С ними давно всё ясно, осталось прояснить, что с нами.

Я слышала и читала много рассуждений, почему не надо идти на митинг. Отвечать тем, кто делает это по политическим убеждениям в формате фейсбук невозможно. Троллям почасовикам – бессмысленно. Остаются те, кто «не видит смысла». Но здесь я целиком и полностью согласна с Леонидом Федоровым – не терплю насилия, а настойчивая (более того – назойливая) агитация и есть насилие. Поэтому не буду никого агитировать, убеждать, «служить примером» и давить «авторитетом», на что, очевидно, рассчитаны такие опросы; вместо этого помещу тут кусок переписки на фейсбуке молодого человека (моей дочери, студентки МАрхИ, поклонницы Федорова), с «не видящим смысла» другом:

«Привет. Пытаясь объяснить себе позицию типа федоровской, набрела на принципы даосизма. «Разочарование в возможности политического и социального действия, анархический индивидуализм, мистицизм и иррационализм характерны для философии «Чжуан…-цзы», а имеющаяся в трактате мысль о желательности тотального истребления культуры положила начало даосской традиции» – здесь Федоров – яркий этой традиции последователь. Я не согласна с таким взглядом на события, (я правильно поняла, что именно эту идею – о бессмысленности любой борьбы – ты разделяешь?), потому что вижу, в конкретном случае, в этой вере в предначертанность и обреченность отрицание здорового европейского рационализма и нежелание, подкрепленное убежденностью в дао, которое само выведет, принять личную ответственность в случае, когда эту ответственность принять необходимо. Аргументация у Федорова, когда он пытается поставить рассуждения на логическую основу, хромает. Например, зачем он упоминает «гениального Сахарова» в контексте: «ну, и чего он добился, что из этого вышло, и зачем вообще…». Правда, нафиг он там суетился, будучи не в курсе о бессмысленности происходящего. И почему, говоря о 91-м, он вычленяет из определения «рухнуть» протестные движения? Они, как и нелюбимая Федоровым агитация, – неотъемлемая часть этого процесса, фактор, который нельзя вырезать и поставить отдельно, стоящий наряду с другими такими же, характеризующими произошедшее, событиями, а не просто «рухает», потому что «должно». «Думаю, что кончится, как в прошлый раз, ничем» – я вижу движение вперед, волнообразное и поступательное, но все-таки развитие.

Все три дня августа 91-го я честно провел там, где мой народ, к счастью, был. Ну, не совсем там, но рядом –в редакции своей газеты, которая официально была закрыта, но продолжала денно и нощно делаться, печатаясь в подпольной типографии. Но, честно сказать, вместо полагавшегося воодушевления больше всего я переживал в те дни, что гора моих недоштудированных книжек в Ленинке будет сброшена. Выданные книги хранились тогда ровно три дня, а дальше надо было перезаказывать и долго ждать их возвращения. Так оно и вышло. Я проклял политику и 20 лет никуда не ходил, считая, что больше пользы принесу на своем рабочем месте.

Но сегодня я – человек эпохи «москвошвея», т.е. – фэйсбука. Благодаря торчанию в котором несказанно воодушевился и на Болотную пошел. Придя же туда, растерялся. Ведь в чем трагическое несоответствие? Фэйсбук позволяет нам радостно сливаться в едином порыве, но при этом оставаться личностями. Его структура дает возможность разнообразно выражать свое мнение (лайкать, комментировать, постить, вступать в группы) – и тем самым оставаться собою (ну, почти собою) внутри любого коллективного экстаза. Выйдя же на площадь, ты опять оказываешься толпою, а своё драгоценное особое мнение можешь засунуть, куда полагается.

Мне совсем не хотелось скандировать, мутируя в футбольного фаната. Но что еще делать – было решительно непонятно. Мучительно не хватало неких «портов», куда бы приложиться и как-то зафиксировать – не только своё тут наличие, но и то самое «особое» мнение(пусть бы даже оно не было особо особым – но сохранить хотя бы эту иллюзию). В результате же пришлось слоняться, на каждом шагу встречать знакомых и обсуждать уже не только актуальное (тема-то, в общем, быстро исчерпывалась), но и всякое.И митинг сам собою перетёк в тот самый «пикник афиши», неловкий привкус которого ощутил, наверное, каждый.

Это, конечно, вековечный вопрос о месте гнилого интеллигента в общем строю. И он никуда не девается, даже когда весь строй состоит из таких же, как ты. И ответы по-прежнему просты: конечно, идти, конечно, засунуть своё драгоценное куда подальше. И терпеливо ждать, когда технологии позволят нам прямо на площади не только зачекиниться, но и, не сходя с места, послать электронным образом куда подальше уже всех тех, кто мешает нам спокойно сидеть над своими книжками.

Как архитектор, я принципиально вне политики. На митинги я хожу как просто человек. Потому что чувствую, что на последних выборах меня обокрали. Мне и прежде казалось, что обкрадывают, но сейчас я в этом УВЕРЕН. Слишком уж все очевидно. Эти митинги для меня – альтернатива нечестным выборам, возможность поучаствовать в голосовании против мошенников. Я не читаю лозунгов. Мне все равно, что говорят с трибуны и кто стоит рядом со мной, либерал или националист. Как это ни смешно, такой митинг – не место для дискуссий. Сейчас все мы, как звери в засуху у водопоя, должны соблюдать перемирие. Вот когда пройдут честные выборы, пусть честно избранные депутаты в думе дискутируют. А мы будем заниматься своим делом.

Я иду на митинг, потому что без свободы выбора не может быть и свободы творчества, а нас сейчас оставили без выбора. Еще я верю в то, что даже скромным участием в митинге можно хоть что-то изменить в России к лучшему, а я люблю эту страну, как бы громко это не звучало.

Идея с акцией «нарисуй свой выбор» возникла у нас с Никитой Асадовым, когда он меня отговаривал идти на митинг 10 декабря, аргументируя это тем, что творческий акт против ситуации в стране может быть намного продуктивнее, чем простое участие в митинге. Что получится из акции – посмотрим в субботу! До встречи 24 декабря.

В трудные минуты надо быть с народом. На эти митинги приходят люди, которых оскорбляет сложившаяся ситуация. Мне стыдно, что нашей страной руководит такая чудовищная коалиция. Путин за те четыре часа, пока он вел свой «мастер-класс по телевизору», даже ни на один вопрос не смог толком ответить. Я не хочу, чтобы нами руководили такие люди.

После некоторых раздумий мне удалось понять, что моя личная мотивация – прежде всего, эмоциональная. Мне очень нравится атмосфера «декабрьской весны», так похожая на начало 90-х, а еще больше на конец 80-х. Внезапное исчезновение мутной сероватой безнадеги, скопившейся в мозгах за последние 10 лет. Приятно видеть, что людей, которым тоже-все-это-не-нравится, десятки тысяч, и что среди них много друзей. Приятно ощущение надежды-на-то-что-все-изменится, и в том числе надежды на выход из российского колеса перерождений бунт-тирания-застой (пусть даже маленькая тирания и маленький застой). И особенно радостно внезапно (опять!) возникшее у многих людей понимание того, что (как сказала Алиса), никакие они не короли и не королевы, а просто колода карт.

Если же рассуждать более-менее рационально, то можно согласиться с тем, что да, это только самое начало, что «они» уже опомнились и еще найдут массу решений, способов и наймут много троллей. Что до 4 марта очень сложно успеть. Но опять же, если рассуждать рационально, то: если ничего не делать, ничего и никогда не изменится. А так можно быть причастным к происходящему. Сейчас, по-моему, тот момент, когда порыв должен превратиться в движение, закрепиться, чтобы не исчезнуть (на что, прямо скажем, «они» наверняка надеются). Именно поэтому я думаю, что идти надо. Чтобы справедливый протест окончательно (или хотя бы надолго) перестал быть делом героев-одиночек. И никакая мы не толпа. Толпа мы тогда, когда сидим дома и говорим, что рассуждать о политике – отстой, а заниматься надо своими делами. Это тоже наше дело. Иначе что-то портится в душе.

Для меня поход митинг 24 декабря – это, наверное, проявление любви к своей стране, уж простите за громкое слово. Те кто приходит к власти используя обман, а не реальные дела, за которые им доверили бы управление, очевидно не способны этим заниматься, просто потому что у них нету любви к данной работе. Они подобны мужу-садисту, изощренно избивающему свою жену так, что синяков не видно на первый взгляд. Очень важно вскрыть это и прекратить, так меня воспитали. И я хочу, чтобы также воспитаны были мои дети и дети моих друзей в этой стране. Митинг для меня – способ защиты себя от тех, кто пытается изуродовать страну, в которой я живу, не оставив от нее в итоге ни следа.