|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 13.06.2013 | |
|
«Для хорошего проекта нужен не конкурс, а хороший архитектор. Но как решить, кто лучший?» |
|
|
Нина Фролова |
|
| Объект: | |
| Здание DZ Bank | |
| Адрес: | |
| Германия, None, Берлин. | |
| Центральный вокзал Берлина | |
| Адрес: | |
| Германия, None, Берлин. | |
| Мастерская: | |
| gmp | |
|
Ханс Штимман, член Архитектурного совета Москвы, а в прошлом – главный архитектор Берлина, рассказал Архи.ру об архитектурных конкурсах, результаты которых определили современный облик столицы Германии.  Ханс Штимман. Фото © Елена ПетуховаХанс Штимман, возглавлявший в 1999–2008 правление берлинского сената по делам жилья и строительства и, по сути, исполнявший функции главного архитектора города, организовал или входил в состав жюри множества конкурсов и прекрасно знаком с достоинствами и недостатками этого метода. Несмотря на очевидную разницу между немецкой и российской ситуацией, его опыт нам представляется небезынтересным, и мы знакомим с суждениями Ханса Штиммана наших читателей. Беседа Архи.ру с г-ном Штимманом прошла в связи с организованной Союзом московских архитекторов его лекцией «Восстановление Берлина 1989 – 2013 и актуальные проблемы», состоявшейся 14 мая 2013 в Центральном доме архитектора. Конкурс – это полезный инструмент, но не универсальный: это не гарантия качественного результата. Напомню: множество шедевров архитектуры были построены вообще без конкурса: павильон в Барселоне и Новая Национальная галерея в Берлине Людвига Мис ван дер Роэ, «Жилые единицы» Ле Корбюзье в Марселе и Берлине, здания К.Ф. Шинкеля, Кельнский собор и Мариенкирхе в моем родном Любеке. Конкурсы привлекают так много внимания, вызывают столько дискуссий, потому что многие каждый раз надеются: в результате конкурса они получат проект идеального качества. Считаю, что это ошибочное мнение: для хорошего проекта нужен не конкурс, а хороший архитектор. Но как решить, кто лучший? У каждого архитектора, у каждого критика есть свое мнение на этот счет. Поэтому здесь все зависит от конкретной системы ценностей, по которой дается определение «хорошей архитектуры». Те 16 лет, когда я возглавлял департамент строительства берлинского сената, я действовал в соответствии со своей «системой координат». Так как город был очень сильно разрушен во Вторую мировую войну и позже, когда послевоенные градостроители довершили начатое бомбардировщиками, там не требовались архитекторы вроде Даниэля Либескинда, Захи Хадид и Рема Колхаса. Нам не были нужны здания-«объекты» наподобие построек Фрэнка Гери – нам была нужна городская структура, структура городской ткани. Поэтому я приглашал к участию в конкурсах, организованных моим департаментом, архитекторов, в которых я был уверен: они впишут свои здания в городскую структуру.  Площадь Паризер-платц в Берлине. Фото Manfred Brückels / Wikimedia CommonsВ центре Берлина расположена знаменитая площадь Паризер-Платц с Бранденбургскими воротами. Окружавшие ее здания были разрушены во Вторую мировую войну, а затем она была частью зоны отчуждения между восточной и западной частями города. В начале 1990-х я разработал для площади мастерплан: так как у нас уже имелся «знаковый» памятник – Бранденбургские ворота, поэтому все остальные постройки должны были уступить ему первое место и соответствовать городской структуре. И все архитекторы новых зданий должны были учитывать мои нормативы: максимальная высота по крыше (18 м), высота карниза, возможные материалы для фасада.  Здание DZ Bank в Берлине. Фото Jean-Pierre Dalbéra / Wikimedia CommonsПоэтому даже расположенная там штаб-квартира DZ Bank Фрэнка Гери выглядит не как его типичная работа. Расскажу, как так получилось. Руководители этого банка организовали закрытый конкурс на проект своего здания, пригласив для участия «звезд» со всего мира, в том числе и Гери: они хотели, чтобы их представительство в таком престижном месте было заметным. Конкурс проходил в два тура, а я был в составе жюри: так как я как должностное лицо решал, выдавать разрешения на строительство или нет, мое мнение инвесторам было интересно еще в процессе проектирования. И моя позиция была сильна не только тем, что я был чиновником, «бюрократом», но и тем, что я влиял на стиль архитектуры новых берлинских зданий.  Здание DZ Bank в Берлине. Фото Jean-Pierre Dalbéra / Wikimedia CommonsВ конце первого этапа участники продемонстрировали свои эскизные проекты мне и инвестору. Я знаю Фрэнка Гери лично, мне нравятся его здания в США и Бильбао, но, взглянув на его проект, я сказал ему: «У нас уже есть свой «Гуггенхайм» – наши Бранденбургские ворота, и они гораздо важнее, чем это здание банка, поэтому ты никогда не выиграешь конкурс с таким вариантом» – это была работа как раз в духе Бильбао. Он прислушался к моим словам, поменял фасад, и теперь, по моему мнению, это лучший фасад на Паризер-Платц: из плит песчаника, с четкими рядами окон и прекрасными деталями. Глядя на него, никто не скажет, что это постройка Гери. А вот внутри (а интерьер – это личное дело каждого) расположен скульптурный атриум вполне в духе его архитектуры. Так у банка получился очень корректный, серьезный фасад, совсем как банковский менеджер, а вот внутри это здание – немного сумасбродное. Это – пример закрытого конкурса с приглашенными участниками, проходившего в 2 этапа, когда архитекторы могут обсудить проект с заказчиком и другими ключевыми фигурами, как минимум – с членами жюри – и отреагировать на эту дискуссию во втором варианте проекта. Да, такой конкурс требует времени, и он немного опасен, так как может поощрять конъюнктурщиков, которые выяснят, что именно хотят от них получить, и подстроятся под эти требования, будучи далеко не самыми талантливыми участниками. Но вопрос об оптимальном типе конкурса не может быть решен универсально: все зависит от обстоятельств: кто клиент, здание какого типа будет построено, в каком месте. Поэтому конкурс – не панацея от всех проблем. Федеральная палата немецких архитекторов [Bundesarchitektenkammer (BAK)], членом которой я тоже являюсь, настаивает, что лучший тип конкурса – открытый. Но вот как это происходит на практике: вы объявляете открытый конкурс, и 500 молодых архитекторов присылают вам свои проекты. А уважаемые архитекторы, когда видят в журнале объявление об открытом конкурсе на проект, скажем, односемейного дома, говорят: «Любой идиот может это начертить!». Поэтому крупные архитектурные бюро участвовать в таких конкурсах не заманишь. Открытый конкурс – это шанс для молодых архитекторов впервые что-нибудь построить: частный дом, детский сад, школу. Но если вам нужен оперный театр, это требует архитектора с большим опытом, это не просто русунок, поэтому открытый конкурс вам не подходит. Хочу повторить, чтобы не было ошибки: конкурсы однозначно необходимы, но какой тип конкурса лучше – зависит от ситуации: иногда лучше пригласить трех архитекторов, а иногда – одного, и сразу работать с ним.  Центральный вокзал Берлина © gmp-architekten.deВот еще показательный пример конкурса начала 1990-х – на проект нового вокзала в Берлине. Сначала заказчик, немецкая железнодорожная компания Deutsche Bahn, вообще не хотела устраивать конкурс, у них уже был свой архитектор, с ним они пришли ко мне и показали его проект. Я не был специалистом по вокзалам, мне пришлось изучить эту тему, и в процессе я понял, что надо организовать конкурс. Железнодорожники согласились, но поставили условие: проект должен быть готов очень быстро, так как дата сдачи вокзала была привязана к открытию нового здания Ведомства федерального канцлера, чтобы приглашенные на церемонию иностранные гости увидели новый центральный вокзал, а не стройплощадку. Поэтому я устроил короткий конкурс: участвовал тот архитектор из Штутгарта, которого изначально предложил Deutsche Bahn, а еще я пригласил бюро Gerkan, Marg and Partners, так как по нашей совместной работе в Любеке, где я раньше возглавлял департамент строительства, знал: они прекрасные специалисты по конструкциям. Также я позвал Йозефа Пауля Кляйхуса, у которого я в свое время многому научился в области градостроительства. Мы отправились в небольшое путешествие по Германии, чтобы посмотреть существующую типологию вокзалов. Руководство Deutsche Bahn было против огромного перекрытия для платформ, так как это слишком ресурсозатратное решение, но я посчитал, что это полуобщественное пространство слишком значимо, этот образ – поезда, эти огромные машины, въезжают с улицы в огромный зал – очень важен, чтобы от него отказываться. И нашем берлинском вокзале такой зал теперь тоже есть. Потом участники конкурса представили свои проекты, и глава Deutsche Bahn и я совместно выбрали победителя – бюро Gerkan, Marg and Partners. Это пример еще одной важной функции конкурса: государственная компания хотела построить чисто утилитарное, скучное здание, забыв о его общественной роли, а с помощью конкурса все встало на свои места.  Центральный вокзал Берлина © gmp-architekten.deНо часто конкурсы, особенно крупные международные, оказываются слишком затратным и долгим вариантом. Если вы приглашаете к участию Рема Колхаса, Ричарда Роджерса, Заху Хадид, на одну только подготовку уходит масса времени: задание конкурса занимает больше 500 страниц, не считая планы и чертежи. Надо упомянуть все технические и любые другие детали, предоставить подробную информацию по функциям, бюджету, нормативам, возможно, пожелания относительно формального решения, так как дальше уже поговорить с участниками не получится, такие конкурсы обычно идут в анонимном формате. Поэтому, если времени нет, лучше выбрать достойного архитектора, попросить его сделать эскизный проект на базе лишь основной информации, и, если все пойдет хорошо, потом спокойно заняться деталями типа санузлов и обеспечения безопасности в здании.  Центральный вокзал Берлина © gmp-architekten.deТакой вариант предпочитают частные заказчики, инвесторы, потому что они экономят время и деньги, а также опасаются часто непредсказуемого результата конкурса. Но они часто ищут архитектора, ориентируясь на публикации в журналах, на Шанхай, Гонконг, Москву, Дубай – то, что популярно на «архитектурном рынке». Инвесторы ничего не знают о работе архитектора и урбаниста, они покупают проект здания как объект дизайна, и именно поэтому Дубай выглядит так, как он выглядит. Каждый небоскреб там пытается быть «оригинальным» – походить на фен или на что-нибудь еще. Поэтому городским властям надо особо работать с инвесторами. Так, я как можно чаще приглашал их к себе для обсуждения градостроительной ситуации и развития города. Я предлагал им съездить в мою любимую Барселону, прекрасный живой город с жестким градостроительным регламентом: они по 100 раз бывали на Майорке, но ни разу – в Барселоне. А такие беседы и поездки очень важны: это образовательный процесс, который необходимо вести архитектору города, человеку, стоящему между инвесторами и архитектурным сообществом. Благодарим Союз московских архитекторов за помощь в организации интервью. |
|