Институту «Стрелка» – пять лет, но кажется, что существует он намного дольше: настолько плотно он включен в жизнь Москвы. В мае 2010 я писала об его открытии со сдержанным оптимизмом. Замысел создателей института был неожиданно разумным и благородным, новое здание тоже не могло не радовать, но было сложно поверить в то, что вот так, с нуля, у нас будет создано учебное заведение сферы дизайна и архитектуры международного уровня (что гарантировало участие ОМА/АМО) – открытое на конкурсной основе для всех желающих, с бесплатным обучением. Сейчас понятно, что можно было оптимизм и не сдерживать: институт заслуживает благодарности за одни свои летние программы, вовлекающие широкую публику в сферу архитектуры, дизайна, урбанизма, проблем города в целом. На открытии выставки «Большое будущее» со-основатель института и председатель его попечительского совета Александр Мамут сообщил, что через двор «Стрелки» прошел за 5 лет один миллион человек – солидный охват для частной инициативы не самого крупного размера – как физического, так и «виртуального» (институт изначально финансировали сам Мамут и Сергей Адоньев).
Учитывая экономические обстоятельства, положение «Стрелки», как и любого в основе своей некоммерческого учреждения, сегодня вызывает беспокойство, однако Александр Мамут уверил собравшуюся на вернисаже публику, что в нынешний кризис финансовая поддержка института даже усилится. Также он сообщил, что в его попечительский совет вошел Сергей Гордеев, основатель фонда «Русский авангард», президент и председатель правления «Группы Компаний ПИК».
ГК ПИК также выступила спонсором выставки «Большое будущее», которая служит общей дипломной работой студентов «Стрелки». Как писал Архи.ру в прошлом октябре, темой учебной программы института 2014/15 был «город будущего», а куратором – Вини Маас из MVRDV. Однако, как рассказала на вернисаже программный директор института Анастасия Смирнова, его представление о завтрашнем дне мало в чем совпало с идеями преподавателей «Стрелки»: очевидно, поэтому сейчас он значится лишь «приглашенным экспертом».
Как бы то ни было, тема будущего в программе осталась, воплотившись в виде исследования 11 важных общемировых тенденций развития, актуальных для России, ощутимых в масштабе человека и влияющих на качество пространства. Каждым из этих трендов, которые могут изменить жизнь на Земле в ближайшее столетие, занималась своя небольшая студенческая команда. Результат этой работы воплотился в виде огромного панно во дворе института: своеобразная «карта Родины» поделена на 11 полос, где идеи студентов получили визуальное воплощение с помощью иллюстраторов из студии BANGBANG. Все материалы выставки выложены на сайте bigfuture.ru.
Представляя экспозицию, Анастасия Смирнова признала, что вместо панорамы будущего студенты, скорее, передали дух времени, свои страхи и надежды. С этим трудно спорить: масса злободневных деталей кажется экстраполированной на ближайшие десятилетия. Так, тема экономики праздности, порожденной «избытком свободного времени у большинства людей», раскрывается на примере Крыма, где за досуг россиян около 2060 года борются индустрии развлечений и непрерывного образования (среди явно вдохновленных нашими днями подробностей есть и такая: в форосской церкви для покидающих курорт людей предлагаются «экспресс-богослужения» и даже индульгенции).
Альтернативные формы управления, порожденные развитием социальных сетей и других массовых информационных технологий, по идее выпускников «Стрелки», не сделают рядовых россиян более «влиятельными», не помогут им объединяться и требовать от властей разного уровня учета их интересов. Напротив, IT станут еще одним «контуром» государства, обеспечивающим «диктатуру медиа» с сильным «патриотическим» уклоном, напоминающую устройством федеральные СМИ наших дней.
Во вступлении авторы выставки как будто бы заявили, что отринули все художественные картины будущего: от «летающего города» Георгия Крутикова до «Звездных войн», однако привкус «Теллурии» в большинстве сюжетов вполне ощутим. Пожалуй, это основной недостаток проекта: несмотря на заявленные «понимание современной ситуации» и консультации с экспертами, в «Большом будущем» все же главенствует фантазия, и на этом поле студенты ощутимо проигрывают писателям, художникам, кинематографистам. Поэтому самым убедительным разделом кажется «Биотехнологический город» – благодаря тому, что над многими описанными там новшествами уже сейчас вовсю работают исследователи, и эта грань будущего наиболее приближена к реальности (так, премию «Дизайн года» в этот раз дали за «Органы на чипах», гарвардское изобретение, позволяющие тестировать лекарства на искусственно выращенных человеческих клетках). Даже с российским контекстом поступили логично: из катастрофической ситуации с здравоохранением предлагается выход в «частный сектор»: не самое популярное, но, очевидно, единственное реальное решение.
Также вполне реалистичны исходные данные разделов «Экспансия Китая» и «Нехватка воды». Однако здесь недостает жесткости, которую, к примеру, встречаешь в разделе про «диктатуру медиа» (там России было отказано даже в надежде на разрушение консервативной «сословной пирамиды», якобы существовавшей всегда, кроме как «в неразбериху 1920-х и 1990-х»): авторы «забывают» и о советско-китайских конфликтах XX века, и о уже идущих в наши дни войнах за пресную воду, и рисуют на удивление мирную, хотя и не слишком заманчивую картину ближайших 50 лет.
Вместе с тем, «Большое будущее» подкупает отсутствием ориентации на хэппи-энд, которая часто так раздражает даже во вполне серьезных, не учебных проектах с большой перспективой. Несмотря на заявленное неприятие антиутопий (очевидно, поэтому раздела о глобальном потеплении и катастрофическом загрязнении среды здесь нет: неужели он мало актуален для России?), студенты «Стрелки» не заставляют себя искать в своих трендах «позитив». Потому, даже если они описывают судьбу 85-летней женщины, которой рак крови и отсутствие одной стопы не приносят страданий и не мешают жить активной жизнью, это не кажется натяжкой. Да, биотехнологии позволят ей победить недуг, но это не значит, что она будет счастливее среднестатистического современника – нашего или ее. На панно можно найти и недовольных бессмертием, и утомленных здоровым питанием, и преступников, и беженцев, и нищих стариков в убывающих городах: все, как в настоящей жизни.