|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 21.06.2013 | |
|
Очерк 10. Три модели градорегулирования |
|
|
Александр Ложкин |
|
|
Александр Ложкин об утопическом, божественном и правовом в градостроительстве.  Александр Ложкин. Фотография: properm.ru Регламент, согласно которому высота зданий не могла превышать ширину улицы, неформально соблюдался в Риге и в советское время. Исключение – несколько высотных зданий, построенных в 60-е годы. Фотография Александра ЛожкинаВообще, на сегодняшний день придумано лишь три способа, как управлять развитием города – три модели градорегулирования. Первую я бы назвал «утопической», её очень любят архитекторы. Предполагается, что можно разработать некий архитектурный проект застройки, который после будет осуществлен, как задумано. Отдельно стоящие здания возводят именно так: архитектор выдает заказчику проект, по которому тот строит. В этом случае есть единый заказчик и срок реализации проекта обычно невелик, но проектировщики подтвердят: ситуации, когда результат серьезно отличается от задуманного архитектором, скорее правило, чем исключение. Когда же мы говорим о градостроительстве, где может быть много разных заказчиков на разные объекты, а реализация рассчитана на десятилетия, архитектурный проект превращается в утопию, которая никогда не будет построена так, как нарисовано в проекте. Даже в Советском Союзе, когда был единый заказчик, ни один из сотен проектов детальной планировки не был реализован на 100%, а то, что осуществлено, демонстрирует полный крах «утопической» модели градорегулирования.  Проект детальной планировки Челюскинского жилмассива на месте деревянных кварталов Новосибирска начали реализовывать в конце 1970-х годов. Его застройка продолжается до сих пор, и результат серьезно отличается от задуманного, хотя изначально существовал единый заказчик и один генеральный подрядчик строительства, а проект презентовался как «экспериментальный проект комплексной застройки». Иллюстрации из архива ОАО ПИ «Новосибгражданпроект», книги С.Н. Баландина «Новосибирск. История градостроительства. 1945-1985 гг.» (Новосибирск, 1986), архива Александра Ложкина Проект детальной планировки Челюскинского жилмассива на месте деревянных кварталов Новосибирска начали реализовывать в конце 1970-х годов. Его застройка продолжается до сих пор, и результат серьезно отличается от задуманного, хотя изначально существовал единый заказчик и один генеральный подрядчик строительства, а проект презентовался как «экспериментальный проект комплексной застройки». Иллюстрации из архива ОАО ПИ «Новосибгражданпроект», книги С.Н. Баландина «Новосибирск. История градостроительства. 1945-1985 гг.» (Новосибирск, 1986), архива Александра ЛожкинаВышеописанная модель – продукт модернистской веры в возможность «жизнестроительства». Даже в условиях тоталитарного государства возможности ее реализации были серьезно ограничены, а результаты корректировались финансовыми возможностями и административным вмешательством в процесс строительства. Сегодня же о попытках строить микрорайоны и города по архитектурным проектам можно говорить лишь как о чистой воды утопиях. Однако проектировать и утверждать подобные проекты в России продолжают повсеместно и, что гораздо страшнее, именно в соответствии с этой моделью студентов в архитектурных вузах продолжают учить расставлять кубики на макетах микрорайонов и не учат задумываться, как будет строиться и существовать запроектированный подобным образом город. Нежизнеспособность попыток строить город по заранее придуманным архитектурным проектам привела в Советском Союзе к появлению иного, реального механизма регулирования градостроительной деятельности. Кто-то должен нести персональную ответственность за то, чтобы город развивался гармонично? Давайте выберем человека с безупречным вкусом, чутко и тонко понимающего город, принципиального и неподкупного, обладающего, вероятно, высшим разумом в области градостроительства, и назначим его главным по застройке! Наделим его верховными полномочиями решать, что такое хорошо и что такое плохо, и пусть он и определяет, что и как можно строить на конкретном участке. Назовем его Главным Архитектором и дадим ему в помощь Совет Коллег-Мудрецов (или архитектурно-градостроительный совет), и пусть они решают судьбы города. Как это работает на практике, мы видим ежедневно. Почему-то сплошь и рядом оказывается, что призванные обладать высшим разумом и тонким вкусом главные архитекторы городов им не обладают, их неподкупность разными путями преодолевается, а советы из градостроительных превращаются в оборонительные, защищающие своих (прежде всего членов Совета) и отвергающие чужаков. И города России образцом качества архитектурной среды назвать по-прежнему нельзя. И всё чаще «божественные» полномочия у архитекторов перехватывают мэры, Юрий Михайлович Лужков с его беззаветной любовью к архитектуре тут первый пример. Я знаю лишь один случай, когда «божественная» модель градорегулирования сработала в России. Это Нижний Новгород конца 1990-х, эпоха Александра Харитонова. Будучи главным архитектором города и практикующим архитектором, он оказался и формальным, и неформальным лидером нижегородских проектировщиков и безусловным авторитетом для всех лиц, принимающих участие в процессе развития города. Авторитет подкреплялся точностью принимаемых решений, собственными безукоризненными постройками и режиссируемым им мифом о «нижегородской школе», молниеносно распространившемся по России и за ее пределами. Но этот случай лишь исключение, подтверждающее правило. Как только Харитонова не стало (он погиб в автокатастрофе в 1999 году), миф развеялся, а коммерческая застройка начала свое нашествие на исторические кварталы, до того сохранявшие «дух места» даже при интервенциях современной архитектуры.  Евгений Пестов. Здание налоговой инспекции на ул. Фрунзе. 1993 г. Нижний Новгород. Фотография из фонда «Архотеки»Итак, ни «утопическая», ни «божественная» модель не работают в сегодняшних условиях. Мы видим, при их помощи не получается создать в наших городах среду, по качеству хоть отдаленно приближающуюся к качеству традиционного города. В то же время (я показывал примеры а предыдущих очерках), в Европе современные районы очень часто не уступают по качеству среды историческим. «Божественной» модели градорегулирования там нет, а вот архитектурно-градостроительные проекты разрабатываются, но сопровождаются при этом правовыми инструментами реализации. То есть, мало нарисовать картинки и сделать макет, демонстрирующие, как будет выглядеть будущий район – важно ещё и разработать юридически обязательные механизмы его реализации, как было сделано, например, Штиманом в Берлине. Нужен ли в такой модели главный архитектор? На мой взгляд, да, но в иной, чем сейчас, роли. Не в качестве диктатора-согласователя, а в качестве главного городского консультанта без властных полномочий, как в той же Риге. Там главный архитектор не утверждает проектную документацию и не разрабатывает нормативы, но к нему обязательно ходят советоваться перед строительством. Он как дирижер, призванный согласовать звучание зданий, построенных разными архитекторами в городе. Архитекторы-солисты ответственны перед своими заказчиками, а главный архитектор – перед городом за то, как впишутся в него их здания.  В гостях у главного архитектора Риги (его офис находится в квартире на первом этаже жилого дома). Фотография Александра ЛожкинаИтак, третья модель градорегулирования – «правовая». Понимание того, что регулировать развитие города невозможно через проект-утопию или «божественные» указания было у разработчиков Градостроительного кодекса России 2004 года, в котором были заложены основы для современного управления развитием города через разработку документов территориального развития (схемы территорильного развития и генеральные планы), документов по планировке территории (проекты планировки, межевания, градостроительные планы земельных участков) и градостроительные регламенты правил землепользования и застройки. С 2007 года правовое регулирование развития территорий является единственно законным: мало кто из архитекторов и застройщиков знает, но уже более 5 лет как в Российской Федерации запрещены согласования с органами архитектуры и градостроительства, а также запрещено требовать согласования органов охраны памятников при строительстве в зонах охраны и любые согласования, заключения и экспертизы, не предусмотренные Градостроительным кодексом. О трудной судьбе правового градорегулирования в России – в следующем очерке. |
|