|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 23.08.2011 | |
|
Морфология советской квартиры: полевое исследование |
|
|
Артем Дежурко, Юлия Богатко |
|
|
Мы публикуем материалы экспозиции "Морфология советской квартиры: полевое исследование", прошедшей в рамках майской XVI международной выставки архитектуры и дизайна АРХ Москва 2011.  Выставка «Морфология советской квартиры: полевое исследование». Фото: Артем Дежурко Квартира Ксении Апель. Фото: Алексей НародицкийПрекрасные приметы шестидесятнического интерьера (низкие кресла, овальные журнальные столики, торшеры, шкафы на расставленных конических ножках) для большинства из нас - "убожество", "совок", "хлам", которому место на помойке. Их и несут на помойку. Эти предметы ежедневно гибнут десятками. А ведь настоящий хлам - это то, чем счастливые хозяева обставляют свои квартиры вместо выброшенных старых вещей. Ведь сейчас считается, что хороший дизайн - это эксклюзивно и дорого, и, если ты небогат, ты вынужден пользоваться неудобными, некрасивыми и быстро ломающимися вещами. А в 60-е неотъемлемым слагаемым того, что называлось хорошим дизайном, была дешевизна. Кроме того, интерьер квартиры – это слепок истории семьи. Хранящиеся в ней предметы – памятники семейной истории. Авторам выставки кажется неправильной наша всеобщая привычка полностью, до бетонного скелета, очищать квартиру от всей дивной археологии, которая там копилась десятилетиями, и, наведя «евроремонт» или «дизайн», обустраиваться в ней как гомункулы после атомного взрыва, словно у нас не было ни истории, ни предков, ни детства.  Квартира Ксении Апель. Фото: Алексей НародицкийМы бы хотели эту часть повседневной истории вывести из темной зоны тотального отрицания, снять табу на нее. Нам кажется, что тогда мы впервые ясно разглядим ее и увидим: предметы, которые проектировали Имзы, Эро Сааринен, Джордж Нельсон, Арне Якобсен, Финн Юл, Йенс Квистгард, Джо Понти; и советский предметный мир конца 50-х - начала 70-х годов по стилю и по смыслу схожи, и, если мы любим одно, то непременно полюбим и другое.  Квартира Ксении Апель. Фото: Алексей НародицкийКуратор: Артем Дежурко Фотографии: Алексей Народицкий Тексты: Юлия Богатко, Артем Дежурко Графика: Антон Алейников Благодарим за помощь: Анну Никитину и Олега Ковалева (мастерская Smartballs), Амбарцума Кесьяна, Маргариту Дежурко, Анну Малахову, Нину Фролову.  Квартира Ксении Апель. Фото: Алексей НародицкийКсения Апель преподаватель истории искусств Мы въехали в 1972 году. К тому времени это была уже выделенная из коммуналки отдельная четырехкомнатная квартира. Кухня до сих пор отделена от соседей картонной перегородкой. Квартира досталась моему деду за достижения в сфере атомной энергетики, и он был единственным хозяином-мужчиной в этом доме. Как-то с самого начала получилось, что это именно дом, а не квартира. Здесь всегда жило не меньше трех поколений, всегда были животные и много гостей. И все женщины семьи приводили в дом своих мужей. Как говорит бабушка, «были бы девчонки, а мальчишки напрыгают».  Квартира Ксении Апель. Фото: Алексей НародицкийСейчас здесь живем я с мужем и дочерью, моя мама, ее муж, бабушка и собака. Соответственно, в доме три хозяйки, и технически очень сложно срежиссировать какие-то действия по ремонту или уборке. Здесь никогда ничего не выкидывается. Вспомнила я, допустим, посреди ночи, что нужно погладить на завтра хирургический халат мужу-врачу, – что же мне, беспокоить кого-то в поисках утюга или гладильной доски? Нет, у нас четыре утюга, две доски, несколько раскладушек, два холодильника... Все может пригодиться.  Квартира Ксении Апель. Фото: Алексей НародицкийЧтобы было в чем кормить многочисленных гостей, бабушка когда-то занялась коллекционированием фарфора-фаянса, в котором в Советском Союзе никогда не было недостатка. И эти фарфоровые впечатления, по-видимому, повлияли на выбор моей профессии: я занимаюсь историей фарфора как искусствовед. Каждый, кто подолгу бывает в этом доме, вносит вклад в его устройство: мой муж отвечает за музыкальное сопровождение жизни, прошлый мамин муж сочинял феерические хитросплетения электропроводов, нынешний и она сама, химики, испытывают на доступных поверхностях дома, а также на наше собаке новые лакокрасочные покрытия. Единственное, что удалось обновить в квартире – это сделать ремонт в комнате, которая отошла теперь к дочери. Хотя в основном ее детство такое же, как было мое: мы с друзьями катались по коридору на велосипедах, воображая, что мы троллейбусы, строили домики под столами и играли в прятки, так, что никто никого не находил часами. И еще было ощущение бесконечного чая, гула и шума. Был период, когда в квартире постоянно жило девять человек, не говоря о гостях, которые могли свалиться в любой момент. Дочь много получает от этого сосуществования разных норм жизни, устройства мыслей.  Квартира Ксении Апель. Фото: Алексей НародицкийВалентина Семенова Пенсионерка Как многие дома в треугольнике между Ленинским проспектом, проспектом Вернадского и улицей 26 Бакинских комиссаров, наш кооперативный. Район, можно сказать, элитный – большинство домов от институтов или ведомств, к тому же близко к метро; есть свой театр "На Юго-западе" и достаточно хороших магазинов. Поэтому обстановка здесь интеллигентная, не пролетарская и очень спокойная.  Квартира Валентины Семеновой. Фото: Алексей НародицкийМой муж был экономистом-нефтяником, много ездил за границу – в Индию, Болгарию, Вьетнам, Алжир, поэтому мы жили не бедно и после алжирской командировки смогли вступить в кооператив и купить в рассрочку за семь тысяч рублей трехкомнатную квартиру. Мы с сыном и мужем въехали сразу, как дом построили: в 1970 году.  Квартира Валентины Семеновой. Фото: Алексей НародицкийПомню, что старались до мая обязательно успеть, чтобы не "маяться" потом. Практически всю мебель и вещи мы привезли со старой квартиры: это был тоже кооператив, но двухкомнатный, который мы купили в 1963 году и сразу полностью обставили.  Квартира Валентины Семеновой. Фото: Алексей НародицкийНа новом месте решили ничего не менять, хотя в 70-м в моде уже были стенки. Нам нравился наш румынский гарнитур "Жилая комната" – сервант, шкаф, диван, кресла, журнальный столик. Кухонный гарнитур тоже старый. Докупили только спальню, поскольку спальни в прошлой квартире у нас как раз не было.  Квартира Валентины Семеновой. Фото: Алексей НародицкийКогда сын вырос, мы сделали из его комнаты столовую, потому что для меня очень важно принимать гостей не в тесноте и сутолоке. Обычно их много бывает. На свои дни рождения я накрываю стол по четыре раза: сначала отмечаем с детьми, потом с коллегами и учениками – я работала в школе учителем русского и литературы, – затем с друзьями юности, с которыми мы с 1943 года вместе, и, наконец, с соседями.  Квартира Валентины Семеновой. Фото: Алексей НародицкийВещи, которые есть в этой квартире, могли бы сами рассказать многое про нашу семью: картины на стенах – подарки учеников, восточные маски, статуэтки и панно – из командировок мужа, гжель я сама собираю, иконы – в традиции моих родителей. Книг, правда, немного – я уже давно потеряла зрение, и мы перестали их покупать. А так у нас много хороших подписных изданий и редких книг с автографами. Даже сейчас, когда муж уже десять лет как умер, а я стала плохо видеть и ходить, не остаюсь одна – внуки и друзья постоянно звонят и приходят.  Квартира Валентины Семеновой. Фото: Алексей НародицкийАлексей Кульков преподаватель в Институте механики МГУ То, что квартиру можно было "получить" – это советский миф. Наша квартира появилась у нас только потому, что отцу, который служил в НИИ метеорологии, посчастливилось в конце 60-х съездить в Египет, на строительство Асуанской плотины. К заработанным деньгам мы еще что-то заняли и смогли внести первый взнос в квартирный кооператив – полторы тысячи рублей. Помню, как мы ездили смотреть, как наш дом строится. А потом по жребию нам досталась квартира на одиннадцатом этаже, и мы с родителями и сестрой въехали сюда в 1972 году. Мне было семь лет. Кооператив назывался "Квартет" и состоял из пайщиков четырех организаций: Московского Университета и трех НИИ. Такими же, как мы, членами кооператива и впоследствии соседями были Сергей Аверинцев и Аркадий Стругацкий.  Квартира Алексея Кулькова. Фото: Алексей НародицкийЭто была экспериментальная серия из трех одинаковых домов по проекту архитектора Стамо. В доме впервые был грузовой лифт. Но в точно таком же виде они уже потом не воспроизводились – большая лестничная площадка была признана нецелесообразной. Зато ее запомнили все, кто хоть раз смотрел "Иронию судьбы, или С легким паром!" - московская история снималась в первом доме, а ленинградская – в третьем. Я хорошо помню работу над эпизодом "Надо меньше пить" у нас под окнами, где герои топчутся на снегу, выгнанные из квартиры.  Квартира Алексея Кулькова. Фото: Алексей НародицкийВ то время район был еще очень неустроенный. Зато с той стороны проспекта Вернадского вплоть до Олимпиады была настоящая деревня, с курами и коровами. Я проводил там почти все время после школы.  Квартира Алексея Кулькова. Фото: Алексей НародицкийПоскольку последующие десять лет родители выплачивали пай за квартиру, а это ежемесячно 50-60 рублей, по тем временам – очень большие деньги, мы жили бедно. Из вещей имели только самое необходимое и обычное. И все это без изменений сохранилось до сих пор, мы никогда не делали ремонта.  Квартира Алексея Кулькова. Фото: Алексей НародицкийМне до сих пор все удобно и все устраивает. Я покупаю новое, только если старое ломается и не подлежит починке, а вся мебель, утварь, приборы, антресоли, выключатели, люстра в детской с паровозиком, плита, раковина, двери – все родное. Все хорошо служит, зачем что-то менять? Ремонты – это много проблем и неочевидные улучшения. Ну, разве что подумываю заменить стиральную доску на стиральную машинку.  Квартира Алексея Кулькова. Фото: Алексей Народицкий Квартира Алексея Кулькова. Фото: Алексей Народицкий |
|