Мы представляем наши настоящие исследования, которые затрагивают Историю культурных трансляций и в области архитектуры и градостроительства 1960-х – середины 1980-х гг. между СССР, с одной стороны, и Европой, США и постколониальными территориями, с другой. 
В 1960-х гг появилось множество новых архитектурных «авангардов», желающих обновить или преодолеть наследие современной архитектуры CIAM. Мы наблюдаем всемирную тенденцию которая ставила под сомнение ортодоксальный функционализм, в поисках новых форм расселений, пространственных систем и архитектурных структур, что привело к всплеску развития экспериментальных и перспективных архитектурных групп: в СССР — это группа НЭР, лаборатория Архитектурной бионики Юрия Лебедева, «Кинетическая система расселения» и «Висячие города» Константина Пчельникова, «Космические города» Вячеслава Локтева; во Франции — участники групп GIAP, Architecture principe, MIASTO и др.), которые желают, в частности, поставить на службу архитектуры и градостроительства, возможности предоставляемые последними технологическими достижениями (понятие «Технополиса» Анри Лефевра). 
Мы наблюдаем также движения, вновь выдвигающие концепцию синтеза искусств (COBRA, Матиас Гериц в Мексике, кинетические группы Движение и Мир, и Сенежская студия в СССР). Эти различные экспериментальные течения развиваются одновременно, с невероятной энергией и изобретательностью, в различных культурных, политических и социальных контекстах, как в Западной Европе, Соединенных Штатах, так и в Восточной Европе и СССР. 
Мировая критика Модернистской архитектуры (Jane Jacobs, Cмерть и жизнь больших американских городов 1961) приведет во второй половине 1960-х гг. к новому интересу в изучении исторического города и его патримониализации (Aldo Rossi, Архитектура города 1966), и к желанию восстанавливать гуманную и разнообразную городскую среду посредством обращения к прошлым формам (Robert Venturi, Сложность и противоречие в архитектуре 1966).  В 1977 г. Чарльз Дженкс назвал это направление постмодернизмом (Язык архитектуры постмодернизма).  В СССР эти тенденций воплощаются особенно в проектах Алексея Гутнова, Бориса Еремина, мастерской Ильи Lejava, и главных героев Бумажной архитектуры etc. 
Мы видим, что период 1960–1980 гг. совпадает с особенно значимым моментом интернационализации советской архитектуры: благодаря распространению в советские профессиональные круги  зарубежных теоретических работ и практических достижений,  специализированной прессы и изданий, благодаря участию групп советских архитекторов на международных выставках и симпозиумах и их регулярному участию в международных архитектурных конкурсах (МСА, Япония), наконец, через выезд большого числа советских специалистов будь то в ближнем зарубежье или в деколонизированные территории Азии, Африки и Латинской Америки, которые сегодня представляют необъятное поле для connected histories в области архитектуры и градостроительства. Это явление интернационализации, следовательно, является многосторонним. Поэтому абсолютно необходимо для советологических исследований по архитектуре и градостроительству второй половины XX в. построить эпистемологический горизонт, основополагающий междисциплинарный и транснациональный, который находился бы в русле кросс-истории, постколониальных теорий и экологических гуманитарных наук. 
Мы представляем, прежде всего, состояние исследований и научные перспективы в области истории искусства, открываемые этой недавней историей.