|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 08.05.2014 | |
|
Петер Эбнер: «Разнообразие городского пространства заменили программой минимум» |
|
|
Елизавета Эбнер |
|
|
Австрийский архитектор Петер Эбнер – о лени, архитекторах-«бодибилдерах», утерянном разнообразии и повторении простых решений.
 Общественные пространства Зальцбурга. Предоставлено Петером ЭбнеромВ период грюндерства, во 2-й половине XIX века, новые здания начали возводить все более плотно, занимая практически 90% участка. Из-за такой плотной застройки и небезупречной гигиены в городах распространились болезни. Об этой проблеме писали, например, Зигфрид Гидион и Вальтер Гропиус, и медицина как дисциплина заняла ключевую позицию в дискуссии о городском планировании. Выяснилось, что необходимо соблюдать дистанцию между домами, чтобы в интерьеры попадало достаточное количество солнечного света. Основываясь на этом факте, Гропиус и его коллеги создавали свои «новые» городские структуры, что повлияло на всю практику городского планирования. Это были структуры простые, очень экономичные, но с большим чувством пространства. Сегодня в подобных градостроительных решениях нет необходимости, так как «медицинская причина» отпала. Но мы разучились создавать качественные городские пространства. Дисциплина градостроительства стала очень слабой, и, в большинстве случаев, ограничивается графикой. – Что-то вроде «графики ковра». – Именно. Речь больше не идет о качестве пространств. Девелоперам нравится такая ситуация: все очень рационально и дешево в реализации, т.к. требует только повторения прямых линий. Но изначально города, кроме римских и американских, имевших жесткую сетку улиц, имели другую планировку, так как развивались из исторически сложившегося контекста – разных владельцев разноразмерных участков, разных отношений между ними. И это создавало то качество пространства, которое мы так любим сегодня. В результате, в современной Германии самой слабой дисциплиной в архитектуре стало городское планирование. И, если вы вошли в жюри градостроительного конкурса и побеседуете с его участниками, то они, в основном, обсуждают графику, не думая о городских пространствах и не понимая, где разница между этими понятиями. В Германии и в немецкоязычных странах в целом одной из самых продаваемых книг в области городского планирования является труд Камилло Зитте «Художественные основы градостроительства», и он же, кстати, наименее читаем. Это значит, что у всех он есть в библиотеке, но большинство его никогда не открывало. Но если вы его изучили, то понимаете, что такое качество площади, как люди и транспорт ее пересекают, что происходит, если они двигаются по-разному, почему разные размеры обладают разными качествами. Когда вы сидите в жюри, то термин «площади Камилло Зитте» используется лишь в качестве маркетингового приема. Единственный ответ, который можно дать в этом случае – «Простите, но эта идея ничего общего с Камилло Зитте не имеет, и она просто глупа». Основная проблема сегодня – в том, что мы слишком привыкли к маркетингу, брендингу и больше уже не представляем себе трехмерное пространство. Когда вы смотрите на макеты сверху, то большинство из них выглядят красиво. Но, в результате, это не имеет ничего общего с реальностью. – Получается, качество городского пространства зависит от его разнообразия. Можете ли вы привести пример на эту тему из вашей практики? – В градостроительном проекте в Берг-ам-Лайм, одном из районов Мюнхена, мы развили концепцию разнообразия. Изначально это был рабочий район, где живет много семей. Проводили международный конкурс на комплекс с жильем, офисами, магазинами и двумя детскими садами, где мы победили, так как использовали в проекте идеи Винченцо Скамоцци, адаптировав их к современным нормативам и образу жизни.  Проект в Берг-ам-Лайм в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект в Берг-ам-Лайм в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект в Берг-ам-Лайм в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект в Берг-ам-Лайм в Мюнхене. Предоставлено Петером ЭбнеромМы привнесли разные качества пространств и вариации, которые мы все так любим в исторических городах, адаптировав их к современности. И мы всегда стараемся следовать этим принципам, где бы проект ни находился – в Мюнхене или в Мехико.  Проект PM Steel в Мехико. Предоставлено Петером ЭбнеромНо, конечно, мы учитываем контекст. В Мексике, например, ситуация с солнцем очень необычна: его лучи падают на землю практически вертикально. В нашем многофункциональном комплексе PM Steel в районе Мехико Поланко из-за ситуации с солнцем корпуса необходимо было поставить близко друг к другу.  Проект PM Steel в Мехико. Предоставлено Петером Эбнером Проект PM Steel в Мехико. Предоставлено Петером Эбнером Проект PM Steel в Мехико. Предоставлено Петером Эбнером Проект PM Steel в Мехико. Предоставлено Петером ЭбнеромВ то же время, нужно было учитывать историческую сетку городского квартала. Поэтому мы продолжили прямоугольную сетку во внешних очертаниях квартала и сделали максимально гибкой его внутреннюю структуру.  Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером ЭбнеромДругой пример – проект на Регерштрассе в Мюнхене, где мы попытались создать вдоль улицы плазы и общественные пространства разных свойств, чтобы приблизить комплекс к человеческому масштабу. Как вы знаете, я много исследовал жилье и жилищную экономику. Например, мы опросили более 1500 человек, которые хотели купить себе квартиру в Мюнхене. Мы задавали им вопросы не только о качествах их будущего дома, но и о городских пространствах.  Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером ЭбнеромИнтересно, что люди предпочитают дома в 5–7 этажей, и чтобы каждый из них выглядел по-своему. В немецких конкурсах порой проблемой становится то, что жюри нравятся здания длиной 100–500 метров, абсолютно одинаковые по всей своей длине, что очень скучно. Это не имеет ничего общего с тем, что нравится горожанам. Но вопрос всегда один и тот же: почему мы утратили это разнообразие и почему мы предпочитаем «программу минимум»?  Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером Проект на Регерштрассе в Мюнхене. Предоставлено Петером Эбнером– Ответ очевиден, не так ли? В большинстве городов после войны архитектура стала более простой, а затем так и осталась на этом уровне. – Я думаю, что основная причина в том, что мы все ленивы как архитекторы. Если я смотрю на исторические чертежи барочных зданий, я думаю, что большинство из нас не смогли бы их даже вычертить сегодня. Вот почему всем нам так нравится лозунг «меньше значит больше»: он позволяет нам быть ленивыми. Интересные планы жилья сегодня стали большой редкостью. Поэтому я написал книгу «Типология +», где все планы зданий выполнены в масштабе специально, чтобы люди могли их скопировать. Если они не могут придумать добротные планы самостоятельно, то пусть хотя бы делают хорошие копии хороших проектов. Это ведь лучше, чем копировать плохие, или как?  Пример планировки Людвига Мис ван дер Роэ. Фото © Елизавета Клепанова Пример планировки Людвига Мис ван дер Роэ. Фото © Елизавета Клепанова Пример планировки Людвига Мис ван дер Роэ. Фото © Елизавета КлепановаКогда я только приехал в Мюнхен, и меня приглашали в жюри конкурсов, то было так: один архитектор выигрывает и делает весь проект. Я этому воспротивился. Я считаю, намного лучше, когда несколько архитекторов работают над одним проектом: так вы «автоматически» получаете разнообразие. В этом плане мне импонирует голландская система. В Нидерландах архитектор, который побеждает в градостроительном конкурсе, может пригласить коллег по своему выбору присоединиться к нему. Я думаю, что этот принцип обеспечивает качество проектов в Голландии.  Постдамерплатц в Берлине. Фото: Нина Фролова– Застройку Потсдамерплатц в Берлине, которая была выполнена несколькими архитекторами, сложно назвать успешной. – Это потому, что каждый из архитекторов в этом проекте – «бодибилдер». Проблема в том, что в архитектуре сегодня – устрашающее количество «бодибилдеров». Каждый пытается сделать здание круче, безумней другого. Кстати, проект на Потсдамерплатц можно даже принять, так как однажды это был центр города, значительное место. Другое дело, когда подобные вещи происходят в пригороде. Приезжают архитекторы из Дании, например, и делают архитектуру «бодибилдеров». Она прекрасно смотрится в печати, но ужасна для людей. Как архитекторы мы потеряли способность проектировать для людей: мы работаем для журналов. А изначально архитекторы были «гласом общества». Раньше именно они говорили: «Людям нужно это», а сейчас мы все это потеряли. Я настоятельно рекомендую архитекторам посещать самим объекты, видеть их в реальности, а не только на фото в журналах, где они обработаны в фотошопе, как супермодели. – Сейчас в Москве существует веяние – приглашать для участия в конкурсах зарубежных архитекторов. Что это значит для города, когда бюро, которое знает крайне мало о «месте действия» и имеет о нем лишь поверхностное представление, приезжает туда делать проекты? – Я отвечу так. Мюнхен, к примеру, очень «закрытый» город. Там практически не приглашают для работы иностранных архитекторов. Зальцбург, город значительно меньше Мюнхена, напротив, привлекает к работе большое количество зарубежных архитекторов. Оба варианта положительны. Однако в Зальцбурге существует практика: почти все проектирующие там иностранцы сначала служат нескольких лет советниками в градостроительном департаменте, и в течение этого периода они не имеют права проектировать в городе. Так что сначала им приходится досконально узнать город. Например, когда Массимилиано Фуксас делал свой проект в Зальцбурге, то он не просто «летал над городом на вертолете, делая эскизы». Сначала он побыл советником в градостроительном департаменте и лишь потом был приглашен для выполнения проектов. К тому времени он уже знал город и, что еще более важно, он узнал то, что отличает этот город от всех других, еще до того, как он приступил к работе над проектом. С моей точки зрения, главному архитектору Москвы было бы разумно внедрить подобную практику, так как это позволило бы ему видеть ситуацию с нескольких сторон и узнавать новые мнения. |
|
