|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 04.10.2012 | |
|
Экспо не для всех |
|
|
Сергей Хачатуров |
|
|
Сергей Хачатуров о выставке генпланов Москвы в Музее архитектуры.  Макет придуманного Иваном Леонидовым Народного комиссариата тяжелой промышленности (Наркомтяжпрома) свидетельствует о нереализованной градостроительной утопии 1930-х. Фотография Сергея Хачатурова в обработке Ильи ЕмельяноваСама выставка очень содержательна и интересна. Она дает возможность познакомиться с большим корпусом невиданных ранее документов (чертежи, макеты, эскизы) о проектах реконструкции столицы с двадцатых годов до периода интернационального модернизма 60–70-х. Однако стиль презентации материала соотносится с вечной нашей проблемой разрыва в коммуникации между архитектурной теорией и практикой, идеей и ее публичным обсуждением, между мечтательными градоначальниками, их придворными зодчими и common people, которых или не спрашивают о будущем родного города, или не дают возможности в чем-либо разобраться. Потому как даже не пытаются адаптировать схемы, формулы и планы, перевести их на доступный для понимания простых смертных язык. Не хотят помочь понять, что слово «отмывка» употребляется не только со словосочетанием «грязные деньги», но иногда и применительно к архитектурным чертежам. Хотя, конечно, в случае с нашей строительной практикой «отмывка» часто амбивалентна. Помню возмущение, вспыхнувшее в обществе из-за того, что план Москвы, представленный «в позднелужковское время», чиновники не удосужились людям предъявить по-человечески. И вроде как поставили перед свершившимся фактом. Такой метод «диалога» относительно будущего развития города власти выбирают и сейчас. А Музей архитектуры стал честным зеркалом этого обоюдного непонимания. На выставке совершенно отсутствует то, что называется режиссура пространства, его организация в расчете на некие сюжетные, визуальные манки, на стимул заинтересовать зрителя. Экспликаций относительно разных версий планов столицы (от «Новой Москвы» Щусева до планов благоустройства отдельных микрорайонов и культурных комплексов 1960–1970-х) немного. Некоторые проекты не прокомментированы. Инфографика, видеоматериалы тоже весьма скупы. Каталога нет. Все это воздвигает препятствие к общению с по-настоящему уникальным и, кстати, очень зрелищным материалом, которым необходимо просто увлечь.  Сравнение знаменитого плана развития Москвы 1935 года с планом, существовавшим в реальности, позволяет понять масштабы урбанизации столицы. Фотография Сергея ХачатуроваМногие снобы от архитектуры в пух и прах раскритиковали открывшуюся одновременно с «Большой Москвой» монографическую выставку Ле Корбюзье в Музее архитектуры имени А.В. Щусева. Мол, целое распалась на частности, от которых только рябь в глазах. Осмотр экспозиции схож с блужданием по лабиринту. Нет сквозной идеи… И т.д. Однако все-таки устроенная фондом AVC Charity, куратором Жаном-Луи Коэном и оформленная дизайнером Натали Криньер экспозиция выглядит очень увлекательно и, не побоюсь этого слова, – красиво. С интересной пластикой пространства, организованного то с помощью жестких геометрических модулей, то с помощью неких органических форм: для экспозиции скульптуры – спиральный подиум. И прошивает всю экспозицию самое дружелюбное для восприятия и самое малоизвестное даже подготовленному российскому зрителю изобразительное искусство Ле Корбюзье. Оно ненавязчиво вводит в мир его идей, помогает осознать саму структуру его творческого сознания. А в МУАР история планов Москвы так и осталась «кино не для всех». Точнее, экспо не для всех. Для узкого круга специалистов. Кстати, есть одна тема, что объединяет две выставки – в МУАР и в ГМИИ. Это тема плана Москвы, предложенного Ле Корбзье в конце 20-х годов и вынесенного на профессиональный суд в 1933 году. Что хотел сотворить с Москвой пионер архавангарда, повергло в шок даже революционеров советской архитектуры. Как и в плане реконструкции Парижа, предполагалось выскрести почти все (оставить только Кремль и Китай-город), на расчищенном плацдарме установить ориентированные по оси север-юг геометрические айсберги прозрачных небоскребов, а вокруг пустить широкие проспекты, автомагистрали и насадить огромные сады. Сейчас это предложение мэтра воспринимается как крайне бестактное и завиральное. Однако для новых городов хороший и актуальный по сей день образ, как почувствовать себя свободным, начать все с чистого листа и соблюсти баланс между экологией и экономикой, необходимостью вентилировать гигантские потоки машин и людей чистым воздухом и легким движением. На обеих выставках имеются хранящиеся в МУАР рисунки Корбюзье – шедевры абстракции – энергичные, нервные почеркушки, которыми он сопровождал свои лекции 1928 года, когда идеи его плана Москвы только назревали.  Лекцию 1928 года «Анализ развития Москвы» Ле Корбюзье сопровождал экспромтом начертанными на листах бумаги схемами. Один из слушателей подобрал эти схемы после лекции и спустя годы отдал в Музей архитектуры. Теперь они украшают сразу две больших выставки: Ле Корбюзье в ГМИИ и «Большой план Москвы» в МУАР. Этот экземпляр – с выставки в Музее архитектуры. Фотография Сергея Хачатурова Пришедшая из дворянских усадеб неоготика должна была в версии 1930-х годов архитектора М.П. Коржева украсить Измайловский парк. Фотография Сергея Хачатурова Фотография Сергея Хачатурова в обработке Ильи Емельянова |
|