|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 27.05.2014 | |
|
Гипрогор: идеи и методология |
|
|
Марк Меерович |
|
|
Исследование Марка Мееровича в честь 85-летия Гипрогора. Часть II. К 85-летию «Государственного треста по планировке населенных мест и гражданскому проектированию «ГИПРОГОР» История отечественного градостроительства Гипрогор (1929-1932 гг.) Часть II Идеи и методология В условиях, когда для выполнения программы индустриализации необходимо было в наикратчайшие сроки разрабатывать проекты сотен новых поселений (соцгородов и рабочих поселков), естественным образом возникла задача оптимизации, рационализации и, что самое важное – ускорения процесса проектирования. «Государственный институт съемки и планировки городов и проектирования гражданских сооружений» (Гипрогор) решает ее, идя тем же путем, что и его основной конкурент[1] – Проектное Бюро Цекомбанка, на базе которого в 1931 г. был сформирован Стандартпроект, преобразованный в 1933 г. в Горстройпроект – проекты планировок «собираются» из готовых типовых «планировочных модулей» (кварталов). Каждый такой модуль, основанный на строчной застройке (т.е. на расположении домов торцами к улицам), включает полный состав объектов обслуживания, предписанный нормативами, систему бульваров, отделявших транспорт от массивов застройки и перпендикулярных им зеленых линейных зон, в которых размещаются такие объекты первичного обслуживания, как школа, клуб и т.п. (Рис. 1, 2, 3).  Рис. 1. Типовые кварталы. Гипрогор. 1931. Источник: ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 1. Ед. хр. 7669. 154 л. Рис. 2. Типовая застройка жилых кварталов Левобережной части Новосибирска. Гипрогор. б.д. (ориентир. 1931-1932 гг.) арх. Бабенков Д.Е., Гандурин Д.А. Источник: Симбирцев В. Архитектура и проектирование городов (Практика сектора планировки московского Гипрогора) // Архитектура СССР – 1933 – № 6, с. 4-11, С. 6. Рис. 3. Сталинград. Типовая застройка. Гипрогор. б.д. (ориентир. 1932 г.) Источник: Симбирцев В. Архитектура и проектирование городов (Практика сектора планировки московского Гипрогора) // Архитектура СССР – 1933 – № 6, с. 4-11, С. 5.Этот метод – «сборки из готовых планировочных модулей» очень сокращал время проектирования, позволяя при этом, решать самые серьезные планировочные задачи. Прежде всего, тем, что давал возможность без детальной прорисовки расположения домов, без специальных оформительских работ, без рисования перспектив и прочей «художественности», стремительно набрасывать композиции планировочных схем, определяя те позиции, по которым строители с лопатами в руках уже ждали решений: трассировку дорог и проездов; расположение зеленых зон; места размещения главных административных зданий; границы фрагментов, разбитой на прямоугольники, территории селитьбы совершенно без прорисовки расположения домов, но, при этом, с фиксированной численностью населения и уже «вшитым» в них полным потребным составом объектов обслуживания и т.п. (Рис. 4). Схемы планировки, сложенные из таких «заготовок-пустышек» – стандартных планировочных блоков, можно было легко изменять, перемещая прямоугольники на другие места и пробуя все новые и новые варианты их компоновки в целое или прирезать новые куски территории в целях расширения площади застройки по мере роста расчетной численности населения города.  Рис. 4. Проект планировки левобережного Новосибирска, составленный на основе использования типовых планировок жилых кварталов. Гипрогор. Решение 1930-/1931 г. Арх. Бабенков Д.Е., Гандурин Д.А. Источник: Органов Л.И. Методология планировочных работ в практике Гипрогора // Планировка и строительство городов. 1934. № 1 с.10-16., С. 15.В 1932 г. Гипрогор участвовал в конкурсе на проектирование Дворца Советов. И вполне успешно – проект был отмечен 3-й премией[7]. Многие фрагменты истории начального этапа деятельности Гипрогора до сих пор погружены во мрак неизвестности. Так в литературе по истории советской архитектуры, фактически, отсутствуют сведения о работе в составе Гипрогора (в 1933-34 гг.) немецкого архитектора Ганнеса Майера, который, по имеющейся информации, не только руководил проектно-планировочным бюро № 7 и отвечал за работы по Восточной Сибири и Дальнему Востоку, но и непосредственно разрабатывал проекты планировок соцгородов и, в частности, Биробиджана[8]. Кстати, применяя при этом гипрогоровский прием планировочной компоновки генплана из стандартных планировочных блоков-прямоугольников (Рис. 5,6). и основываясь на разработанных в стенах Гипрогора, принципах организации системы общественного и культурно-бытового обслуживания (Рис. 7).  Рис. 5. Биробиджан. Гипрогор. Эскизный проект планировки. ориентировочно 1933. Источник: Архив Баухауза. Дессау. Рис. 6. Биробиджан. Гипрогор. Эскизный проект планировки. ориентировочно 1933. Источник: Архив Баухауза. Дессау. Рис. 7. Биробиджан. Гипрогор. Эскизный проект планировки. Культурно-общественные и бытовые сети. ориентировочно 1933. Источник: Архив Баухауза. Дессау.В отечественной архитектурной историографии также полностью отсутствует какая-либо информация об участии в проектных работах Гипрогора американцев. Советские архитекторы – сотрудники Гипрогора тех лет, не оставили об этом никаких свидетельств мемуарного характера. Не обнаружены пока соответствующие документы и в архивах. Однако, немецкий архитектор Р. Волтерс, работавший в начале 1930-х гг. в СССР, писал о существовании в Москве двух групп иностранных проектировщиков, проповедовавших принципиально различные подходы в градостроительном проектировании. Он называл эти группы «руссо-американцами» и «руссо-немцами». «Русо-немцы», скорее всего, были из Стандартгорпроекта (это Э. Май и члены его бригады). А «руссо-американцы» по свидетельству Волтерса – из Гипрогора. Волтерс писал: «К сожалению, энергия архитекторов «Гипрогора» была не особенно сконцентрирована на том, чтобы планы отдельных посёлков были функционально взаимосвязаны с городом в целом. Вместо этого они с нахмуренным лбом тыкали толстым карандаш в архитектурные детали. Известно, что наши русско-американские градостроители любят красивые геометрические генеральные планы с прямоугольной сеткой улиц, осями, звездообразными площадями. Чикаго! Создается впечатление, что эти американцы прибыли в Россию через Берингов пролив, ничего не зная о начавшейся 30 лет назад градостроительной революции Европы». Р. Волтерс предельно жестко констатировал свою оценку того влияния, которое американская планировочная школа оказала на деятельность гипрогоровских проектировщиков: «Американцы принесли в Россию окостенелую школу градостроительства, и она всё больше берёт верх, в особенности потому, что для всех архитектурных деталей из высшей инстанции Москвы был предписан «классический стиль» как единственно возможный: звёздообразные планы и греческие фасады!»[11]. Он отмечал усиливавшуюся тенденцию подмены, при принятии планировочных решений, функциональных приоритетов, вводимыми свыше художественно-стилистическими шаблонами сталинского ампира: «Я злился до бесконечности, когда мне, как, впрочем, и другим немецким градостроителям в России повторяли, что генплан функционирует, несомненно, хорошо, но архитектура плохая и скучная…»[12]. Спектр работ, выполняемых Гипрогором в начале 1930-х гг. очень широк. Так, в 1933 г. институт принимал к выполнению следующие виды проектной, предпроектной и сопутствующей деятельности: – По сектору съемок: 1) производство основных геодезических работ в городах, курортах, поселках; 2) составление смет на геоработы; 3) составление планов по материалам заказчика; 4) печатание планов литографским способом; 5) производство детальных работ; 6) перенесение проектов планировки в натуру; 7) экспертиза по вопросам съемки; – по сектору планировки населенных мест: 1) составление проектов районных планировок; 2) санитарно-технические и экономические обследования; 3) выбор площадок под строительство соцгородов; 4) проекты планировки новых соцгородов, курортов, пионергородков и реконструкция существующих; 5) проекты детальной застройки площадей, улиц, районов города и их архитектурной обработки; 6) проекты вертикальной планировки; 7) парки культуры и отдыха; 8) проработка научных заданий по вопросам планировки; – по сектору проектирования гражданских сооружений: 1) выполнение технических, рабочих проектов и сантехнического оборудования (отопление, вентиляция, водопровод, канализация и горячее водоснабжение), составление предварительных и общепроизводственных смет, а также сантехнические работы по гражданским сооружениям: а) общественным, б) административным, в) учебно-просветительным, г) жилищным, д) больничным и санаторно-курортным, е) коммунальным, ж) специальное проектирование механического оборудования сцен и электроосвещения. Проектно-сметные заказы принимались к исполнению «как в индивидуальном, так и в комплексном проектировании объектов и соцгородов». В 1933 г., помимо продолжавшихся проектов по Владивостоку, Горькому, Алма-Ате, Новосибирску и Баку прибавляются планировочные работы по городам: Астрахань, Бобрики, Брянск, Бежица, Авиагород № 124 (на 350000 чел.) и Авиагород № 126 (на 20000 чел.), Биробиджан, Липецк, Хибиногорск, Кандалакша, Кострома, Вологда. Кемь, Верхнеудинск, Великий Устюг, Гомель, Дербент, Званка, Петропавловск, Петрозаводск, Зеленодольск, Сыктывкар, Котлас, Казань, Нукус, Нарофоминск, Новороссийск, Рыбинсу, Пермь, Сокол, Севастополь, Сухуми, Ульяновск, Ходжент, Чарджуй, Чита, Энгельс, Ярцево, Зеленодольск, Красноярск и др. Продолжались прежние работы по Синарстрою, Туле, Большой Уфе, Южному берегу Крыма и Баку, а также новые – по схемам планировки промышленных узлов и крупных заводов: Черемховскому бассейну (Черембасс), Бурятскому паровозоремонтному и двигателестроительному заводам № С-154[13]. Сектор гражданских сооружений в 1933 г. вел работы по проектированию: а) домов культуры (Сестрорецк), б) больниц (Мурманск), в) жилых домов и жилых массивов (Архангельск, Мурманск, Луга), г) банно-прачечных комбинатов (Казань, Бологое), д) гостиниц (Махач-Кала, Луга, Бологое), е) домов правительства и домов советов, ж) домов культуры (Энгельск, Заполярный, Красногвардейск, Ижора, Сестрорецк), з) музеев, и) библиотек, к) клубов, л) столовых, м) общежитий, н) домов крестьянина и т.п.[14] Институт постоянно испытывал нехватку специалистов. Так, согласно промышленно-финансового плана на 1932 г., Гипрогору для выполнения запланированных работ требовалось 1615 человек. А фактическая численность сотрудников института в этот период составляла всего 1230 человек, то есть почти на четверть меньше, чем нужно. Потребность в квалифицированных кадрах все время оставалась очень острой. Институт нуждался еще, как минимум в 400 специалистах, которых взять было попросту неоткуда. Осознавая эту проблему, руководство Гипрогора разворачивало собственную учебную работу: «В целях изжития недостатка в квалифицированном труде … учебной работой охвачены в 1932 г. 606 человек, из которых 519 человек получают подготовку топографов и техников, 84 чел. – учатся в МГИ и 3 чел. проходят обучение в архитектурно-строительном училище»[15]. В целом, в 1933 г. в составе института насчитывается свыше 1500 сотрудников. В 1934 г., в целях повышения квалификации сотрудников в Гипрогоре были организованы в успешно функционировавшие кружки: а) рисования и акварели, б) стилей и композиции, в) повышения квалификации техников-конструкторов и даже г) иностранных языков[16]. Всего в 1933-1934 гг. в составе института насчитывалось около 1000 сотрудников[17]. В начале 1934 г. в рамках общегосударственной системы мероприятий по «приближению проектирования к строительству» начали оптимизироваться управленческие структуры всех проектных институтов страны – «ликвидироваться промежуточные управленческие аппараты». В первой половине 1934 г. НККХ упразднил территориальные филиалы подведомственных проектных институтов и, в том числе, ликвидировал все филиалы Гипрогора. Оставшийся московский филиал института состоял из 13 проектно-планировочных бюро[18], а в Ленинградском филиале, превращенном в Ленинградское отделение, насчитывалось 7 проектно-планировочных бюро[19]. Во второй половине 1934 г. было принято решение о слиянии центрального Гипрогора (Москва) и Ленинградского отделения Гипрогора. Причем, с перемещением руководства Гипрогора из Москвы в Ленинград. Две из действовавших в составе Гипрогора архитектурно-планировочных мастерских (руководители: Н.З. Нессис и В.Н. Семенов), были под предлогом этого решения, выведены из его состава и подчинены непосредственно НККХ РСФСР[20]. Проектно-планировочные бюро Ленинградского отделения Гипрогора в этот период возглавляли: №1 – И.И. Малоземов, №2 – Н.В. Баранов и В.А. Гайкович, №3 – С.О. Овсянников, №4 – В.П. Яковлев, №5 – Н.А. Солофненко, № 6 – А.К. Барутчев и др.[21] Несмотря на реорганизацию, перевод сотрудников из Москвы в Ленинград, и почти непреодолимые трудности, связанные с отсутствием в Ленинграде жилья и рабочих площадей, Гипрогор в 1934 г. ухитрялся тянуть значительный объем планировочных работ. По 88 (!) населенным пунктам[22]. По съемке, это такие объекты, как: Энгельск, Смоленск, Скопин, Проектзаводтранс, Раменское, УВТ, Моснарпит, Кинешма, Совхоз Верхне-Волжского края, ИСО ОГПУ, Алма-Ата, Иркутск, Сорока, Двигательстрой, Вологда, Чимкент, Сочи, Курган, Орск, Петропавловск-на-Камчатке. По планировке – такие города, как: Званка, Кострома, Псков, Пермь-Молотово, Ярославль, Яррак, Минск, Челябинск, Луга, Дружная Горка, Боровичи, Мурманск, Могилев, Хибиногорск, Кандалакша, Александровск на о. Сахалин, Петрозаводск, Бологое, Сыктывкар, Архангельск, Казань, Улан-Удэ, Гомель, Рыбинск, Горький, Уфа, Баку, Биробиджан, Новороссийск, Новосибирск, Смоленск, Сочи, Иркутск, Синарстрой, Черембасс, Сталиногорск, Липецк и др.[23] Осуществляя проектные работы, Гипрогор постоянно сталкивался с ситуацией – типичной для периода первой половины 1930-х гг. – отсутствием необходимых предпроектных данных и, в частности, почти полным отсутствием систематических сведений о «геологическом строении местности, состоянии грунтов, уровне грунтовых вод, направлении и силе ветров в разные времена года, заливаемости берегов, подмыве их и т.п.»[24]. В стартовые годы деятельности Гипрогора (1930/1931) технико-экономическое обоснование планировочных решений было поставлено слабо, фактически, попросту отсутствовало[25]. Об этом открыто писали в те годы: «Перелистывая работы тех лет, видишь … вот Ижевск, где описанию всех природных условий территории, посвящено полстраницы текста, где целый район города (Заречье) характеризован, как низменный и заболоченный, без указания о характере заболоченности, о границах ее, о возможных и необходимых мероприятиях по мелиорации. Вот Павлово, Клинцы, Балахна, где вопросы геологии и гидрогеологии, вопросы устойчивости строительных грунтов, вопросы стояния грунтовых вод или совершенно не стояли в поле зрения обследователей или освещались крайне поверхностно, обще, не давая почти конкретных указаний по планировке и устройству населенного места, по выявлению необходимых технических мероприятий для устранения неблагоприятных природных условий. В проектах Павлово, Клинца экономическое обоснование давало описание существующего положения, а перспективы развития определялись заявками руководителей промпредприятий на ближайшие три года. Вот Майнефть, где отсутствовали основные данные о перспективах развития нефтедобычи, лесоразработок, табакопроизводства – основных факторов, обуславливающих развитие данного населенного места. Во многих проектах этого периода за пределами проектируемого объекта для планировщика было пустое место, неизвестность Город брался оторвано, изолировано от района, от его сырьевых ресурсов, транспортных условий …»[26]. На исправление этого недостатка и направлялись усилия руководства института в первой половине 1930-х гг. Собственно, отсутствие верифицированных исходных предпроектных данных и вынудило Гипрогор сформировать в своем составе мощную съемочную группу, а для натурных изысканий регулярно привлекать специализированные научно-исследовательские институты и отдельных высококвалифицированных специалистов[27]. Однако, широкое привлечение к проектированию специализированных научно-изыскательских организаций, тут же привело к возникновению новой проблемы, связанной с кооперацией разнопредметных специалистов в рамках комплексных проектных работ. Это была проблема передачи специальных знаний от изыскателей к архитекторам-планировщикам и выбор способа интерпретации натурных данных для адаптации их к непосредственному использованию в проектировании: «работы специальных институтов давали материал фактический, достоверный, но перегруженный научными сведениями, без определенной целеустремленности и без конкретных выводов и практических указаний, необходимых для планировки и устройства населенного места. Между тем метеорологические наблюдения планировке нужны не «вообще», а для определения наиболее целесообразного размещения жилых районов в отношении промрайонов (учет господствующих ветров), для выбора наиболее целесообразной ориентировки улиц в интересах проветривания их или, наоборот, при господствующих сильных ветрах в целях ослабления и торможения силы ветров. Геологические и гидрологические изыскания необходимо производить для нужд планировки тоже не «вообще», а для определения устойчивости грунтов, уровня грунтовых вод, определения источников водоснабжения»[28]. Увязывание отдельных видов работ: предпроектных, проектных, инженерно-технических и проч. составило содержание того методологического осмысления проектного процесса, которому в стенах Гипрогора уделялось самое серьезное внимание. И это дало свои результаты. Так, в рапорте 16-му Всероссийскому Съезду Советов приведены впечатляющие слова о деятельности за три года (с 1931 по 1934 гг.) проектных организаций градостроительного профиля, входящих в общегосударственную систему проектного дела. И немалая роль в достижении этих результатов принадлежала непосредственно Гипрогору: «За последние три года в РСФСР создана сеть проектно-планировочных организаций республиканского, краевого и городского значения, в которых работают до 600 специалистов высшей квалификации (архитекторы, инженеры) и до 400 человек средней квалификации (техники, топографы и т.д.). Это дало возможность охватить планировочными работами до 240 городов и рабочих поселков. Кроме того, в этом же году начаты работы по планировке целых районов: Тагило-Кушвинского, Сталинского, Орско-Халиловского, Сочи-Мацестинского, Южного берега Крыма и т.д. В результате, РСФСР располагает планировочными материалами для 150 городов (139 схем и 37 проектов планировки)»[29]. Правда, вышедшая в том же году, статья Горного С.М. вносила в бравурность этого отчета оттенок реализма – хватались за многое, но сделали лишь чуть-чуть: «За время существования (т.е. с 1930 г. до 1934 г. – М.М.) Гипрогор разработал проекты планировки приблизительно 150 городов. Закончено 5. Утвержден один»[30]. * * * Гипрогор в первые же годы своего существования, превратился в безусловного лидера общегосударственной системы проектного дела в СССР, флагмана отечественного градостроительства. Проектные работы института, как правило, основывались на предварительных концептуально-теоретических и методологических проработках, проводившихся своими силами или за счет привлечения научно-исследовательских институтов и отдельных высококвалифицированных специалистов со стороны. Гипрогор не только создавал показательные проекты, искал решения очень непростых расселенческих проблем, задавал образцы организации производственной деятельности. Но в своей каждодневной работе по архитектурно-планировочной проработке концепции соцрасселения, теории соцгорода, типологии соцжилища формировал тот градостроительный фундамент, без которого было бы невозможным практическое воплощение градостроительной составляющей программы индустриализации. Разработанный в стенах Гипрогора, метод расчета нормативной численности населения соцгородов и соцпоселков, названный «методом трудового баланса», стал базовым для всей общегосударственной системы проектных институтов гражданского проектирования. «Квартал», проектно отработанный в различных вариантах и схемах, превратился в основную единицу планировочной структуры соцгородов, в которой были рассчитаны и планировочно закреплены, сбалансированные между собой: а) численность населения, б) плотность заселения, в) состав и вместимость объектов облуживания, г) площадь зеленых насаждений, д) емкость спортивных, хозяйственных и др. зон и проч. Многие идеи, рожденные при участии руководства Гипрогора, так и остались нереализованными. Например, предложение о создании Центрального государственного архива проектов по гражданскому и жилищному строительству. Создание такого архива предписывалось еще в августе 1930 г. постановлением СНК РСФСР: « … организовать при указанном институте (Гипрогоре – М.М.) единый проектный архив РСФСР по гражданскому строительству, возложив на этот архив собирание и хранение проектов, снабжение застройщиков необходимыми проектными материалами, консультацию по вопросам выбора проекта, отбора для издания типовых и рекомендованных проектов, выпуск каталогов и публикацию о поступивших в архив проектных материалах»[31]. Это предписание было реализовано лишь частично – к началу 1931 г. в Гипрогоре уже сформировалась обширная подборка проектов под названием «Единая государственная библиотека проектов непромышленного строительства»[32]. Правление Гипрогора и руководство ГУКХ стремились к присвоению библиотеке высокого статуса «Центрального государственного архива» и настаивало на наделении Гипрогора правом «добровольно-принудительно» изъятия, в целях пополнения фондов архива, из всех проектных организаций страны, актуальных проектных материалов. Более того, эта инициатива нашла поддержку на уровне правительства – постановление СНК РСФСР от 4 марта 1931 г. № 282 предписывало всем проектным организациям в 2-декадный срок передать в Гипрогор «по его отбору» все законченные проекты, а в будущем в обязательном порядке предоставлять таковые Центральному архиву в 10-дневный срок по окончании их разработки[33]. Однако, довести это решение до полного воплощения не удалось и гипрогоровская библиотека так и не превратилась в реально функционирующую общегосударственную подборку генпланов и архитектурных проектов. Другой масштабной инициативой была идея директора Гипрогора Лазарева объединить в системе Гипрогора все республиканские съемочные и планировочные работы, а также соединить воедино проектирование жилых и общественных зданий, из которых при разработке генпланов будут собираться планировочные структуры. Реализуя эту идею, Коллегия ГУКХ 12 марта 1931 г. приняла решение выйти на правительственный уровень с предложением преобразовать «планировочные, проектные и геодезические бюро и конторы местных, областных и краевых коммунальных органов» в филиалы Гипрогора. Этому начинанию также не удалось сбыться. В мае 1931 г. ВОРС при НК РКИ СССР совместно с Комакадемией и Гипрогором планировали созыв I Всесоюзного съезда по социалистической планировке и реконструкции городов. Съезд оказался отменен вследствие, как было официально объявлено: «неподготовленности к нему некоторых основных организаций»[34]. Сформированная к съезду выставка функционировала в течение месяца, а с теми делегатами, кто все же приехали на съезд, проводились совещания по ряду объектов (Сталинград. Кузнецк, Щегловск, Ташкент, Москва)[35]. В ноябре 1931 г. было принято решение взамен несостоявшегося съезда созвать в Москве Международный конгресс по градостроительству с приглашением на него около 100 представителей разных стран, союзных республик, всех архитектурных обществ СССР, научно-исследовательских институтов СССР, Комакадемии, Академии коммунального хозяйства. 14 февраля 1932 г. во Всесоюзном совете по коммунально-жилищным делам при ЦИК СССР на совещании с представителями архитектурных организаций по обсуждению плана работы конгресса, были выдвинуты три основных вопроса, которые в последние годы активно прорабатывались в научно-методическом плане в стенах Гипрогора: 1) реконструкция городов; 2) планировка новых городов; 3) районная планировка[36]. Однако, объявление 28 февраля 1932 г. результатов второго тура конкурса на Дворец Советов и выход 23 апреля 1932 г. постановления ЦК ВКП (б) «О перестройке литературно-художественных организаций», резко изменили ситуацию организации конгресса, потому, что решение Совета строительства Дворца Советов при Президиуме ЦИК СССР, вызвавшее недоумение видных представителей западной архитектурной общественности и даже их возмущенные письма в адрес советского руководства, поставило под сомнение возможность их приглашения в СССР для участия в конгрессе, а роспуск творческих группировок лишил ясного понимания, кто же должен представлять консолидированное мнение сообщества советских архитекторов. Только что созданный «Союз советских архитекторов» к этой миссии был пока не готов – он в этот период лишь начинал развертывать работу по формированию органов управления, выработке единой «идеологии творчества», отработке уставных и прочих документов, регулирующих его деятельность, форм работы с рядовыми архитекторами и т.п. Осмысление проектного опыта накопленного Гипрогорм с первых лет его широкомасштабной деятельности, было положено в основу разработки ряда инструкций и нормативных документов, регулировавших, впоследствии, работу всех проектных организаций страны. Отработаннее в стенах института (а также в другой крупнейшей организации страны – Стандартгорпроекте – постоянном конкуренте Гипрогора, находившимся в подчинении ВСНХ) методическое содержание процесса проектирования[37]: а) последовательность, б) стадийность, в) границы и содержание каждого из этапов, г) содержание технико-экономических записок и т.п., составили основу методики проектирования, изложенной в важнейшем на тот период нормативном документе – Инструкции НККХ от 22.07.1933. Методологические постулаты, сформулированные в стенах Гипрогора, составили содержательную основу стремительно формировавшейся в СССР государственной профессии – «градостроитель». [1] Подробнее см. Меерович М.Г. На острие схватки титанов [электронный ресурс] / М.Г. Меерович //Архитектон: известия вузов. – 2011. – №1 (33). – Режим доступа: http://archvuz.ru/2011_1/9 – на русс. яз.; Меерович М.Г. На острие схватки титанов. ГУКХ НКВД и ВСНХ СССР // Современная архитектура № 2. 2011. С. 132-143; Меерович М.Г. На острие схватки титанов. Гипрогор и Стандартпроект // Современная архитектура № 3. 2012. С. 158-165; Меерович М.Г. На острие схватки титанов. [электронный ресурс] / Меерович М.Г. // Интеллектуальная Россия. Intellectual Russia (ИНТЕЛРОС). Режим доступа: http://www.intelros.ru/intelros/reiting/reyting_09/material_sofiy/15204-na-ostrie-shvatki-titanov.html [2] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 6958. – 80 л., Л.2. [3] Планировка промышленных районов. Промстройпроект. Сектор районной планировки. Работы 1932-1933 гг. НКТП СССР. ОНТИ Госстройиздат. 1934. – 64 с., С. 13. [4] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 756. – 85 л., Л. 2. [5] // Планировка и строительство городов. 1933. № 5. [6] Казусь И.А. Дисс. … Указ. соч. С. 652. [7] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 756. – 85 л. Производственно-финансовый план Государственного треста по проектированию гражданского строительства, планировке и съемке населенных мест «Гипрогор» Наркомхоза РСФСР на 1932 г. 1932. Л. 10. [8] Iosif Brener. The city that was never built: The Swiss architect Hannes Meyer and his project for a «Jewish socialist city in the Lesser Khingan foothills». Mizrekh. Jewish Studies in the Far East. Iudaika na Dal'nem Vostoke. Ber Boris Kotlerman (ed.) Published by Peter Lang Frankfurt. Peter Lang AG ∙ International Academic Publishers. 2009, – р.284, р.117-139., Р. 123.; Мейер Г. Как я работаю // Архитектура СССР. 1933. № 6. [9] Мейер Г. Как я работаю // Архитектура СССР. 1933. № 6. [10] Бренер И.С. Город, который не был построен: швейцарский архитектор Ханнес Майер и его проект «еврейского соцгорода» у подножия Малого Хингана» Первый том сборника «Мизрех – иудаика на Дальнем Востоке. Серия: «Встречи: штудии по иудаике» Международное научное издательство Петер Ланг. Франкфурт. Германия. 2009. – 284 с., С.117-139. [11] Волтерс Р. Специалист в Сибири. Новосибирск. Свиньин и сыновья. 2010. -253 с., С. 126. [12] Там же. С. 123 – 124. [13] ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 1, Д. 6933. – 9 л. Отчеты и сведения о деятельности института Гипрогор и его Ленинградского отделения за 1933 г. 1933. Л. 1-4, 8. [14] ГАРФ. Ф. А-314. Оп. 1, Д. 6933. – 9 л. Отчеты и сведения о деятельности института Гипрогор и его Ленинградского отделения за 1933 г. 1933. Л. 4-6. [15] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 756. – 85 л., Л. 9. [16] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 6958. – 80 л., Л. 16. [17] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 6958. – 80 л., Л. 7. [18] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 756. – 85 л., Л. 5. Кроме того, в организационную структуру Гипрогор (Москва) входят: «подсобно-производственные предприятия»: геодезическая служба, геобаза, столярно-переплеточная, литография, фотография, стеклография, центральный архив, архитектурно-планировочный кабинет (Там же. Л. 5) [19] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 6958. – 80 л., Л. 5. [20] Казусь И.А. Дисс. … Указ. соч. С. 652. [21] Там же. С. 652. [22] ГАРФ. Ф. А-314, Оп. 1, Д. 6958. – 80 л., Л. 3. [23] Там же. Л. 10. [24] Шейнис Д.И. В борьбе за научное обоснование проектов планировки // Планировка и строительство городов. 1934. № 2 с.8-9., С. 8. [25] Там же. С. 8. [26] Там же. С. 8. [27] Там же. С. 8. [28] Там же. С. 8. [29] Планировка городов к 16-му Всероссийскому Съезду Советов // Планировка и строительство городов. 1934. № 10/ с. 1-2., С. 1. [30] Горный С.М. О качестве планировочной работы // Архитектура СССР. 1934. № 10 с. 28-31.. С. 30. [31] СУ РСФСР. 1930. № 37. Ст. 474. С. 587-591. [32] Казусь И.А. Советская архитектура 1920-х гг.: организация проектирования. – М.: Прогресс-Традиция, 2009. – 464 с., илл. C.202. [33] О плане жилищного и коммунального строительства на 1931 г. и о мероприятиях по его выполнению. Постановление СНК РСФСР. 4 марта 1931 г. // Коммунальное дело. 1931. № 2-3. с. 104-107, С. 105. [34] Хазанова В. Э. Советская архитектура первой пятилетки. Указ. соч. С. 156. [35] // Вестник Комакадемии. 1931. № 7. С. 71. См. также М-З. К первому съезду по социалистической планировке и реконструкции городов // Плановое хозяйство. 1931. № 6. с. 3-5. [36] // Сорегор. 1932. № 1. С. 15. [37] Меерович М.Г. Методология ускоренного градостроительного проектирования Э. Мая // Архитектурное наследство / отв. ред. И.А. Бондаренко. Вып. № 59. – М.: КомКнига, 2013. C. 141-172. |
|