|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 11.04.2006 | |
|
Три ада |
|
|
Ольга Орлова |
|
| Мастерская: | |
| АМ Сергей Киселев и Партнеры | |
|
Сегодня, как показывает практика, взаимоотношения между участниками на российских стройплощадках во многом строятся по принципу экзистенциалиста Ж.-П. Сартра «Ад – это другой». Как превратить три ада – у каждого свой: у заказчика, архитектора, производителя – в успешную триаду, обсуждали на организованной ИД Building и журналом ARX конференции «Успешная триада «заказчик-архитектор-производитель».  Манфред Громанн, директор и основатель строительно-инженерного бюро «Bollinger + Grohman»Марк Товве, руководитель студии экспериментального проектирования «Ракурс», так обозначил роль архитектора-дизайнера во взаимоотношениях с заказчиком: «Обеспечить встречу двух индивидуальностей: индивидуальности места и индивидуальности хозяина». При этом позиция архитектора, как отметил Товве, глубоко вторична и должна быть достаточно гибкой. Начинать обсуждение проекта будущего здания или интерьера рекомендовал с постановки вопроса «как сделать это пространство лучше» и поиска ответа на него. Примат в разговорах вопросов стиля, материалов, технологий заводит, по его мнению, процесс в тупик. Лучше всего, по словам Товве, работается в ситуации заказчик-друг. Если это еще и не просто психологическая установка, а реальность человеческих отношений, можно отследить судьбу спроектированного пространства, то, как обживается, какие из приемов создают особый комфорт, нравятся хозяевам и т.д. И учесть полученные в общении и в гостевом опыте знания при работе над другими объектами. Солидарна с российским коллегой была и Габи Роттес, архитектор, руководитель коммерческого направления Dupont. Установление дружеских отношений с клиентом она отметила в качестве определяющего фактора продуктивного делового общения. Анна Одоренко, ведущий архитектор NBBJ Russia, рассказала о важности доконтрактной фазы взаимодействия девелопера и архитектора. Главное условие успешной реализации проекта – изначальное определение роли архитектора в его разработке и реализации. Здесь есть пять составляющих: описание проекта (то, что у нас на архитектурном сленге называется, как отметил Сергей Киселев, «хотелка»), объем работ, график работ, оплата за услуги, основные условия и требования к выполнению работы. Также на стадии ведения переговоров, как отметила Одоренко, необходимо выбрать метод строительства и определиться с подрядчиком. До этого момента приступать к подготовке рабочей документации крайне неосмотрительно. Далее необходимо четко определить обязанности и полномочия архитектора на стройплощадке. Либо это авторский надзор – отслеживание точности воплощения предоставленных чертежей, либо – полное ведение строительства, когда, по сути, архитектор является главным лицом на стройплощадке. Его офис на время строительства переезжает туда. Он в экстренном порядке обязан решать все возникающие вопросы: в течении 5 дней – давать ответы, в течение 10 дней – рассматривать и утверждать чертежи подрядчиков. Если подрядчик считает, что какое-либо конструктивное решение будет в данном случае уместнее предложенного архитектором, он пишет на имя архитектора заявление с обоснованием и с расчетом необходимых ресурсов. Архитектор рассматривает заявление, его целесообразность и, если то требуется, ходатайствует перед заказчиком о выделении дополнительных средств. Все бумаги на оплату услуг подрядчиков подписывает при таком раскладе ролей на стройплощадке архитектор. Такой сценарий для Америки, в отличие от России, в которой лишь по воле заказчика соблюдается и авторский надзор, более типичен. Как отметила Анна Одоренко, Россия, также как и Китай, относятся к странам повышенного риска. Так как долгое время в этих странах функции заказчика-проектировщика-строителя осуществлял один субъект – государство. Поэтому десятилетиями отработанных на Западе принципов и правил конструктивного ведения переговоров девелоперов и архитекторов в России нет, что докладчице известно по собственной практике – представляемая ее компания NBBJ Russia уже более пяти лет работает в Москве, в данный момент над одной из башен комплекса «Город столиц» в «Москва-Сити». Игорь Мазурин, ведущий научный сотрудник Энергетического института им. Кржижановского рассказал о необходимости просчета перспективных рисков тепло- и энергоснабжения при проектировании новых зданий и о тупиках, в которые эта необходимость может заводить архитекторов и заказчиков, но при этом надолго избавлять от проблем будущих владельцев жилья. Он отметил наступившее в последнее время резкое уменьшение надежности электрических сетей из-за сверхнормативного износа энергетического оборудования. Вероятность отказа энергоснабжения в Москве сегодня составляет порядка 85-90 %. Летняя авария 2005 года – прямое тому подтверждение. В Подмосковье, как и во всей остальной России, надежность электросетей еще более низкая. Положение с центральным теплоснабжением – не многим лучше. Уровень износа тепловых сетей – 65-75 %. Отсюда решение о переходе на автономное теплоснабжение (вплоть до поквартирного), принятое Правительством России еще в 2003 году. Содержать и ремонтировать старые ТЭЦ сегодня некому. Третья проблема – питьевая вода. Строительство специализированных под конкретную местность очистных систем при новых микрорайонах и поселках не поспевает за изменением уровня и состава примесей в воде: новые выбросы производственных отходов делают эти системы неэффективными в считанные часы. Однако при очевидной необходимости максимизировать надежность систем жизнеобеспечения, всем понятно, что это – взлет уровня затрат, а соответственно и цен. Разница цен на две экспериментальные крайности – абсолютно автономную в плане жизнеобеспечения подводную лодку и противоположную ей избу «с удобствами во дворе», – по подсчетам докладчика, составляет 104-105 раз. Поэтому здесь все зависит от воли заказчика – от его умения и желания инвестировать и извлекать прибыль. Однако, как отмечал Мазурин, финансовая целесообразность не единственный аргумент в пользу принятия того или иного решения. Есть еще законодательные, инженерные, технологические, экономические, политические и даже личные (если заказчик, например, строит жилье себе) детерминанты и мотивы. Всю их совокупность и призывал Мазурин учитывать проектировщикам, решая задачу аналитически или, что лучше, графически. При этом отмечал, что график придется отстроить около 40-50, на что уйдет не менее полугода работы. Но именно такая тщательность расчетов может гарантировать принятие единственно верного и обоснованного проектного решения. Сергей Киселев, руководитель архитектурного бюро «Сергей Киселев и партнеры» выступал после Константина Комисарова, коммерческого директора ЗАО «Шнейдер Электрик», который образно обозначил роль производителей на российской стройплощадке – «планктон» (поставляют материалы, никак при этом не влияя на процесс). Тема выступления Киселева – тендеры на поставку материалов и услуг. Однако прежде чем перейти непосредственно к ней, он некоторое время потратил на возражения позициям предыдущего докладчика. Константин Комисаров предложил в своем выступлении сменяющую, по его мнению, распространенную у нас линейную схему взаимоотношений «заказчика-проектировщика-подрядчика-производителя» на новую, где подрядчик оказывается в центре всех этих контактов, не перекрывая при этом взаимодействия «всех со всеми». «Надо чаще встречаться, – резюмировал выступление Комисаров, – тогда и производители будут предлагать заказчикам лучшие технические решения за те же деньги». Сергей Киселев с новой схемой не согласился, как отметил и то, что не нравятся ему и практика design-build (архитектор нанимает подрядчика) и ситуация «сделать под ключ» (подрядчик нанимает архитектора). В классической схеме архитектор является главным контрагентом триады, но он при этом представляет интересы заказчика, «ведет» его от самой ранней стадии задумки проекта до выбора площадки под строительство и оформления технического задания, так как именно архитектор аккумулирует все знания о поставщиках материалов и услуг и является на этой стадии самым надежным консультантом заказчика. (В российских архитектурных мастерских, как отметил Сергей Киселев, не как в Америке по средам, судя по данным, приведенным Анной Одоренко, а по пятницам с 17 до 18.00 проходит техническая учеба, на которой производители и поставщики материалов и технологий презентуют свои новые продукты и решения). Что касается заявленных в качестве темы выступления Киселева тендеров, то он напомнил собравшимся, что тендер – это конкурс с целью определения оптимальной цены. Тендер обязателен для бюджетных учреждений. Это порядок был определен еще в апреле 1993 года специальным положением Госстроя. С тех пор бюро «Сергей Киселев и партнеры» с бюджетными заказчиками не работает, предпочитая помогать в определении справедливой цены тем, кто тратит свои – а не чужие-государственные – деньги, то есть частным заказчикам. Хотя лучше было бы, как отметил Киселев, если бы заказчики проводили их сами или и вовсе обходились без тендеров, есть же у них личные связи, люди, которым они доверяют, родственники, наконец. Есть, правда, мощные инвестиционно-строительные структуры, которые внутри себя имеют подразделение, занимающееся комплектацией строительства. Как есть и старожилы своего дела с наработанными прочными связями с поставщиками. Ни тем, ни другим тендеры не нужны. В остальных случаях определение справедливой цены на строительство является сегодня ключевым для российских строек. И заниматься этим непростым и неблагодарным делом приходится архитектору. В классической правильной, на взгляд Киселева, линейной схеме, которую Константин Комисаров хотел отвергнуть как устаревшую, у заказчика большая экономия времени, но маленькая – средств. Поэтому российские крайне экономные заказчики редко нанимают генерального подрядчика, строят сами (раньше это называлось «хозспособом»). Если заказчик не жалеет 5-7$ на кв. м (эта сумма, разумеется, окупается) и заказывает разработку тендерного пакета, российские архитекторы начинают делать, по словам Киселева, «самоделки», то есть то, что называется тендерной документацией. Это, как отметил Киселев, очень сложный продукт, который не является рабочей документацией, но в масштабах соответствующих ей максимально точно должен описать необходимые продукты, чтобы, угадав о чем идет речь, поставщик мог бы предложить максимально конкретные цены. При этом нельзя без согласования с заказчиком назвать того или иного производителя, если заказчик сразу не определил его. Иногда архитекторам точно не удается описать то, что нужно и тогда приходиться так и писать «конструкции типа SHUKO». Если по такой документации заказчик на ранней стадии выбирает подрядчика, у него появляется возможность заключить с ним договор с фиксированной ценой подряда. И все чертежи архитекторов становятся приложением к этому контракту. Тогда работать на такой стройке, как сказал Киселев, одно удовольствие. Но контракт с фиксированной ценой подряда возможен лишь в случае проекта, вероятность изменения которого минимальна. Это значит, что проект продуман. Во многих странах уже научились, говорил Киселев, понимать, что чем дольше и качественнее архитектор проектирует, тем быстрее, лучше и дешевле строитель построит. А поскольку затраты на проектирование 4 %, соответственно, на строительство 96 %, то умные заказчики понимают, что лучше потратить 5% на качественное проектирование, чем более 96% на строительство с переделками.  Анна Одоренко, ведущий архитектор NBBJ Russia Сергей Киселев, руководитель архитектурного бюро «Сергей Киселев и партнеры» Константин Комисаров, коммерческий директор ЗАО «Шнейдер Электрик» |
|