Понятие «регенерация исторической застройки» в современной Москве с ее хаотичным разновременным контекстом с каждым годом звучит все более странно. Тем не менее, именно она нередко предписывается соответствующими инстанциями при проектировании новых зданий поблизости от объектов культурного наследия или просто в исторической среде. Так случилось и с офисным проектом компании «Сергей Киселев и Партнеры» для Пименовского тупика, рядом с которым оказался храм Преподобного Пимена Великого в Новых воротниках (1697-1702).

Нет сомнения, что памятник архитектуры, 350-летие которого в этом году, чуть поторопившись, отметила Русская православная церковь (они взяли за отсчет дату образования воротниковской слободы) заслуживает уважения. Восьмерик храма восходит к рубежу XVII-XVIII веков, колокольня построена в XIX в. Один из новых приделов проектировал Константин Быковский, интерьеры в начале ХХ века разрабатывал Федор Шехтель. И не важно, что в советские годы в окрестностях появился гараж, многоподъездная жилая 12-тиэтажка, заводские корпуса, а тупик и вовсе остался без домов – одни деревья.

Собственно на их месте и проектируется новый офисный комплекс. Исчезнувший Пименовский тупик выстраивают заново, а заодно восстанавливают кусочек красной линии Краснопролетарской (бывшей Пименовской) улицы. При этом под землю закапывают автостоянку площадью с весь участок (кроме того на минус первый уровень вынесена и столовая). Возникает общий подземный «стилобат», по верху которого и пройдет улочка – наследница Пименовского тупика. А наверху пять бетонных объемов повторяют габариты домов, которые существовали на этом месте до того, как их снесли в 1930-е. Получается деревня с дорогой к храму. Точнее к храмовым воротам, что выглядит весьма символично для района, где раньше жили охранники московских ворот. Так и представляешь себе, как стоят у подъездов курящие белые воротнички, а мимо них старушка в платочке к молитве идет.

Помимо требований непростого понятия «регенерации» на архитектуру будущего комплекса повлиял и его заказчик – известная девелоперская компания Forum Properties, которая планирует разместить здесь свою штаб-квартиру. Клиент хотел, чтобы его будущий офис был не просто практично-качественной коробкой, но и стал бы выразительным архитектурным объектом, визитной карточкой компании (за примерами далеко ходить не надо – так стал знаковым дом-«пингвин» в офисом Капитал-Групп). Что для девелоперской компании, надо признать, вполне логично.

И все же в поставленной перед архитекторами задаче прочитывается парадокс: с одной стороны, понятие регенерации и соседство памятника предполагают максимальную «скромность» нового здания. С другой – оно должно представлять своих хозяев как людей, не чуждых искусства архитектуры. То есть быть одновременно незаметным и выразительным. Правда известно, что «СКиП», много работающий в центре Москвы, привык к подобным парадоксам. Здесь использованы: игра объемов, стекло, фактура.

Дабы превратить 5 утраченных домиков хотя бы в два, по одному с каждой стороны тупика, авторы проекта погружают свою слободку в стеклянный туман – его прозрачные «колпаки» выступают своеобразной соединительной тканью. Причем такое разделение на две части также отвечает и структуре компании-заказчика, состоящей из двух подразделений. Они позволяют создать внутри единое пространство, которое затем легко делится на коридоры и кабинеты. При этом тут нет никаких особенных многосветных пространств и других изысков – все же объем очень небольшой, а занять его собралась одна из крупных девелоперских компаний. Кстати сказать та самая, для которой «СКиП» построил ставший в последние годы знаменитым офисный центр «Эрмитаж-плаза» – он находится на противоположном конце все той же Краснопролетарской (бывшей Пименовской) улицы.

Впрочем, стекло здесь не просто функционально. Его (наконец-то!) используют не для того, чтобы спрятать здание, а – как самоценный художественный элемент. Оно действительно выглядит живой субстанцией. Стеклянный объем поджимается справа, там, где соседний дом меняет высоту с 2-х на 4 этажа, заползает поверх бетонных блоков и ломается со стороны 12-тиэтажного дома, как раз там, где подъездная дорожка загибается за угол. Как будто бы мимо проехала машина и всколыхнула это «облако».

Образ «деревеньки в тумане» появился не сразу. Проектом занялись еще в 2003 году и сначала рисовали дома повыше, но со скошенными крышами, однако такому решению воспротивились специалисты ландшафтно-визуального анализа. Еще была идея сделать фасады медными или бронзовыми: «Тогда получился бы именно памятник бывшей застройке», – поясняет главный архитектор проекта Владимир Лабутин. За время работы в мастерской накопилось множество эскизов с фасадами практически во всех материалах. Но деревянный, который отвечал бы концепции регенерации, не пропустили пожарные, с объемной керамикой тоже не сложилось, зато внимание заказчика привлек бетонный вариант.

Материал хороший и современный, но в чистом виде как будто очень уж брутальный для соседства с классицистической колокольней. Поэтому было решено артистически переосмыслить фактуру. В существовавших на тот момент эскизах присутствовала идея с принтами деревьев на стекле – ее и перенесли на новый материал, найдя фирму-партнера,  занимающуюся художественным бетоном.

Такого в Москве еще не было, фактически в этом проекте столичная архитектура получает еще один новый прием работы с известным, но недооцененным материалом. Как известно, фактуру бетона осваивали архитектуры брутализма 1970-х – но там сохраняли шероховатости, пузыри, следы опалубки. Тогда внимание было сосредоточено на, скажем так, естественных, «суровых» особенностях материала – в попытке сообщить фасаду оттенок рукотворности в противовес механизации штампованного производства. Здесь – другое, бетонная поверхность не будет нарочито недообработанной – напротив, ее превращают в скульптуру-узор в полном соответствии с актуальной во всем мире тенденцией к использованию орнаментальных фасадов.

В результате «деревня» приобретает сходство с бетонным лесом из выступающих межоконных простенков, текстурированных по специальной технологии. Это как будто бы воспоминание одновременно о домиках и о деревьях, заменивших постройки, когда их снесли. Наслоение реминисценций. Выходит – понятие «регенерации» применено в проекте одновременно для домов и для деревьев, хотя в итоге получается уже нечто третье. На фоне розовых брежневских домов – неожиданно небольшое, по-современному орнаментированное, с травой на плоских крышах.
Впрочем, что именно привидится той самой старушке в окружении современных каменных джунглей, сказать сложно.

В наше время это становится уже навязчивой оговоркой, но – кризис, кризис… Сейчас никто не знает, когда реализуется проект и реализуется ли. Впрочем, это можно сказать про большинство архитектурных работ, начатых раньше прошедшей осени. Увы.