Строгино – один из самых удаленных жилых районов столицы, в котором плотная застройка счастливо сочетается с зелеными просторами и захватывающей дух панорамой Москвы-реки. Район с трех сторон омывается Москвой-рекой, а с запада граничит с МКАД. Строгино было застроено в конце 1970-х годов по единому плану, и сегодня сплошь усеяно жилыми многоподъездными башнями бело-голубых или бело-зеленых расцветок – архитекторы стремились подчеркнуть близость к зеленым массивам и к воде, но слегка перестарались, так что в гимне района Строгино именуется «белым островом Москвы». Нельзя сказать, что современное штучное домостроение совсем обошло этот район стороной. Именно в Строгино, например, возводятся «Янтарный город» по проекту Дмитрия Александрова и широко разрекламированная в свое время «Олимпия» концерна «Крост». Правда, и тот и другой объекты строятся ближе к проспекту Маршала Катукова, то есть ко въезду в район, тогда как его окраины по-прежнему представляют собой нетронутый заповедник жилой архитектуры образца 1970-1980-х годов. Изменить эту ситуацию предстоит архитектору Алексею Бавыкину с проектом 24-этажного жилого дома на улице Исаковского – трассы, которая огибает полуостров района Строгино и служит границей, отделяющей жилые дома от прибрежной зелени. 

По словам Алексея Бавыкина, он с самого начала решил, что дом должен быть заметен. «Мимикрировать-то некуда!» – поясняет архитектор, живо вспоминая свое первое знакомство с однообразной панорамой белых параллелепипедов. Инвестор первоначально планировал ограничиться 14-16 этажами, но архитектору удалось переубедить его, доказав, что новый дом необходимо сделать значительно выше окружения, чтобы он стал пластическим акцентом панельного района, «высотной доминантой». Кстати сказать, это один из излюбленных градостроительных приемов Алексея Бавыкина – в центре города архитектор стремится к аккуратному сшиванию прорех исторической застройки, а ближе к окраинам, где сшивать, строго говоря, нечего, где весь контекст состоит из, условно говоря, дыр, он сооружает башни-доминанты, издали притягивающие взгляды и маркирующие район своим присутствием. 

Увеличение этажности повлекло за собой предсказуемые технико-экономические сложности, в частности, возник вопрос, как и где разместить все необходимые такому большому количеству квартир машиноместа. Для этого архитекторы спроектировали трехуровневую автоматизированную парковку кассетного типа – «выкрутили», как говорят они сами, имея в виду долгие и мучительные расчеты, которые пришлось произвести. 

Визуально дом составлен из трех частей с принципиально разной пластикой и фактурой. К центру города он обращен объемом, облицованным матовыми панелями цвета слоновой кости. С первого взгляда может показаться, что они отражают и развивают тему окружающей застройки, как если бы башня была элементом индустриального домостроения, только непривычно крупного масштаба. Приглядевшись, видишь три заостренных уступа и скругление – это словно бы поставленная вертикально лестница в три ступеньки. Пластика фасада как будто бы проявляется в процессе разглядывания, она оказывается сложной и скульптурной, трехмерной. И становится очевидно, что бавыкинский дом лишь тонко намекает нам на дома окружения, сам при этом являя на порядок лучшее качество, в том числе и качество формы. Лепной, заостренный, «расслаивающийся» фасад (слои будут особенно эффектны при проезде мимо на автомобиле) – вероятно, содержит в себе еще один контекстуальный намек – на залежи известняка в этой местности, которые до сих пор слоями выступают на берегах Москвы-реки в Строгино. И наконец, по белому фону асимметрично прочерчены серые полоски: внизу они сгущаются, а кверху становятс более разреженными – как геометрически абстрагированное изображение черных отметин на коре берез. Фасад, таким образом, похож одновременно на ступеньки прибрежных известняковых отложений, и одновременно – на небольшую березовую рощу; все эти изобразительные намеки, разумеется, не буквальны, но их несложно прочесть, разглядывая здание. А вот сам Алексей Бавыкин, комментируя сложную ступенчатую форму фасада, говорит, что она нужна не только для визуального разнообразия, но, прежде всего, ради соблюдения норм инсоляции, а также для того, чтобы спроектировать квартиры максимально удобной планировки. 

Фасад, обращенный к МКАДу – полная противоположность светлому объему: это гигантский лист блестящего желтого металла: бетон, покрытый позолоченным алюминием и отточено имитирующий форму металлической пластины. Примерно на двух третях высоты дома пластина плавно отклоняется от вертикали, расширяя объем дома, а вверху превращается в накрывающий башню наклонный козырек с изящным килевидным абрисом – подобие исполинского желтого листа, приземлившегося на крышу; или же это желтая крона – венец для «березовых стволов» белого объема. Отсюда и название дома – «Золотая осень»: листовидный козырек, золотая стена, которая светится ярко-желтым цветом в любую погоду. 

Расстояние между белым и желтым фасадами заполнено стеклом. Здесь расположены лоджии квартир, половина обращена к Москве-реке, вторая половина – к жилому району; зато пентхаусы вверху имеют трехсторонний обзор – судя по всему, оттуда будет виден весь город, даже в сторону Подмосковья в желтом фасаде прорезаны большие окна. Расчерченная алюминием стеклянная масса снаружи воспринимается как третий вид материи, склеивающей между собой рельефный светлый «каменный» объем с тонким изящным «металлическим» листом, со всех сторон прорастая пятнами окон и полосами лоджий. Камень, стекло, металл – три основных элемента архитектуры в этом доме обособились, создав три слоя, прочно связанных между собой. 

Такое сочетание разноцветных и разнофактурных масс, где-то прорастающих сквозь, где-то наложенных друг на друга – один из любимых приемов Алексея Бавыкина, восходящий к поискам группы АСНОВА. Еще одна любимая тема архитектора – деревья, которые появились в Брюсовом переулке в виде тополиных стволов, покрытых каменной шубой: здесь они поднялись на самый верх и превратились в пучки металлических опор, которые поддерживают золотистую кровлю, защищающую террасы пентхаусов от дождя. И если в Брюсовом каменные деревья ветвились прямо по фасаду, а над ними в кадках росли живые (позже их заменили на пластиковые), то тут на месте каменных «тополей» – гигантская белая «береза», вместо живых деревьев вверху – металлические, а над ними – одинокий, но очень большой желтый лист осенний.

О «листе» нужно сказать отдельно. Он как бы прикрывает дом от МКАДа, с одной стороны, словно бы защищая его будущих жителей от чада и сутолоки окружной автодороги, а с другой гордо предъявляет всем, кто оказался на границе города и области: Москва – златоглавая. Если же посмотреть со стороны Москвы-реки на остроносый лист, зависший над светлой каменной башней, то становится понятно, что он ведет свое происхождение отнюдь не от дубков и кленов – это золотой купол, только плоский. Не купол, конечно, а его метафора, проекция, которая тем не менее, как большая золотая стрелка, указывает точно на Кремль, недвусмысленно обозначая, что «белый остров» Строгино – это тоже Москва.