|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 28.12.2015 | |
|
На небо глядел исподлобья булыжник… |
|
|
Мария Фадеева |
|
|
Мария Фадеева – о фестивале медленного чтения архитектуры, организованном «Эшколотом» в декабре.  Идейное надгробие. Фотография предоставлена проектом «Эшколот», 2015«С Мандельштамом все ясно, а вот что делает Пастернак, не понимаю», – сказал Сергей в тот момент, когда я заглянула в зал. Заканчивался второй день фестиваля медленного чтения «Камень на камне», организованного просветительским проектом «Эшколот» в подмосковном доме отдыха. После трех основных лекций участникам, одним из которых и был Сергей, предложили поучаствовать в вечернем (часы показывали пять минут десятого) семинаре «Проекция на лист». Его ведущий, филолог Азарья Розет собрал одиннадцать отрывков художественных произведений с описанием архитектуры: улиц, храмов, городов, камней. Предлагалось обсудить, чего авторы этим добивались. Говоря о противопоставлении Бродским мечетей Самарканда, Бухары и Хивы – мечетям Стамбула, обсуждали метафору «комплекса шатра» как удручающего и приземляющего. Разбирались с отношением Белого к политической линии Петра и Екатерины на примере его сравнения петербургских улиц, созданных при одном и другой. Юбилейный, десятый фестиваль серии «Медленного чтения» посвятили архитектуре, отсюда и название про камни. На предыдущих «Эшколот» уже успел разобрать невербальные тексты фильмов, картин и сновидений, летом 2015-го читали город как женщину. Это происходило с выездом в Иерусалим. Или, например, устраивали компаративное чтение классических еврейских и нееврейских текстов. Поясняя сам подход медленного чтения организаторы, как правило, проводят аналогию с движением slow food, медленной еды, которое противостоит индустриальному подходу к производству продуктов, воспитывая внимательное отношение к питанию как с позиции пользы, так и с позиции вкуса. К тому же эшколотовские события, как правило, ориентируются на традиции евреев, а уж эта нация как никакая другая проработала тему чтения, вдумчивого восприятия, толкования и перетолковывания, так что в целом картина рисовалась небанальная.  Посетители. Фотография предоставлена проектом «Эшколот», 2015 Слушатели потока «Древний Восток» обсуждают после лекции устройство боковых помещений Иерусалимского храма. Фотография предоставлена проектом «Эшколот», 2015 Сергей Ситар подытоживает склонность современной архитектуры к загадочности и непереводимости. Фотография предоставлена проектом «Эшколот», 2015 Максим Атаянц показывает реконструкцию храма Августа и Ромы в Кесарии, объясняя морфологические особенности культовых пространств. Фотография предоставлена проектом «Эшколот», 2015В рамках чтения камней предлагалось выбрать один из трех потоков: «Древний мир», «Новый Иерусалим» или «Память и утопия». Каждый включал лекции двух исследователей, по десять академических часов с каждого. Всего четыре дня. В качестве дополнения в программу включили еще и две пленарные лекции: открывающую тему и закрывающую. Первая, Владимира Каганского – о чтении культурного ландшафта, последняя – Сергея Ситара, жонглировавшего определениями языка архитектуры и архитектуры языка за счет буквализации читательской метафоры фестиваля. Поскольку я регулярно оказываюсь толмачом при архитектурном цехе, при написании статей о новых постройках, на экскурсиях, в ходе безумных фейсбучных обсуждений «а почему триумф-палас многие не одобряют», задумка мне показалась крайне любопытной. Представлялось, что преподаватели, а список, надо сказать, чудесный: историк архитектуры Вадим Басс, археолог Михаил Фрейкман, искусствоведы Сергей Кравцов и Лили Арад, архитекторы Михаил Богомольный и Максим Атаянц, – что каждый из них продемонстрирует свой метод считывания архитектурных объектов, а затем предложит поработать таким же образом совместно. Примерно так, как в ходе вышеописанного семинара от Азарья Розета интерпретировались цитаты из Мандельштама, Белого, Уайльда, Эко и других.  Михаил Фрейкман говорит о проявлении знаковости храма в Руджм эль Хири за счет отсутствия вблизи него иных построек. Фотография предоставлена проектом «Эшколот», 2015 Субботним вечером на фестиваль приехал проект Картония и предложил придумать надгробия для различных идей. Эта группа смакетировала кладбище планов. Фотография предоставлена проектом «Эшколот», 2015 В рамках потока «Память и утопия» Вадим Басс иллюстрирует проектом мемориала для Сталинграда А. Бурова разговор о подходах к увековечению военных трагедий. Фотография © Сергей Носачёв, 2015Только представьте себе, что горожане научатся трактовать язык архитектуры (о его существовании, правда, со свойствами вторичности, Эко как раз писал в своей семиологии). Лично меня перспектива достижения гармонии взаимоотношений этого вида искусства и приговоренных к жизни с ним неспециалистов – завораживает. Понятно же, что невозможность уловить высказывания автора – одна из ключевых причин раздражения, особенно когда ты присутствуешь в его произведении изо дня в день и борешься за выживание: толкаясь в метро, стоя в пробке, идя навстречу потоку ветра вылетной магистрали, преодолевая масштабные площади, утыкаясь в каменные суровые фасады и нервничая в поисках главного входа в одинаковый со всех сторон бетонный блок. Во всяком случае, так кажется мне, что, впрочем, можно списать на частное стремление контролировать окружающее. Пастернаку же вот удавалось, как-то совсем по-своему, но ведь красиво: Плитняк раскалялся, и улицы лоб Был смугл, и на небо глядел исподлобья Булыжник, и ветер, как лодочник, греб По лицам. И все это были подобья. – тот самый отрывок из пастернаковского «Марбурга», который вызвал некоторые затруднения при отношении к нему вне контекста рассказываемой в стихе истории принятия отказа возлюбленной. Как показал фестиваль, знакомство с контекстом оказывается основной проблемой. Невозможно понять ритуальные практики эпохи неолита, не зная особенностей погружения шамана в транс, а значит – и слово «храм», которое используют в своих рассуждениях исследователи той эпохи, воспримешь неправильно, сочтешь те «храмы» подобными современным культовым сооружениям – словом, не поймешь всего устройства тогдашней жизни. А там ведь и божеств долгое время не существовало, одно улетающее сознание и природа. «Басс учит разговаривать с камнями», – написал один из участников с пометкой #eshkofest. «Прозрачность – это не когда видно все. Гораздо интереснее видеть чуть-чуть. Прозрачность – это когда есть намек и есть дорога, чтобы ты сам мог открыть нечто. Это такая эротика города», – цитировал другой Михаила Богомольного, говорившего о градостроительных отношениях Тель-Авива и Средиземного моря. Обилие контекста восприятия и познания архитектуры позволяло будоражить воображение, но в то же время мешало лекторам отдать ее на растерзание слушателям, отчего семинарной формы почти не случилось. Трое опрошенных экспертов, почти повторяя слова друг друга, говорили о том, что для обеспечения базы понимания важно было по максимуму выдать информацию, ведь среди участников, кроме очевидных архитекторов и искусствоведов, были филологи, историки, психологи, инженеры, менеджеры культуры, учителя, химики (разнобой специализаций – отдельное счастье фестиваля). То есть все они обладали очень разным представлением о демонстрируемой архитектуре, ее истоках и языке. Обсуждения перемещались в кулуары, когда после двух пар уже точно накапливались вопросы и размышления. Самая прекрасная картина тех четырех дней – Максим Атаянц, пытающийся пообедать перед отъездом, в окружении слушателей курса «Древний Восток», торопливо высказывающих все свои соображения, уточняющих детали. Причем одних тревожил вопрос выяснения веса каменных блоков-гигантов, попавших в кладку отдельных храмов, а других – соединение найденных артефактов с письменными источниками, в том числе, священными текстами. Вот бы так каждую неделю в каком-нибудь хорошем месте говорить и думать об архитектуре. Глядишь, она бы и улучшилась. А можно ведь еще и тексты теоретиков почитать, ради большего погружения. |
|