Павелецкая промзона сегодня стремительно меняет функцию. Бизнес-центры здесь растут как грибы после дождя, хотя некоторые производства все еще сохраняются, вроде Московского дрожжевого завода. В условиях запрета на офисное строительство в центре столицы расположение территории в непосредственной близости от Садового кольца стимулирует процесс ее освоения девелоперами. Тем не менее, качественная архитектурная среда здесь до сих пор не сформировалась: много заброшенных зданий, странных проулков, мало зелени и общественных пространств и постоянные пробки на основных улицах.

Неудивительно, что в таком окружении деловой центр, спроектированный мастерской «Сергей Киселев и Партнеры», напоминает крепость. Четыре офисных корпуса и объем гостиницы расставлены по периметру вокруг внутреннего двора. Они похожи то ли на толстые стены, то ли на башни – во всяком случае, двор выглядит закрытым – как будто бы архитекторы, отстранившись от неуютности окружающей промзоны, выгородили здесь офисный оазис. В конце мультфильма «Земля до начала времен» главные герои счастливо доходят до безопасной долины, которую не разрушила стихия – там много еды, растения цветут, и их ждут друзья. Таков и этот двор с холмом-сквером посредине, столовыми и магазинами на первых этажах, окруженный этажами, спроектированными специально для «белых воротничков». Именно во внутренний двор выходят главные входы в здания делового центра, тогда как запасные двери ориентированы на ограничивающие участок внешние улицы, еще окончательно не сбросившие образ «рабочего района».

Внутренние фасады с самого начала были задуманы преимущественно стеклянными. Внешние – напротив, первоначально предполагалось сделать из светлого камня. Они были призваны «ограждать» комплекс, развивая классическую схему, в равной степени близкую средневековому монастырю и ренессансному палаццо: снаружи стена, плотная «шкура», а во дворе – пространство перехода между «снаружи» и «внутри». Стены внутреннего двора как правило более открыты и дружелюбны – только раньше для этого использовались аркады, а теперь – прозрачность стеклянных эркеров.

Второй задачей использования камня на внешних поверхностях была, вероятно, более прагматическая – этот материал лучше подходит для строительства в центре города. Здесь, однако, вступили в силу иные ограничения. По данным визуально-ландшафтного анализа комплекс оказался слишком заметным для этой части города. В Москомархитектуре авторам указали на «превышение градостроительной значимости» делового центра – он оказался слишком активным «вторым планом» как для Павелецкой площади, так и для расположенной поблизости церкви Троицы в Кожевниках.

Для того, чтобы уменьшить искажения исторического облика района Павелецкой, архитекторы прикрыли внешние фасады комплекса стеклянными экранами – гигантскими «зеркалами», призванными отражать небо. Они выведены выше кровель – поэтому снаружи объемы лишены карнизов – это позволяет смягчить границу между зданиями и небом, как на акварельном рисунке. Таким образом, при взгляде со стороны реки, от 4-го Дербеневского переулка, фоном для церкви в Кожевниках окажется не каменный гигант, а небо – только не реальное, а отраженное.

Парадоксально, но с уходом камня фасады стали не менее, а даже более закрытыми – только теперь эта замкнутость сродни не крепостной стене, а какому-то футуристическому силовому полю. Перед кирпичными массивами возник гладкий щит – эфемерная, но непроницаемая оболочка, расчерченная горизонтальными полосами междуэтажных перекрытий и ритмически выверенной сеткой тонких стыков между стеклами.

Кое-где стеклянные плоскости внезапно «продавливаются» – так, как будто кому-то пришло в голову приоткрыть фрамуги очень больших окон (на самом деле никаких форточек здесь, разумеется, нет) – и на фасадах возникают, опять же очень уплощенные, треугольные в плане ниши. Как будто бы кто-то, для большей живописности, разбросал но поверхности акварельные тени. Линии междуэтажных перекрытий не поддерживают этого движения, а остаются неизменными, образуя «ребра» - и заставляя думать, что корпуса снаружи схвачены чем-то наподобие жестких обручей. Несложно заметить, что этот прием напоминает уступы и ребра дома на Саввинской набережной и подобный же прием на каменных фасадах нижнего объема «Миракс-плаза». Однако здесь он решен более тонко и графично, более строго – вероятно, потому, что материал – не камень, а стекло. По словам главного архитектора проекта Владимира Лабутина, он придумал эти элементы, увидев в автомобильном журнале, как забраны решетки у Ford Mustang.

В свою очередь отражающая поверхность стекла превращает довольно-таки массивные объемы делового центра в хамелеона, мимикрирующего под окружающую среду – что типично для тех, кто защищается. Поэтому стеклянные экраны также можно понять как своего рода щиты. Впрочем, тут можно вспомнить и идеологию фэн-шуя, в соответствии с которой зеркала не дают проникнуть энергии извне. То есть двор вновь оказывается в безопасности. А темно-кирпичная отделка нижних этажей привносит правдоподобности, намекая на сходство со старым кирпичом фабричных зданий. И наводит на мысль о сравнении с еще одной постройкой мастерской «Сергей Киселев и Партнеры» (ГАПом которой также выступил Владимир Лабутин) – с офисным зданием «Эрмитаж-плаза». Там «материальная основа» здания также одета в темный кирпич, а перед дворовым фасадом имеется отражающий небо стеклянный экран. Там стеклянные плоскости наклонены к небу – здесь, на Павелецкой, решение построже и лаконичнее – однако родственность подхода все же угадывается. В основе – кирпичная «материя», внутри, во дворе – из темной основы выступают большие стеклянные эркеры, а от города все это прикрывает стеклянный «щит-зеркало».

Единственный «зверь», от которого здесь «не установлена защита» – это автомобиль. Въезд и выезд двухуровневого подземного гаража организован прямо под центральным холмом. Хотя вряд ли кто-то будет здесь разгоняться, учитывая наличие КПП на въезде и извилистость проездов во двор, что с Кожевнической улицы, что с Летниковской. Замкнутость офисного мирка нарушает, пожалуй, лишь наличие корпуса гостиницы. С другой стороны – уже известно, что весь центр заселит одна крупная зарубежная корпорация, так что его «замкнутость в своей раковине» оказывается вполне логичной.