В среду в Музее архитектуры состоялась презентация второго номера архитектурного журнала SPEECH: вторая жизнь, посвященного проблемам реконструкции старых промышленных зданий. Главным событием мероприятия стала лекция иностранного гостя и одного из героев номера – Петры Кальфельдт, которая на примере работ своего бюро «Kahlfeldt Architekten» предложила вариант «незаметной» реконструкции как наиболее органичной по отношению к перестраиваемому зданию.

Журнал SPEECH – новичок среди периодических изданий об архитектуре, но несмотря на это уже по праву отмечен высокой оценкой как в российских, так и в зарубежных архитектурных кругах. Каждый номер журнала – это обстоятельственное исследование на конкретную тему с иллюстрациями из истории архитектуры последних 30 лет. SPEECH сделан в форме диалога между различными архитектурными культурами – европейской, российской, японской, китайской, в контексте которых рассматривается одна большая проблема, которая и становится главной темой выпуска. В первом номере, увидевшем свет летом 2008 года, такой темой стал «орнамент». В отличие от него проблема  второго номера не так однозначна, она имеет много названий и составляющих, которые в итоге сводятся к общему результату – «второй жизни» старых (и не очень) зданий.

Творчество берлинского бюро «Kahlfeldt Architekten», во главе которого стоят Пауль и Петра Кальфельдт, очень удачно вписывается в тему «вторая жизнь», т.к. львиная доля их проектов – это реконструкции. Супруги Кальфельдт поделились своим опытом «реанимации» архитектуры в интервью, помещенном во втором выпуске SPEECH, и были приглашены в Москву на презентацию журнала, чтобы прочитать лекцию о своем видении архитектуры и методах «реанимации» существующих зданий.

От имени бюро выступала Петра Кальфельдт, ее рассказ был по-немецки логичен и краток. Прежде, чем рассказать о работе мастерской, она поставила самые главные вопросы профессии: – кто такой архитектор? – что для архитектора значит здание? Ответы на эти вопросы лежат в основе понимания творчества любого архитектора или архитектурного бюро. «Kahlfeldt Architekten» не исключение. По убеждению Петры, «архитектор – не тот, кто строит, а тот, кто думает», причем думает не только об архитектуре, но и о вещах, связанных с ней: о прошлом, истории, обществе, эмоциях, функциях и, в конце концов, оболочке. Понимание всех этих факторов в совокупности ведет к целостному пониманию архитектурного объекта. Чтобы делать реконструкцию, продолжать историю здания, нужно знать, что было до этого с этим зданием, потому что изменение его смысла – это большая ответственность, ложащаяся на плечи архитектора.  Знание истории и ее сохранение в старом здании всегда должно быть в равновесии с элементами нового строительства, что, в общем-то, нелегкая задача, и банально к ней нельзя подходить. «Перемоделирование существующих зданий – это действие, связанное с композицией, сродни работе композитора», – цитирует Петра Кальфельдт слова архитектора, занимающегося перестройкой зданий в Италии. По ее мнению, под композицией здесь имеется в виду работа с внутренней жизнью формы, которая тонко интерпретируется в рамках данного здания.

Помимо самого здания еще одним важным фактором при реконструкции Петра Кальфельдт считает текстуру города, т.е. понимание места постройки в масштабе города. Изменение одного здания меняет текстуру, поэтому нужно стараться адаптировать проекты под нее. Конечно, изменения все равно появляются, но они скорее положительные, как исправление орфографических ошибок в диктанте, но при этом перед глазами архитектора всегда должно стоять главное, которое нельзя исправить или удалить.

На учете всех предпосылок здания, его истории, его места в городе основаны проекты реконструкции бюро «Kahlfeldt Architekten», о двух из которых рассказала Петра Кальфельдт.

Первым стал проект Мета-Хауз – перестройка здания электростанции 1928 года постройки в Западном Берлине, пустующего с 1980 года. При первом взгляде на это здание бросается в глаза несоответствие его оболочки и функции: электростанция в виде итальянского палаццо. В окружающей жилой застройке оно тоже странно смотрится, не совсем ей соответствуя. По своей конструкции постройка состояла из каркаса, сверху обложенного кирпичом, и была возведена всего за 4 месяца. Внутренние помещения имели 16 различных высот, отличающихся по планировке, что сыграло на руку архитекторам – всегда легче перестраивать промышленное здание с поэтажным членением, чем без него. По словам Петры Кальфельдт, здесь важно было заглянуть за рамки утраченной функции здания и увидеть именно архитектуру. В результате такого вглядывания получилось интересное внешнее решение со сложным внутренним пространством. В структуре здания почти ничего не поменялось, основа осталась та же, в интерьерах никогда не появляется контраст старого и нового, это не в духе работ Кальфельдт. У них всегда новое вытекает из старого, они работают с теми материалами, которые уже были в здании, обыгрывают их для новой функции. Самые большие изменения были связаны с установкой системы отопления, которой изначально не было, но, в любом случае, эти изменения не нарушают общий вид бывшего здания электростанции.

Рассказ о второй работе бюро Петра Кальфельдт начала также с длинной истории здания в районе железнодорожной станции Ботанический сад также в Западном Берлине, которое в 2003 году под их руководством стало Фондом Гельмута Ньютона. Оно было построено в 1909 году как Клуб офицеров прусской армии, потом там располагался театр, после Второй мировой войны – склад. Душещипательная история рассказывает о том, как  Гельмут Ньютон, покидая фашистскую Германию, запомнил это здание, так как оно находилось рядом с вокзалом, откуда ему пришлось покинуть родной город и уехать в иммиграцию. Спустя 70 лет, уже будучи известным фотохудожником, он вернулся сюда и решил подарить все свои работы городу Берлину и разместить их именно в здании бывшего офицерского клуба. В основе его перестройки лежит идея вернуть зданию строгость прусского классицизма, закрытого гипсокартонном и штукатуркой. Свою задачу архитекторы «Kahlfeldt Architekten» видели в том, чтобы высвободить этот строгий стиль, сухость которого стала великолепным нейтральным фоном для работ Гельмута Ньютона.

Паулю и Петре Кальфельдт часто задают вопрос: «А что вы здесь сделали?» Другие архитекторы обиделись бы, но для них это комплемент. Все их проекты реконструкции объединены одной идеей – быть незаметными, в контексте перестраиваемого здания. Это тот универсальный метод, который выработался у супругов Кальфельдт в течение 20 лет работы по перестройке зданий.

Как ни странно (а, может, и не странно), разговор о реконструкции зданий закончился упоминаем надвигающегося кризиса, уже мощно ударившего по сфере архитектуры. Хотя в данном случае кризис был упомянут как положительный момент, который может поспособствовать переосмыслению общественных ценностей и перенаправить архитектурную энергию от нового строительства к перестройке заброшенных и пустующих зданий. В такой трактовке кризис, как порождающий «вторую жизнь», был оценен как пришедшийся очень кстати.

Надо сказать, что редакции журнала 'SPEECH' удалось отыскать прямо-таки удивительно подходящего героя для презентации второго номера издания, посвященного возрождению старых зданий. Утверждение собственной незаметности в наше время совсем непопулярно и поэтому неожиданно – такая немодная убежденность способна поразить не меньше, чем иные формальные эксперименты и выкрутасы. В наше время и реставраторы-то не всегда к незаметности стремятся… А в проектах реконструкции значительно более популярен подход, при котором новые элементы контрастируют со старыми. Правда, положа руку на сердце можно отыскать и другие примеры подобной позиции – в частности, похожие ценности в отношении к городской среде и к старым зданиям исповедует знаменитый «бумажный архитектор» Илья Уткин (не-появление которого в журнале наверное надо объяснить тем, что реконструкции Уткина пока остаются на уровне проектов). Но так или иначе предъявленная Петрой Кальфельдт концепция это не мейнстрим – тем интереснее лекция. Надо же понимать, что мир не черно-белый. Кроме того – и правда – мало ли какие «ростки» станут актуальными в результате мирового кризиса.