIA) в Сан-Франциско организовало опрос, призванный приблизить нас к понимаю масштабов проблемы (не)равенства в профессии. В опросе участвовало 14 360 выпускников архитектурных факультетов, окончивших примерно 50 учебных программ в разных вузах и ныне работающих в 130 фирмах, а также члены AIA со всей Америки. В результате обнаружилась прямая связь между половой и этнической принадлежностью сотрудников и тем, как складывается их карьера (графики можно посмотреть здесь). По всей видимости, мы еще не скоро попрощаемся с архетипическим образом архитектора как «одинокого белого мужчины».

Самый первый такой опрос проводился в 2014 году, чтобы выявить численный разрыв между количеством выпускниц архитектурных вузов и числом работающих женщин-архитекторов. Его последующие редакции (2016 и 2018) раскрыли тему более широкого неравенства: там также затрагивались этническое происхождение и сексуальная идентичность представителей этой профессии.

В опросе 2018 года приняли участие 53% мужчин и 47% женщин, из общего числа опрошенных 76% было белыми, и 90% – гетеросексуалами. Результаты получились вполне ожидаемыми: белые мужчины в среднем зарабатывают больше, чем их коллеги-женщины с аналогичным опытом и обладатели иного цвета кожи. Первые также с большей частотой занимают руководящие посты. Кроме того, белые архитекторы обоих полов имеют преимущество при повышении в должности и быстрей проходят путь от рядового сотрудника до ГАПа. Также выяснилось, что самые большие кредиты на образование приходится брать чернокожим выпускникам магистерских программ. «Мы видим, что разрыв между белыми мужчинами и женщинами сократился, но вместе с тем увеличился разрыв между белыми мужчинами и не-белыми представителями обоих полов», – поясняет член исследовательского комитета AIA в Сан-Франциско Аннелиза Питтс (Annelise Pitts), сотрудница бюро Bohlin Cywinski Jackson. Она считает, что положительные сдвиги произошли благодаря публичной дискуссии о правах и равенстве, однако значительная часть архитекторов всё ещё остается остается на «задворках» профессии. «Тем, кто хочет начать работу в этой сфере, важно знать, что есть [определенные] сценарии, которые могут воплотиться в [их] будущем», – объясняет значение подобных исследований Питтс.

Женщины в американских бюро традиционно в меньшинстве: в США от общего числа лицензированных специалистов насчитывается всего 20% женщин, согласно отчету NCARB (Национальный совет Комитетов регистрации архитекторов) за 2018 год. Статистика британских исследователей вписывается в общую картину и, в свою очередь, подтверждает бытовавшие в Великобритании опасения: зарабатывают женщины тоже меньше. В среднем мужчина-архитектор забирает домой 47 000 фунтов стерлингов, в то время как женщина в той же должности получает только 44 000 фунтов. Однако есть и хорошая новость: денежный разрыв на более высоких ступенях иерархии становится меньше.

Ещё одна крупная проблема, с которой сталкиваются женщины в архитектурной сфере, – это сексуальное насилие. Однако движение #MeToo получило здесь только один яркий отклик: пять женщин обвинили Ричарда Майера в домогательствах, причём тогда же выяснилось, что о существовавшей десятилетия проблеме знали многие сотрудники, включая управляющих партнёров. Тогда мэтр был отстранён от руководства в собственном бюро. Меньше внимания привлёк другой эпизод: в ноябре 2017-го дочь визионера, одного из пионеров эко-архитектуры, создателя поселения Аркосанти (Аркозанти) в Аризоне, лауреата «Золотого льва» венецианской биеннале за жизненный вклад Паоло Солери (1919–2013), Даниэла рассказала о многолетних домогательствах со стороны отца, которые начались в её раннем подростковом возрасте – включая попытку изнасилования, когда ей было семнадцать лет. В её истории (подробнее тут и тут) главным было даже не рассказать о преступлениях, но поставить вопрос: где граница между гением и человеком, замечательным творчеством и его порой чудовищным автором? Как можно осудить человека, сохранив ценность его вклада в науку, культуру, общественное развитие?

Даниэла Солери, географ-исследователь, ещё 25 лет назад безуспешно пыталась найти поддержку у коллег отца. Но важно отметить, что фонд Cosanti Foundation, занимающийся творчеством Солери, заявил при публикации её статьи в 2017-м о своей полной поддержке Даниэлы и пообещал пересмотреть его наследие. Кроме того, в 2011, когда она рассказала о домогательствах совету директоров фонда и вышла при этом из его состава, совет снял Паоло Солери с поста президента и директора фонда и запретил ему делать натурные этюды обнаженных моделей.

В июле этого года журнал Architectural Record и его дочернее издание Engineering News-Record запустили опрос, чтобы узнать, как обстоят дела с безопасностью от сексуального насилия в области проектирования, инженерии и строительства. В опросе приняло участие более 1200 архитекторов и архитекторов-проектировщиков (они составили около половины респондентов).

Примерно две трети всех опрошенных сообщили, что подвергались сексуальным домогательствам на рабочем месте. Сюда вошли неуместные личные просьбы, вопросы, шутки, намеки и физические контакты. На эти действия жаловались 85% опрошенных женщин и четверть (!) мужчин. При этом мало кто из пострадавших смог дать отпор: в отдел кадров заявление отправило 12% респондентов, примерно пятая часть пожаловалась своему руководителю, большая часть пострадавших (34%) просто поделилась горьким опытом с коллегой. Только половина процента из подвергшихся подобным преследованиям подала иск в Комиссию по обеспечению равных возможностей в сфере занятости (федеральное агентство в США, которое контролирует правовую защиту от дискриминации на рабочем месте). Более четверти пострадавших не предприняли никаких действий и никому не рассказали о случившемся. Примерно треть из тех, кто сообщил работодателю о неуместном поведении коллег, отмечает, что руководство отреагировало на их заявления, но при этом почти половина из них рассказывает, что виновник пытался отвергнуть обвинения.

Как объясняют исследователи, отказ афишировать неприятную ситуацию связан со страхом потерять работу или ухудшить отношения в коллективе. Некоторым приходится отказываться от определённых рабочих обязательств (например, не выезжать на стройплощадку), чтобы не нарваться на нежелательные комментарии или действия. Основатель архитектурной фирмы Bureau V Стелла Ли (Stella Lee), одна из пяти обвинительниц Ричарда Майера, считает, что смирение перед сексуальным насилием, последующая его нормализация и утаивание лежат в менталитете профессии, согласно которому «страдание – необходимая часть практики». Сопредседатель студенческой группы «Женщины в дизайне» в гарвардской Высшей школе дизайна Синтия Денг (Cynthia Deng) считает, что харассменту отчасти способствует сам антураж профессии – «большое различие в позиции между профессорами и студентами, интимная обстановка студий и повсеместное размывание границ баланса между работой и личной жизнью».

Наконец, последний пункт, который касается обоих полов. но проигравшими себя чаще всего чувствуют женщины, – это родительство. Согласно результатам первого специального опроса от британского издания Architects' Journal, совмещение успешной карьеры в архитектуре с воспитанием детей – довольно сложная задача. AJ собрал около 600 ответов от равного числа мужчин и женщин со всей Великобритании. В предыдущих исследованиях, которые проводило издание, около 90% женщин-архитекторов признавались, что материнство ставит их в невыгодную позицию на работе. В этом году почти половина заявила, что, по их мнению, они не получили повышение в должности, поскольку не удалось согласовать совместимые с семьей условия работы.

Несмотря на то, что некоторые бюро постепенно приходят к политике поддержки семейных сотрудников, значительный процент работодателей по-прежнему придерживается бескомпромиссной культуры долгого рабочего дня и сверхурочных часов. Исследование показало, что 28% просьб от родителей о гибком графике были либо отвергнуты, либо удовлетворены лишь частично. Отдельные женщины сообщают, что им пришлось оставить архитектуру и перейти в девелоперскую фирму как в лучше совместимое с заботой о детях место работы. Одна собеседница AJ призналась, что компенсировала дни декрета неиспользованным отпуском за прошлый год, а также брала неоплачиваемые выходные по пятницам на протяжении 3-4 месяцев. В среднем, отпуск по уходу за ребенком, если судить по ответам архитекторов, составляет на практике 41 неделю для матерей и три недели для отцов.

На вопрос, является ли проблема специфической для архитектуры, один из опрошенных ответил, что секрет скорее заключается всё в той же позиции – «всё или ничего». «Ваша работа – это ваша жизнь. Молодые архитекторы высоко ценят это, им это даже нравится».

Внедренная в Великобритании в 2015 госпрограмма совместного отпуска мужчины и женщины по уходу за детьми не принесла ожидаемого успеха. Из архитекторов такой возможностью решили воспользоваться лишь 10%, из них в 81% случаев просьба была удовлетворена. Кир Риган-Александр (Keir Regan-Alexander), директор мастерской Morris+Company, говорит, что сотрудники должны искать способы более эффективного использования этой программы. «Введение политики SPL (Shared Parental Leave – прим. А.И.) приводит к некоторым изменениям, но очень медленным и постепенным, – говорит он. – Папы сказали: «Отлично, но мы не можем себе этого позволить». Чтобы совмещать роль архитектора с ролью родителя, Киру приходится быть более эффективным и сосредоточенным в рабочее время.

В целом и исследователи, и сами архитекторы отмечают, что в плане улучшения условий труда профессия остается слишком консервативной, и изменения происходят чересчур медленно по сравнению с другими отраслями. Есть опасения, что такой «черепаший» прогресс приведет к уходу из архитектурной сферы талантливых профессионалов. С другой стороны, можно запастись оптимизмом и утешать себя тем, что многое из того, что сегодня считается неприемлемым, было в порядке вещей еще несколько десятилетий назад.