Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru)

29.06.2018

«Ландшафтный архитектор – это архитектор «нулевого объема»

Светлана Михайлова

Архитектор и ландшафтный архитектор Марио Боничелли, член жюри московского Международного конкурса ландшафтного дизайна «Цветочный джем», рассказал Архи.ру о превращении промзон в парки и своем интересе к советскому модернизму.

Открытый международный конкурс городского ландшафтного дизайна «Цветочный джем» проходит в Москве уже второй раз. В 2018 он включает в себя две профессиональные («Большой выставочный сад» и «Малый выставочный сад»), одну студенческую и одну любительскую номинацию. В конце лета лучшие проекты будут реализованы во всех округах Москвы, включая Троицк и Зеленоград. Подробнее о конкурсе – здесь.
 

Марио Боничелли. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners
Марио Боничелли. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners

Марио Боничелли, выпускник Венецианского университетского института архитектуры IUAV, работает в Бергамо во главе своего бюро Mario Bonicelli Architetto and Partners. Он занимается архитектурным проектированием, реновацией объектов наследия, интерьерным дизайном, созданием городских общественных пространств. Особый интерес для Боничелли представляет биоархитектура.
 
Площадь «Кредито Бергамаско» в Бергамо. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners
Площадь «Кредито Бергамаско» в Бергамо. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners

– По образованию вы архитектор, однако проектируете и здания, и парки, у вашей мастерской – очень широкий спектр деятельности. Но что вам интереснее?

– Мое бюро MBA and partners работает с архитектурой в формате «360 градусов», касаясь разных сфер – от проектирования новых зданий до реставрации памятников, от дизайна интерьеров до реновации городских ландшафтов и зеленых пространств. Среди всех «жанров», которыми мы занимаемся, конечно, мы очень любим реставрацию исторического наследия, но больше всего – реконструкцию городских пространств.
 
Реконструкция лесопилки в Ольмо-аль-Брембо. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners
Реконструкция лесопилки в Ольмо-аль-Брембо. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners

– Какова взаимосвязь, на ваш взгляд, между архитектурой и ландшафтной архитектурой? Есть ли для вас принципиальная разница в проектировании открытых пространств и зданий?

– Разницы в аспекте подхода между этими двумя темами нет. Я люблю часто повторять, что ландшафтный архитектор – это архитектор «нулевого объема», потому что проектировать городской ландшафт – значит проектировать архитектуру открытых пространств, где люди живут, встречаются, находят общий язык – точно так же, как это случается в домах, офисах, магазинах, общественных зданиях.
 
Школьный кампус в Вильминоре-ди-Скальве. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners
Школьный кампус в Вильминоре-ди-Скальве. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners

– У вас большой опыт работы с городским пространством: могли бы вы определить, каким вы его хотите видеть? О чем важно помнить при создании городской среды, городского ландшафта?

– Первое, о чем нужно помнить, когда проектируешь городское открытое пространство, это то, что из всех компонентов общественного владения «улица и площадь» создают самое сильное чувство принадлежности у жителя города. Исходя из этого предположения, каждый ландшафтный архитектор, прежде всего, должен прислушаться к потребностям и желаниям горожан. Только после этого он может приступить к разработке своей концепции, сооружению своей стратегии реконструкции.
 
Отель Milano в Кастьоне-делла-Презолана. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners
Отель Milano в Кастьоне-делла-Презолана. Фото предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners

– Вы не раз были членом жюри различных конкурсов. Можно ли сказать, какой проект привлечет ваше внимание в первую очередь? Что вас заинтересует?

– Когда я должен оценивать проект, я в первую очередь обращаю внимание на связность всего творческого процесса, проведенного дизайнером. Кроме этого, конечно, мне нравится смелость автора, который стремится выразить новаторскую идею ясно и четко.
 
Проект реконструкции набережной Савоны. Изображение предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners
Проект реконструкции набережной Савоны. Изображение предоставлено Mario Bonicelli Architetto and Partners

– Какие ландшафтные проекты последних лет вам показались наиболее интересными?

– Для меня самые замечательные проекты – это реконструкции неиспользуемых промышленных или инфраструктурных зон, которые превращаются в крупные зеленые пространства для общественного пользования. Примеры такого типа хорошо известны – парк Хай-Лайн Diller Scofidio + Renfro в Нью-Йорке, парк-эстакада MVDRV в Сеуле, их предшественник из 1990-х – парк Дуйсбург-Норд Петера Латца, и, наконец, парк «Красная лента» бюро Turenscape в Циньхуандао, созданный на месте свалки на речных берегах.

– Искусство создания садов и парков существует уже очень давно. Мы знаем о садах в Древнем Египте, Риме, изучаем историю французских регулярных и английских пейзажных парков. Как вы считаете, насколько актуальны эти знания и принципы в наше время?

– Великий итальянский архитектор XX века Джо Понти советовал любить современных архитекторов: «Нет для вас других архитекторов», – как он говорил. Я всегда это повторяю, потому что история – настоящая, та, что в итоге имеет значение – это результат работы великих «современных» авторов, которые дерзали [создавать новое] в каждую эпоху. И эта история сохраняется и живет во всех архитекторах и дизайнерах. Разница между хорошими архитекторами и не настолько хорошими – в том, что первые хорошо знают, как использовать наследие прошлого и превращать его в современные проекты.

– Есть ли ландшафтные архитекторы, у которых вы учитесь, – и чему?

– Мои «точки опоры» в ландшафтном дизайне разнятся в зависимости от масштаба моего проекта. Если мы говорим о дизайнерах, работающих в первую очередь с растениями, то, конечно, я сразу думаю о Пите Аудолфе. Если говорим о дизайнерах садов, то главные, на кого стоит сегодня ориентироваться, это по-прежнему британцы, к примеру, мой друг Энди Стерджен, Лучано Джуббилеи и Том Стюарт Смит. В сфере теории ландшафта всегда лидируют французы. Главный для меня пример способности объединять фантазию с историей и искусством – до сих пор парк в деревне Коллоди, посвященная Пиноккио работа моего соотечественника Пьетро Порчинаи, завершенная уже полвека назад. Наконец, в аспекте крупномасштабных ландшафтных проектов, мне очень нравятся голландцы (MVRDV, West 8, Lodewijk Baljon landschapsarchitecten) и испанцы (Карлос Ферратер, Miralles Tagliabue EMBT).
 
– Вы уже несколько раз побывали в России. Что интересного вы находите для себя в нашей архитектуре, в том числе – среди парков? Были ли в парке «Зарядье»?

– Когда я приезжаю в Россию, я всегда отправляюсь открывать для себя советский модернизм… Замечательно, что российские архитекторы 40–50 лет назад были способны создавать архитектуру столь высокого качества – обладая очень скромными материальными ресурсами и в условиях, когда они могли обмениваться идеями лишь в узком кругу.
Конечно, я уже побывал в «Зарядье»: мне было очень любопытно увидеть этот большой новый парк, который россияне так ждали. Мне повезло: меня сопровождал один из московских архитекторов, который работал с Diller Scofidio + Renfro над проектом парка, поэтому я смог оценить каждую деталь, включая впечатляющий вид на Москву с очень смелого моста-консоли.

– Я знаю, что вы делали проект для Кирова. А еще работы для России у вас есть?

– Около трех лет я занимался проектами больших жилых массивов в Кировской области. Это была очень интересная задача. Я стремился объяснить моим заказчикам важность определения [плана] ландшафтного дизайна еще даже до архитектурного проекта. Я оценил то, насколько российским предпринимателям нравится сотрудничать с итальянским архитектором. А сейчас, после опыта работы в российской провинции, я размышляю над предложением о партнерстве от крупной московской компании.