|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 31.08.2018 | |
|
Евгений Асс: «Трудно быть в архитектуре человеком, и это единственное, чему мы можем и должны научить» |
|
|
Ольга Балмашева |
|
|
Основатель архитектурной школы МАРШ в преддверии конференции «Открытый город» рассказывает о том, почему критическое отношение – одно из обязательных условий любого творчества, в том числе и архитектурного, и что позволяет архитектуре оставаться культурной деятельностью, имеющей общечеловеческий смысл.  Евгений Асс, основатель архитектурной школы МАРШ. Фотография из личного архива
Сегодня мы говорим о том, как разные вузы подходят к воспитанию архитектора. Какими видите вы своих выпускников? На знамени нашей школы написано, что мы воспитываем чувствительных, думающих и ответственных архитекторов. Что это значит? Чувствительность означает способность архитектора увидеть и ощутить мир во всей его полноте и в деталях, непредвзято и с определённой этической позиции. Думающий – необходимое свойство любого гуманитария; это значит – быть личностью рефлексивной, размышляющей и критически оценивающей всё, что становится предметом внимания. Такая критическая позиция, увы, мало свойственна нашим коллегам сегодня. Но это – важные, ключевые процессы для архитекторов, тесно связанные с некоторым поэтическим осмыслением действительности. Архитектор должен мыслить не только в терминах экономики, социологии и политики, но в категориях поэзии, как эмоционально и эстетически ценного содержания окружающего мира. Именно такой рефлексивный тип архитектора, как мне кажется, сегодня чрезвычайно востребован – в нашей профессии необходимо постоянно переосмысливать то, что происходит в сегодняшнем мире – это и есть будущие проекты или проекты будущего. Последние годы все темы моей студии начинаются со слова «переосмысление» – типологии, здания, материальности. Мы обращаемся к переосмыслению как актуальной действительности, так и фундаментальных основ архитектуры и человеческого бытия. Темой этого года, например, будет «Переосмысление гравитации». Наконец, архитектор ответственный – это тот, кто на основании своих размышлений с полной ответственностью взаимодействует с окружающим миром. Понимаете, любая архитектурная реализация – это факт социальный, политический, но, прежде всего, культурный. И ответственность перед культурой, в широком смысле слова, для архитектора должна быть не менее значимой, чем перед отдельно взятым клиентом или группой. А каким образом все это отражается в вашей программе? Ведь у вас, наверное, нет предмета «ответственность». Вы правы, но наша программа устроена иначе, чем программа других вузов. У нас есть общая база, фундаментальное образование, но тематика проектирования каждый год разная. И, принимая ежегодный бриф – задание для студии – мы строим наши занятия, в том числе, с учетом всех перечисленных тезисов. В первый год обучения, например, очень много внимания уделяется как раз чувствительности и внимательности, но, повторюсь, это не исключает серьезной программы, связанной с историей и теорией архитектуры, где с первого года студенты решают достаточно сложные задачи. Что касается ответственности, то это сквозная тема всего нашего образования. Когда мы встречаемся с преподавателями других вузов, они, в общем-то, говорят о том же – как минимум, об ответственности. В чем отличие? Может быть, в том, что мы немного по-разному понимаем ответственность. За что и перед кем отвечает архитектор? Мне представляется, что это – ключевой вопрос для профессии. За деньги заказчика? Перед будущим потребителем? Перед богом? Космосом? Историей? Эти меры ответственности и постановка себя в ту или иную конструкцию и определяют поведение архитектора. Если мы упростим предмет ответственности в архитектуре до условий безопасности, то очень обедним ее задачи. Вопросы обеспечения устойчивости здания ведь не требуют архитектурного образования, это вопрос сугубо технический. Другое дело – ответственность перед миром, историей, культурой. Так вот, мы готовим своих студентов именно к такой ответственности. Кто в таком случае становится, скажем, выгодополучателем специалистов, которых выпускает ваша школа? Общество? Формально – да. А вот в большой перспективе – неизвестно. Кто является выгодополучателем собора святого Петра? Папа, католическая церковь? Нет, все человечество. Есть такие отметки в системе ценностей, которые нельзя в принципе измерить. Это не значит, что мы отказываемся от скромных сиюминутных задач, и заставляем студентов «мыслить шедеврами». Но мы думаем об архитектуре как об универсальном стержне материальной культуры, и всегда помним о некой, назовем это так, высокой миссии архитектуры, которая проходит через всю историю человечества. От основателей архбюро и девелоперов мы часто слышим, что молодые специалисты не готовы работать в рыночных условиях. Это так? А что такое рыночные условия? Если это условия, которые сложились последние годы и диктуются строительным рынком, то я весьма скептически к ним отношусь. Просто потому, что вижу каждый день результаты этой деятельности. Может быть, наши студенты и не смогут работать на таком рынке, хотя, замечу в скобках, 95% наших выпускников успешно работают по специальности. А может быть, они создадут какую-то другую систему, которой будет руководить высокий культурный запрос? Что мы видим сегодня – крупные девелоперы создают рынок, который наполняет города огромным количеством, мягко говоря, сомнительной архитектуры. Выращены батальоны, целые дивизии архитекторов, работающих на этот рынок. Результаты налицо. Ни в какой сфере нельзя слепо подчиняться рынку, а критическое к нему отношение – как раз одно из обязательных условий любого творчества, в том числе и архитектурного. Вообще, нужно смотреть открыто – действительно ли этот рынок делает мир лучше? Всё-таки архитекторы работают для общего блага, а не для чьего-то личного обогащения и бесконечной застройки земного шара. Сегодняшний рынок гораздо более хищный, чем раньше. Никогда в истории еще не было девелопмента в современном смысле. Что такое было «большое строительство» сто лет назад? Это когда кто-то построил два доходных дома. Но сегодня масштабы совершенно другие, как сами объекты, так и взаимоотношения между разными агентами этого рынка. Именно поэтому вопрос ставится так, что архитектор должен соответствовать каким-то там рыночным условиям. Что это значит на практике? Браться за что ни попадя, не задумываясь, не имея собственных ориентиров, работая только на условиях, предложенных кем-то. Далее, конечно – работать сверхурочно, это вообще обязательно, потому что немыслимые сроки и ничего не успеваешь. Работать за небольшие деньги, иначе ты просто не получишь заказ. Результаты деятельности такого рынка мы видим по всей стране, и они устрашающие. И мы видим, что только в противостоянии рынку появляется что-то действительно ценное. Но под неумением «быть в рынке» понимаются и такие важные навыки, как неспособность презентовать проект или просчитать его экономику. Видите ли, я не знаю ни одной школы в мире, из которой выходит то, что называется «готовым архитектором». Это невозможно, как минимум потому, что архитектура – весьма сложная история, требующая длительного накопления практического навыка и опыта. Наша задача – выпустить людей, которые мыслят архитектурой, готовы учиться архитектуре всю жизнь. Да, они не знают всех нормативных премудростей. Но им легко научиться. Чему научиться трудно – это быть в архитектуре человеком. И это единственное, чему мы можем и должны научить лучше всего. Если на этот фундамент затем накладываются необходимые технические знания, то внутри этой архитектуроцентричной модели сознания они правильно упаковываются. В отличие от обратного – можно обладать всеми техническими навыками, знать все методы подсчета смет, но никогда не стать гуманистом. Результат, повторюсь, налицо. Вообще, у нас слишком мало обсуждаются гуманистические проблемы архитектуры, а это необходимо. Все же разговоры про комфортную среду мне лично представляются скорее рекламными слоганами, чем реальными подходами к пониманию смысла человеческого существования. Ну а что касается других аспектов, в частности, презентаций – то этому мы как раз учим, как мало кто, и учим с первых дней. У нас есть специальный курс, который называется «Профессиональные коммуникации», который затрагивает все формы репрезентации архитектора и архитектуры, умение вести себя как архитектор с клиентом, властью, коллегой, строителем. Презентации наши студенты делают с первого курса, и именно публичная презентация является основной формой взаимодействия со студентом. В этом серьезное отличие нашей методики, построенной на презентации и критике, воспитывающей и навыки коммуникации, и формы подачи проектного материала. Кстати, в качестве критиков для обсуждения проектов мы приглашаем не только архитекторов, но писателей, художников, журналистов, бизнесменов. Тогда как вы выбираете студентов? У нас есть даже такой список, кого мы ждем – там примерно десять позиций. В том числе талантливых, энергичных, мотивированных, трудолюбивых, увлеченных, самостоятельных, веселых и т.д. Но если серьезно, то, прежде всего, мы ждем людей, которые знают, зачем они именно сюда поступают и жадно хотят учиться. Конечно, это должны быть еще и люди, безусловно способные к этой деятельности. У нас ведь нет вступительных экзаменов, мы никого не принимаем по сданным картинкам и оценкам вслепую. Для нас важнее всего поговорить со студентом с глазу на глаз – только так можно понять, что у него за душой, наш ли он человек. Конечно, очень трудно в 17-18 лет ожидать глубокого понимания мира, но вот когда видишь человека по-настоящему горящего, взволнованного, заинтересованного – такого сразу легко выделить. Да, он пока знает немного, но ему все интересно, он готов учиться, и мы знаем, что он будет хорошим студентом. Кстати, у нас очень жесткий отбор – школа очень маленькая, на всех пяти курсах насчитается не больше 150-160 студентов. Мы просто не можем себе позволить иметь плохих студентов, поэтому этот выбор всегда очень сложный и ответственный. Сейчас ведь к вам поступают уже те, кто родился в начале нулевых, чем они отличаются? Есть ли какой-то портрет современного студента? Да, и это совсем другие студенты. Теперь мы окончательно имеем дело с миллениалами, людьми, которые в компьютере с младенчества, и это все заметнее в нашей среде. Так вот, мы очень стараемся, чтобы наши студенты имели навык не только игр на компьютере, но привычку и потребность в чтении бумажных книг и в работе руками. Вообще, мне кажется, что тема архитектурного образования сегодня особенно обостряется на фоне повальной компьютеризации. Скажем, любой человек со знанием некоторых программ и с доступом в интернет вполне может заниматься в современном смысле «архитектурой» – то есть готовить документацию для строительства. Но является ли он архитектором? Это все значительно усложняет позиционирование профессии в мире, ставя совершенно новые задачи перед образованием. На них мы и ориентируемся, считая не технические навыки, но гуманитарные знания и практики самыми важными. Только на этом основании архитектура может сохраняться как культурная деятельность, имеющая общечеловеческий смысл. *** Материал предоставлен пресс-службой конференции «Открытый город».Конференция пройдет в Москве 27-28 сентября. В программе мероприятия: воркшопы от ведущих архитектурных бюро, сессии по актуальнейшим вопросам российского архитектурного образования, тематическая выставка, Portfolio Review – презентация студенческих портфолио перед ведущими архитекторами и девелоперами Москвы – и многое другое. |
|