|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 07.07.2014 | |
|
Возможность возвращения архитектуры |
|
|
Анна Шевченко |
|
| Мастерская: | |
| Dogma | |
|
В издательстве Strelka Press вышла ключевая книга теоретика архитектуры Пьер-Витторио Аурели.  Книга Пьер-Витторио Аурели «Возможность абсолютной архитектуры», выпущенная издательством Strelka Press. Фото © Strelka InstituteАурели объединяет в себе образы академического ученого и радикального «левого»: его первая книга «Проект автономии» посвящена операизму, итальянскому марксистскому течению, и его влиянию на архитектурный дискурс 1960-х – 1970-х. Одновременно Пьер-Витторио выступает в редком для сегодняшнего дня амплуа пишущего архитектора, последним представителем которого был Рем Колхас в 1970-е – 1990-е гг. Помимо двух основательных книг, его перу принадлежат многочисленные эссе, публикуемые в архитектурной периодике. (2014, оригинальное издание – 2011; отрывок из нее можно прочесть здесь) – вторая программная книга Аурели – была написана во время работы над диссертацией в Институте Берлаге, в атмосфере «пост-Колхасианской Голландии», когда в моду вошло отрицание значимости роли архитектуры. Концепция книги противостоит тенденции обращаться исключительно к феномену урбанизации и рассматривать архитектуру как малозначимый «персонаж» на обочине глобальных процессов. Аурели со свойственной ему независимостью мышления занимает полярно противоположную точку зрения: именно архитектуру, находящуюся в глубоком кризисе и увязнувшую в «море беспощадной урбанизации», он видит потенциальным, более того – единственным инструментом будущих изменений. Главный тезис книги – следующий: поскольку архитектура содержит возможность авторского посыла, с ее помощью становится возможным критическое высказывание по отношению к происходящим в городе метаморфозам. Для иллюстрации этого тезиса вводится понятие «абсолютной архитектуры», отсылающее не к чему-то утопическому или по-модернистски идеальному, а к изначальной независимости архитектурной формы от среды, в которой она задумывается и воплощается. Таким образом, архитектура видится как автономная территория, обладающая потенциалом противостояния контексту. Этим контекстом и, одновременно, злом, с которым можно и нужно бороться, для Аурели является урбанизация.  Людвиг Хильберзаймер, Вертикальный город. 1924. Урбанизация соединяет перемещения по городу, жилье и работу, накладывая их друг на друга. Архитектуру заменяет бесконечное повторение одинаковых городских системКлючевой для современной урбанизации концепцией является культ многообразия: капиталистическому воспроизводству необходим охват всех возможных потенциальных пользователей для включения в единый процесс потребления. Аурели же призывает: «Вместо культа многообразия per se абсолютная архитектура должна пресекать всякую попытку новизны и признать себя инструментом отделения, а значит, и политического действия». Необходимо отметить, что работа Аурели всегда тесно связана с понятием политического. По его собственному признанию, он гораздо более заинтересован в политической теории, чем в философии: в этом плане автор наследует сильнейшей неомарксистской традиции Италии, сосредоточенной на сопротивлении рабочего класса. (Пьер-Витторио еще застал влиятельного неомарксистского теоретика и архитектурного историка Манфредо Тафури во время учебы в венецианском IUAV). В «Возможности абсолютной архитектуры» Аурели описывает понятие политического через противостояние двух противоположностей – политики (technè politikè) и экономики (technè oikonomikè), и констатирует окончательную победу последней в пространстве города. В борьбе с доминированием рынка, по мысли автора, архитектуре приходит на помощь ее формальная составляющая: способность ограничивать и разделять пространство: «Говоря о «себе», форма неизбежно говорит и о своем «другом». По этой причине формальное противостоит тотальности и обобщающим идеям многообразия. Таким образом, формальное – это подлинное воплощение политического, ибо политическое представляет собой агонистическое пространство реальной конфронтации, пространство «других». Даже в такой негативно рассматриваемой черте, присущей архитектуре, как инерция, Аурели склонен находить пользу: «Единственное бесспорное предназначение архитектуры – это ее особая инерция по отношению к изменчивости урбанизации и способность ясно выражать уникальность места. Если суть урбанизации состоит в тотальной мобильности и интеграции, то суть города – в уникальности его отдельных мест». На протяжении текста Аурели обращается к интересующим его историческим фигурам: к ним относятся как известные любому студенту архитектурного факультета (Палладио, Пиранези), так и изрядно подзабытые (Освальд Матиас Унгерс). Однако независимо от того, насколько глубоко погружение в историю, это всегда взгляд с позиций современности. В каждом из приведенных примеров важны используемые стратегии, реагирующие на современные этим стратегиям реалии, и одновременно иллюстрирующие тезис автора: только архитектура способна противостоять урбанизации, поскольку подчиняется своим особым законам. Интересны наиболее приближенные к нашему времени идеи О.М. Унгерса, оказавшие серьезное влияние на ранний период творчества ОМА (по версии Элии Зенгелиса, даже сами инициалы О.М.У. легли в основу названия бюро).  Освальд Матиас Унгерс, Рем Колхас, Ганс Колльхофф, Артур Оваска и Петер Риманн. Город в городе: Берлин — зеленый архипелаг, 1977. «Кризисный» проект города, где он сжимается до пределов своих наиболее важных и неделимых частейМетодика Унгерса заключалась в выявлении и обострении городских конфликтов при помощи архитектурных интервенций: «создание островов интенсивности, наполненных формами коллективной жизни, которые прерывают бесконечность индивидуализированного мегаполиса». Унгерс брал наиболее противоречивые аспекты города, акцентировал их и превращал в главную движущую силу проекта. Строго говоря, труд Аурели представляет собой не исторический фолиант, но скорее собрание историй, объединенных авторской трактовкой. Подчас эта трактовка вступает в диссонанс с привычными паттернами восприятия исторических фактов: неординарность мышления позволяет Аурели расставлять акценты иначе. В целом, работа не дает однозначных ответов, но отчетливо призывает к борьбе: против бессмысленной и беспощадной урбанизации, переваривающей все на свете, против деспотизма рыночной экономики. Не будучи по природе оптимистом, Аурели все же занимает активную позицию, и тот факт, что автор не просто критикует сложившееся положение, но возвращает архитектуре шанс стать инструментом этой борьбы – обнадеживает. |
|