|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 29.10.2012 | |
|
Очерк 2. Рождение градорегулирования |
|
|
Александр Ложкин |
|
|
Продолжаем публикацию «Очерков о городской среде» Александра Ложкина.  Александр Ложкин. Фотография предоставлена автором Город Крумлов в Чехии – типичный пример стихийно сложившегося средневекового города. Фото с сайта caas.byОднако, в период XIII-XVIII веков характер застройки городов определялся не столько утвержденными генеральными планами и устанавливаемыми властями требованиями к строительству, сколько другими причинами. На него оказывали влияние моральные ограничения (скажем, необходимость видеть шпиль или колокольню церкви с любого места города), экономические особенности («налог на окна» в Великобритании, Голландии и Франции). Но главные ограничители, регламентирующие параметры застройки, были естественными. Высота строительства лимитировалась прежде всего несущей способностью применяемых материалов (дерево, камень, керамика) и отсутствием надежных и безопасных механических подъемников. Компактность города и его высокая плотность была обусловлена отсутствием какого-либо транспорта у большинства горожан, что означало необходимость пешеходной доступности всех обслуживающих городскую жизнь функций. Города были вполне самодостаточны и в экономическом плане: многообразие видов деятельности в них позволяло легко находить партнеров и контрагентов и создавать замкнутые производственно-торговые цепочки, а также способствовало появлению новых продуктов и развитию предпринимательства. Градостроительное проектирование и регулирование застройки было не жизненной необходимостью, а роскошью, которую могли позволить себе богатые города или страны.  Редкий пример города XVI века, построенного по продуманному плану. Венецианская коммуна Пальманова на севере Италии, архитектор Винченцо Скамоцци. Фото с сайта alcasale.euИ вдруг, начиная с рубежа XVIII-XIX веков, города начинают серьезно меняться, увеличивая свою территорию и население. Кентон Фремптон пришет в «»: «Город с ясно выраженными границами, существовавший в Европе на протяжении предыдущих пяти веков, полностью изменился за одно столетие под влиянием небывалых технических и социально-экономических сил, многие из которых возникли впервые во второй половине XVIII века» [1]. Именно в XIX веке начинается серьезный поиск архитекторами новых моделей городского развития, альтернативных традиционному городу. Что же произошло? Ответ находим у авторов, которых лет тридцать назад было принято цитировать по любому поводу: «Буржуазия менее чем за сто лет своего классового господства создала более многочисленные и более грандиозные производительные силы, чем все предшествовавшие поколения, вместе взятые. Покорение сил природы, машинное производство, применение химии в промышленности и земледелии, пароходство, железные дороги, электрический телеграф, освоение для земледелия целых частей света, приспособление рек для судоходства, целые, словно вызванные из-под земли, массы населения, – какое из прежних столетий могло подозревать, что такие производительные силы дремлют в недрах общественного труда!» Карл Маркс, Фридрих Энгельс. «Манифест Коммунистической партии», 1848 [2] Великая промышленная революция началась, как известно, с бурного развития текстильной промышленности в Англии. Ткачество, которое было зимней надомной работой крестьянских семей, вдруг стало производством, требующим концентрации людей и энергетических ресурсов. В 1733 году Джон Кей изобрел ткацкий станок с быстрым челноком, положив начало цепи изобретений в ткацкой промышленности. В 1741 году близ Бирмингема открылась фабрика, прядильную машину на которой приводил в движение ослик. Через несколько лет ее владельцы открыли фабрику уже с пятью прядильными машинами, а в 1771 году на фабрике Аркрайта прядильные машины использовали в качестве двигателя водяное колесо. Уже через 15 лет в Манчестере насчитывалось 50 прядильных фабрик [3], а к 1790-му году – 150. Изобретение Эдмонтом Картрайтом парового ткацкого станка в 1784 году привело к созданию крупномасштабных текстильных производств и строительству многоэтажных фабрик. В 1820 году в Англии насчитывалось 24 тысячи паровых ткацких станков [4] и к середине XIX века ручное ткачество в Великобритании практически исчезло. Развивались машиностроение и металлургия. Заводы были привязаны к источникам энергии, в качестве каковых первоначально использовались водяные колеса, а позже паровые машины, и требовали большого количества рабочих. Начинается бурный рост промышленных городов. Главным источником пополнения армии наемных рабочих стали переселяющиеся в города крестьяне. Только с 1880 по 1914 год 60 млн европейцев переселились из деревень в города. Быстрый рост го¬родского населения и внутренняя миграция в XIX веке стали практически повсеместно массовым явлением в Европе. В ряде стран городское население к началу XX века стало преобладающим (в Бельгии по переписи 1910 года оно составляло 54 %, в Ве¬ликобритании (1911 год) — 51,5 %). В Германии в 1907 году оно составляло 43,7 %, во Фран¬ции в 1911 году — 36,5 % всего населения.  Рост городов в XIX векеИзобретение паровой машины Джеймсом Уаттом в 1778 году и паровоза Ричардом Тревитиком в 1804-м, развитие металлургии, увеличение производства железа в 1750-1850 годах в 40 раз и массовое производство чугунных рельсов приводят к строительству первой общественной железнодорожной ветки в 1825 году. В 1860-м в Англии уже около 10 тысяч миль железнодорожных путей. В 1807 году по Гудзону плывет первый пароход, в середине XIX века получают распространение паровые локомобили. С 1828 года по улицам городов тянут вагоны сначала лошади (конка), а с 1881 года электрические трамваи. В 1866 году Пьер Лалман патентует велосипед. В 1885 году из ворот мастерской Бенца выезжает первый автомобиль. Всё это привело к необычайному повышению мобильности населения, возможность быстро перемещаться на большие расстояния стала общедоступной. Города перестают вмещать растущее население, но развитие транспорта позволяет их расширить. После революций 1848 года в Европе повсеместно сносятся крепостные стены. Город утрачивает четкие границы и сливается с пригородами. Началось массовое строительство домов с дешевым жильем для рабочих, возводимых рядом с фабриками. Подход к их проектированию был схож с нынешним российским подходом к проектированию «эконом-класса», застройщики экономили на всём. Фремптон пишет, что подобные перенаселенные постройки отличались плохой освещенностью, вентиляцией, недостатком свободного пространства и самыми примитивными санитарными устройствами, такими, как общие туалеты на улице. Был недостаточен или вовсе отсутствовал вывоз бытовых отходов. Такая же проблема чрезмерной перенаселенности возникла и в старых районах. Если под перенаселением понимать проживание в каждой комнате, включая кухню, более двух человек, то в перенаселенных квартирах обитали: в Познани – 53 %, в Дортмунде – 41 %, в Дюссельдорфе – 38 %, в Ахене и Эссене − 37 %, в Бреслау – 33 %, в Мюнхене – 29 %, в Кельне – 27 %, в Берлине – 22 % рабочих. Были перенаселены 55 % квартир в Париже, 60 % в Лионе, 75 % в Сент-Этьене [5]. Была также распространена «сдача коек постояльцам», практиковавшаяся семьями, снимавшими квартиры. В Лондоне встречались объявления о сдаче части комнаты, причем мужчина, работавший днем, и девушка, работавшая прислугой в гостинице ночью, должны были пользоваться одной постелью [6]. Современники в середине XIX века писали, что в Ливерпуле «от 35 до 40 тысяч населения живёт ниже уровня почвы – в погребах, не имеющих вовсе стока…». Устаревшая канализация в городах, где она вообще была, перестала справляться с возросшими стоками. Всё вышеперечисленное привело к резкому обострению эпидемиологической обстановки, и в первой половине XIX века по Европе прокатилась череда эпидемий сначала туберкулеза, затем холеры. Именно это заставило власти обратить внимание на необходимость регулирования застройки, создания правил и градостроительных проектов. Не стремление к красоте, а лишь необходимость устранения негативных последствий стихийного нерегулируемого развития сверхбыстро развивающихся городов привела к появлению градостроительства в том смысле, который мы сегодня вкладываем в этот термин, и сделала его обязательным видом деятельности. В 1844 году в Англии создается Королевская комиссия по состоянию больших городов и населенных районов, в 1848 году там принимается Акт об общественном здравоохранении, возлагающий на власти ответственность за содержание канализации, сбора отходов, водоснабжение, городских дорог и кладбищ. В 1868 и 1875 годах принимаются законы о расчистке трущоб, а в 1890 году – Акт о жилищном строительстве для рабочего класса. Это был первый опыт градорегулирования в мире – создания системы законов и норм, определяющих правила застройки и хозяйствования в городах. И именно в этот период начинается поиск идеальной модели города, соответствующей изменившимся реалиям. Создаются проекты фабричных поселков и городов. Шарль Фурье выдвигает утопическую идею коммун-фаланстеров, позволяющих перейти к новому совершенному обществу. Наиболее яркими примерами нового градостроительства, оказавшими серьезное влияние на развитие городов в следующем веке, стали реконструкция Парижа, инициированная Наполеоном III и префектом департамента Сена бароном Жоржем Османом, строительство Чикаго после большого пожара 1871 года и концепция города-сада Эбенизера Говарда. Но об этом в следующем очерке. [1] Фремптон К. Современная архитектура: Критический взгляд на историю развития. М.: 1990. С. 33. [2] Маркс К., Энгельс Ф. Манифест коммунистической партии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е изд. Том 4. М.: 1955. С.217 [3] Чикалова И.Р. У истоков социальной политики государств Западной Европы. URL: [4] Фремптон К. Указ. Соч. С.33. [5] Кучинский Ю. История условий труда в Германии (1800-1945). М.: 1949. С.189. [6] Ностиц Г. Рабочий класс Англии в девятнадцатом столетии. М.:1902. С. 577 |
|