|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 31.05.2017 | |
|
Томас Колхас: «Если не знать, что фильм сделан сыном Рема, можно и не догадаться об этом» |
|
|
Нина Фролова |
|
|
Сын основателя OMA Томас Колхас снял фильм об отце: «Рем» будет показан 31 мая в рамках совместной программы Института «Стрелка» и Beat Film Festival.  Томас Колхас. Фото © Mikhail Goldenkov / Strelka InstituteТомас Колхас снял : премьера документальной ленты прошла на Венецианском кинофестивале в сентябре 2016 года. В Институте «Стрелка» в Москве «Рем» показан дважды: 21 мая с участием автора состоялась российская премьера, а 31 мая запланирован повторный показ с предваряющей лекцией Анны Броновицкой (). – Какую цель вы перед собой поставили, когда начали снимать фильм? Осталась ли она неизменной, или же трансформировалась в ходе работы? – У меня не было цели достичь чего-либо конкретного. Я лишь хотел исследовать определенные сюжеты, которые еще не успел рассмотреть раньше. Также я хотел сделать фильм более семантически интересным и выразительным, чем средняя документальная лента про архитектуру. Вначале я думал, что знаю, как этого достичь – какими сюжетами и впечатлениями заняться, чтобы к этому прийти. И мне повезло: к чему я стремился, когда приступал к работе над своим фильмом, я смог сделать. Все осталось, как вначале: если вы прочтете синопсис, который я сочинил тогда, он почти точно повторяет получившуюся у меня ленту. Это редко бывает с документальными фильмами, обычно ты начинаешь их снимать с неким замыслом, но ничего из этого не получается, поэтому ты вынужден менять и сам объект съемки, и монтаж, и сюжет. – Вы написали некий сценарий заранее или лишь следовали повсюду за Ремом Колхасом? – И то, и другое, потому что с документальной лентой никогда нельзя сделать настоящий сценарий: когда ты приезжаешь на место съемки, приходится снимать, что есть, нельзя все срежиссировать. И это было новым для меня, потому что большинство проектов, над которыми я работал ранее, были повествовательными художественными фильмами, где ты все подготавливаешь и контролируешь. В документальном кино интересна смесь власти и отсутствия контроля, плавания по течению. Я решал, какие сюжеты я хочу включить в фильм, какие темы обсудить с Ремом, какие философские идеи исследовать. Но при этом я порой просто следовал за ним и был открыт всему, что происходило вокруг. – К примеру, здания, которые показаны в фильме, вы выбрали до начала съемок? – Это тоже было сочетанием того и другого. Я знал, какие здания лучше всего «сработают» при выбранном мной подходе, то есть я был в курсе, какие из них связаны с самими интересными человеческими историями, но я также снял практически все здания, какие мог – ведь, как я говорил, в документальном кино заранее ничего не знаешь. – А интервью с «пользователями» зданий, связанными с ними людьми: вы же решили их включить в фильм с самого начала? – Я знал, какие вопросы задавать, потому что я понимал, какие темы для меня важны, но, опять же, когда ты встречаешься с кем-либо, никогда не знаешь, что он скажет – возможно, это вызовет дополнительные вопросы, и так далее. К примеру, в Сиэтле я знал, что хочу поговорить с одним из бездомных, которые пользуются библиотекой по проекту ОМА, так как это одна из самых интересных особенностей этого здания. Я понимал, конечно, что нужды человека без крова очень отличаются от нужд обычного гражданина, но меня все же поразил рассказ моего собеседника, потому что о многих вещах вы и я просто не задумываемся, мы их принимаем, как должное, к примеру, телефон, интернет и прочее. И именно поэтому это здание так важно для бездомных: только там они могут пообщаться с другими людьми или найти нужную информацию.  Томас Колхас. Фото © Mikhail Goldenkov / Strelka Institute– В фильме, получается, показаны разные точки зрения. А как насчет вашей собственной точки зрения, вашего метода киносъемки архитектуры? – Моя точка зрения, конечно, в фильме тоже есть, потому что я снял почти весь материал сам. Тем не менее, я хотел, чтобы мой взгляд воздействовал на зрителя подсознательно, а не явно, потому что один из раздражающих меня компонентов документального кино – это рассказчик – им в данном случае должен был стать я – который сообщает разнообразную информацию и в каком-то смысле говорит тебе, что думать. А я хотел, чтобы моя точка зрения была выражена только с помощью объектива камеры и монтажа, я хотел показывать, а не рассказывать. Если не знать, что фильм сделан сыном Рема, можно и не догадаться об этом, но если вы об этом осведомлены, то увидите, что это определенно мой взгляд, какого у никого другого и быть не могло. Если бы кто-то иной снимал «Рема», они бы не смогли оказаться там, где был я, потому что Рему не было бы так же комфортно сниматься у кого-то еще по сравнению с моей съемкой. И другой автор не знал бы, какие вопросы ему задать, чтобы показать другую сторону Рема Колхаса – вопросы, которые знаю я. – Здания Рема Колхаса похожи на «городской спектакль», они очень кинематографичны сами по себе. Как вы их снимали? – Каждое по-своему. У меня не было особого подхода вроде «я сниму их все с такого угла» или «в это время суток». Я просто снимал их и то, что там происходило; я позволял зданию диктовать, как его надо изобразить. К примеру, в Сиэтле, где так много интересных человеческих историй буквально прямо перед вами, можно просто найти подходящих рассказчиков. А в Доме музыки в Порту я попросил паркуриста побегать и попрыгать по этому зданию, повзаимодействовать с его материалами, потому что иначе зритель не сможет настолько хорошо понять это пространство. – В вашем фильме показаны люди, которые пользуются зданиями Рема Колхаса каждый день, показаны сами эти здания, и конечно, главный герой. Вы сделали фильм про Рема Колхаса, но также, я полагаю, про жизнь архитектуры в обществе. Насколько важен этот социальный аспект архитектуры? – Он по-настоящему важен, и мне странно, что про него говорят не так часто. Он явно недоизучен, в то время как я всегда был зачарован именно этим аспектом, когда попадал в здание, а я был во множестве зданий с раннего детства: сколько себя помню, это всегда было частью моей жизни. Не скажу, что это более важный аспект, чем другие, но я все же всегда удивляюсь, когда в архитектурных фильмах и даже лекциях особое внимание уделяется интеллектуальным, техническим и идеологическим аспектам архитектуры, а не самым простым и общественным функциям, а также человеческим историям. Не то что бы я специально снял фильм с целью это продемонстрировать, выразить свое мнение или исправить ошибку в архитектурной практике. Просто мне самому это очень интересно: меня тянет к съемке и обсуждению этих сюжетов. Кроме того, этим по-настоящему и не занимались раньше. Если вы посмотрите документальные фильмы про архитектуру, они почти никогда не посвящены ее социальному аспекту, и я не сторонник повторов, поэтому хотел снять фильм, отличный от других и показывающий нечто новое – поэтому имело смысл сделать упор на этом. – Нашли ли вы в процессе работы над фильмом «рецепт» – как сделать хорошую «социальную» архитектуру? – Не скажу, что я нашел какой-либо рецепт. Я думаю, это противоположность действий по рецепту, потому что с рецептом вы заставляете все вращаться вокруг вашей идеологии, в то время как самое интересное в методе работы Рема – что очень хорошо понятно из фильма, так как он сам говорит об этом – конкретные контекст, культура, город, место, функция формируют здание, то, как оно построено. Поэтому хорошую «социальную» архитектуру делает умение слушать и быть открытым, а не сложившаяся заранее идея о том, как такую архитектуру надо создавать.  Российская премьера фильма «Рем» в Институте «Стрелка» 21 мая. Фото © Mikhail Goldenkov / Strelka Institute– Должно ли каждое здание быть «социальным»? – Я не думаю, что что-либо вообще должно быть чем-то. Не думаю, что здание должно быть тем или другим в обязательном порядке. В моем фильме особенно интересно мне самому и в равной степени зрителям то, что здания Рема так отличаются друг от друга, что в ленте нет красной линии, демонстрирующей, что есть хорошая архитектура или же какими должны быть здания. Показано противоположное: нет «правильного» способа проектирования постройки, все зависит от функции, места, контекста. – Какое место занимает архитектура в вашей жизни? Менялось ли оно со временем? – У меня всегда были тесные отношения с постройками Рема, так как я все время был рядом, сколько себя помню. Конечно, это менялось со временем: я взрослел и понимал разные аспекты архитектуры. Работа над фильмом тоже поменяла мое видение архитектуры. Конечно, о Реме беспрерывно говорят, его идеи выражены в его творчестве, и я постоянно бывал в его зданиях, но если вы проведете время с ним и с его постройками так, как провел его я в ходе съемок, вы очень глубоко поймете, как все это связано. Не только конкретные решения в проекте: я начал понимать, что его философия, способ мышления, то, как он смотрит на мир, по-настоящему определяют все: исследовательские проекты, реализованные постройки... – Какие у вас планы? Думаете ли снять еще один фильм про архитектуру? – Мой следующий проект, над которым я уже работаю, посвящен Лос-Анджелесу, где я живу, и это фильм не про архитектуру. Я не собираюсь становиться «архитектурным» кинематографистом. «Рем» был лишь удачной возможностью сделать что-то необычное, интересное, чего люди пока еще не видели: именно поэтому я взялся за эту ленту, а не потому, что тяготею к архитектурным темам. |
|