Территория комплекса, ограниченная с запада Свердловской набережной,  с востока – Малоохтинским проспектом, с севера – Республиканской улицей, а с юга – Перевозным переулком, на самом деле состоит из нескольких прилегающих друг к другу участков, каждым из которых управляет отдельный девелопер. Девелоперы договорились действовать в интересах города и разработать единую градостроительную концепцию развития нового делового района – случай достаточно редкий. Однако интересы города здесь счастливым образом совпадают с коммерческими – качественная, стилистически выдержанная среда обитания, предназначенная для бизнеса, способна принести гораздо большие дивиденды, чем разрозненная офисная застройка. Для реализации замысла была приглашены Евгений Герасимов и Сергей Чобан, известные своими партнерскими проектами в Санкт-Петербурге. Затем для проектирования отдельных зданий пригласили ряд известных западных архитекторов.

Доминантой комплекса является высотное здание банка «Санкт-Петербург», однако его габариты, в отличие от вышеупомянутого скандального проекта (который, кстати говоря, приходится новому кварталу ближайшим соседом), соразмерны существующей застройке, а его «рост» (90 м, 21 этаж) не нарушает высотный регламент. Внешне башня представляет собой полностью остекленный цилиндр с косо срезанной верхушкой. В плане это неправильный овал, острым носом обращенный к Неве, а более округлой «спиной» – к городу.  Выбор в пользу стекла как основного материала для фасадов объясняется не только желанием заказчика получить ультрасовременное здание, но и заботой о канонических панорамах города. Стеклянный объем, не имеющий острых углов и ломаных граней, не прорезает питерское небо агрессивным шпилем, но словно бы сливается с ним, вбирает в себя как губка окружающие пространства и виды. Интересно и то, что стеклянная башня отнесена вглубь набережной – она будет читаться издалека и с воды, но для гуляющих вдоль Невы пешеходов город в целом сохранит прежний, привычный масштаб. Впрочем, по главной оси комплекса, ведущей от набережной к зданию банка, фронт застройки вдоль реки разрывается: на воде формируются причал, смотровая площадка и ресторан, а к призрачному из-за своего эфемерного одеяния небоскребу перекинут пешеходный мост, который свяжет набережную со стилобатной частью высотки, минуя дублер Малоохтинского проспекта.

Ближайшее окружение башни составляют несколько офисных зданий, чья высота не превышает привычной для этого района отметки в 42 метра. Они фланкируют башню, выстраиваясь в две линии. Вдоль сквера перед Республиканской улицей расположились три корпуса со скругленными углами, соединенные в один объем перемычками, нависающими над проездами во двор. Стеклянные фасады этих корпусов в шахматном порядке прорезаны линиями тонких ламелей, выкрашенных под темное дерево.

Коричнево-терракотовая тема продолжена в угловом здании, обращенном к Перевозному переулку. Его восточный фасад срезан по диагонали и фиксирует пересечение двух магистралей, одновременно фланкируя новую площадь, благоустраиваемую вокруг высотки. Сбитый ритм окон и фрактальный рисунок фасадов подчеркивают активную градостроительную роль нового здания на существующем перекрестке. А вот фасады соседнего с ним корпуса, наоборот, нарочито строги и геометричны: они представляют собой чередование крупных квадратов – полностью остекленных и, наоборот, собранных из традиционных офисных окошек.

Ближе к реке расположены еще четыре девятиэтажных офисных корпуса – они играют роль парадного фасада нового комплекса и спроектированы международной командой архитекторов: самим Евгением Герасимовым, его уже давним творческим партнером Сергеем Чобаном, Кристофом Лангхофом и Манфредом Ортнером. Строго говоря, это истинно петербургский ход – четыре одинаковых объема, формирующих набережную, и четыре разных руки. На самый первый взгляд, Петербург ведь воспринимается как моноархитектурный город, и сколько чудных открытий он приберегает для тех, кто не ленится погрузиться в изучение множества мелких деталей, нюансов, отличий!

Манфред Ортнер спроектировал практически белое здание, одетое в жесткую сетку окон, скупую на какой-либо декор. Лангхоф, наоборот, разработал весьма радикальные фасады, состоящие из больших выпуклых стеклянных клеток. Окна обрамлены алюминием, выкрашенным в ярко-голубой тон – так архитектор хотел напомнить о цвете фасадов Смольного собора. Кеглеподобные колонны первого этажа и выраженный карниз, словно удерживающий амебоподобные стеклянные клетки вместе, – вроде бы это и подчеркнуто современная архитектура, но она удивительным образом способна к миролюбивому диалогу со своим историческим окружением.

А между двумя этими объектами встанет дом Евгения Герасимова. Глядя на него, можно предположить, что архитектор ставил перед собой задачу спроектировать само олицетворение прагматизма. Это именно что офис – сдержанный, строгий, деловой. Здесь также присутствуют панорамное остекление и обрамление из алюкобонда, выкрашенного под темное дерево, правда, на этот раз в качестве оконных переплетов выступают уже не условные тонюсенькие ламели, а брутальная сетка, даже заставляющая на миг вспомнить о фахверке. Здание выгодно контрастирует со своими ближайшими соседями благодаря и темному цвету, и визуальной легкости – выпуклые ячейки Лангхофа и жесткий каркас Ортнера кажутся куда более тектонически активными архитектурными породами.

Впрочем, как выясняется, в знании морфологии тектонических сдвигов мало кто сравнится с Сергеем Чобаном. Его здание было бы совершенно традиционным объемом с вертикальными лентами офисных окон, если бы не вспухло изнутри в нескольких местах и не наполнилось гигантскими воздушными пузырями. Волнообразный козырек повторяет замысловатый рельеф фасада.

Таким образом, на Свердловской набережной под руководством Евгения Герасимова сложился уникальный архитектурный квартет. И если сравнить этот творческий союз с музыкальным коллективом, то можно смело утверждать: каждый из его участников играет то, что ему ближе всего по духу, но играет не для себя лично, а для взыскательной публики по имени Город. И, кажется, публика принимает эту музыку (застывшую, хотя, судя по «пузырям», еще не окончательно) благосклонно.