Начиная с 1950х годов правительство Испании впервые стало поощрять высокие годовые объемы жилищного строительства, чтобы объем возводимого жилья стал инструментом в арсенале экономической политики STABI 1 (политики стабилизации экономики в Испании), которая ориентировалась на строительную отрасль как основу экономики страны. В 1957 году был принят Чрезвычайный Социальный План Мадрида, призванный остановить процесс расширения трущоб и прибытия новых иммигрантов. План не смог выполнить свое назначение, несмотря на постройку 60 000 новых жилищ для людей из трущоб. Его возможно было осуществить только при условии прекращения увеличения количества вновь прибывавших иммигрантов, что не было учтено. В итоге с 1955 по 1960 год численность жителей Мадрида выросла с 353 000 до 522 000, процесс шел лавинообразно и не контролировался властями. Также в результате строительства новых жилых единиц площадью около 50-80 м² в рамках плана вместе с районами трущоб, окруживших Мадрид, была окончательно уничтожена идея Генерального плана «Бидагор» о создании зеленых колец вокруг города, функциональной иерархии зонирования и продолжился процесс срастания соседних городов с Мадридом[1]. Одним из таких новых районов стал Каньё Рото, признанный одним из самых интересных проектов среди семи, начатых в 1956 году.
Ситуация, которая положила начало созданию этого района, иллюстрирует, как нередко результат в архитектуре зависит от мнения должностного лица[2]. Каньё Рото был возведен в соответствии с программой «Побладос Дирихидос», которая была частью Чрезвычайного Социального Плана Мадрида. Она была составлена Д. Лэгуена, архитектором и руководителем Главного управления городского планирования в Мадриде, и её начали реализовывать в 1954-1957 годах в результате проявленного интереса к ней Франко. Человек активный, готовый импровизировать и работать с листа, Лэгуена сформировал группу молодых архитекторов. Они предполагали, что проект позволит создать что-то вроде «Европы, смешанной с США», и считали, что все это необходимо делать «очень современным»[3].

На первом этапе, в 1956 году, были построены 582 единицы жилья архитектором Л. Ларго. Одобренный Франко и завершенный в июле подобный проект «Фуэнкараль» дал старт второму этапу проектирования. Еще на шести участках началось строительство, и здесь иммигранты должны были под руководством архитекторов и при государственном финансировании построить 1 600 жилых единиц сами. Это было основной отличительной особенностью Каньё Рото. В соответствии с законом VRL будущие жители должны были оплатить 20-25% стоимости жилья в зависимости от его класса. Остальное финансирование выделяло государство как беспроцентный кредит на 50 лет. Но оказалось, что многие семьи не могут внести даже такие деньги, в результате было решено, что финансовая доля жильца может быть заменена трудовой, если претенденты будут работать на стройке каждое воскресенье (единственный выходной в Испании в это время).

Жилье было разделено на низкоэтажное, которое строили жильцы, не оплатившие первоначальный взнос, и многоэтажное, которое строили подрядчики для жильцов, оплативших взносы. Чтобы за два года – с 1957 по 1959 год – закончить часть проекта (вторую закончили в 1960х), понадобилось 100 воскресных дней и проживание архитекторов на стройплощадке. По свидетельству А. Васкес де Кастро, по большей части работа была выполнена вручную с помощью тачек и лопат. Нередко к мужчинам, трудившимся по воскресеньям, присоединялись женщины и дети, таскавшие и укладывавшие кирпичи[4].

Все характеристики жилья были минимизированы, элементы стандартизированы ради снижения стоимости, которая в итоге действительно стала самой низкой в стране: 1000 песет за 1 м² при 1 200 песетах в остальных районах. Очень не хватало железа и алюминия для необходимых конструкций. Самые дешевые кирпичи были все немного разного размера, что сильно усложняло работу непрофессиональным укладчикам; по этой же причине стены строились гладкими и прямыми, без впадин, ниш, углублений и поворотов под нестандартным углом. Архитекторы сожалели о нехватке финансирования, желая построить более качественное жилье, но в своей простоте Каньё Рото стал отражением реальных возможностей и желания людей, несмотря на бедность, улучшить свои жилищные условия, получив шанс даже не по их финансовым, а в этом случае физическим силам.

Были разработаны три малоэтажных и три многоэтажных типа жилья. Малоэтажное имело площади 56, 74 и 96 м² и частный двор или сад. Многоэтажные блоки включали четыре здания, расположенные с востока на запад, шесть зданий, ориентированных с севера на юг, и еще шесть были подобны башням с асимметричным планом. Во всех зданиях лифт не предусматривался. Самыми инновационными были здания, расположенные с севера на юг, – в них были скомпонованы дуплексы, имевшие площадь 80 м². Спальни находились на разных уровнях относительно гостиной, и в пространстве образовывался шахматный шаг их расположения[5]. Также был разработан образцовый интерьер, получивший широкое признание, в котором проживал во время строительства Васкес де Кастро.

Основа инфраструктуры была представлена торговым павильоном и школой, а так как у будущих жителей практически не было автомобилей, основная часть района была запланирована террасированной и пешеходной. Автомобильные зоны были выделены ближе к окраинам Каньё Рото и транспортным въездам; там же были расположены более свободные и открытые общественные пространства, оформленные абстрактной игровой скульптурой для детей от Анхеля Ферранта; она не сохранилась, но сам поселок существует и поныне. В нем сохранены все жилые малоэтажные дома после реновации, и, несмотря на то что не были запланированы взаимосвязи общегородского значения, Каньё Рото остается важным памятником архитектуры 1950х годов.

В связи с принятием в 1957 году Чрезвычайного Социального Плана Мадрида оказался не востребован полученный в Каньё Рото опыт, так как произошел значительный сдвиг в политике субсидирования. Теперь государство финансировало не жильца, а застройщика, тем самым начиная эпоху бизнеса в сфере социального жилья. В результате план, смысл которого на практике сводился к тому, чтобы создать жилье как можно более дешевое в отношении строительства и эксплуатации, из-за слабого государственного контроля и сжатых сроков, поставленных властью Франко с целью как можно скорее уничтожить трущобы, осуществлялся таким образом, что строители не заботились о качестве жилья, объектах социальной сферы и даже о дорогах и путях сообщения. Данный подход в больших городах, таких, как Мадрид, Барселона или Бильбао, привел к созданию доминирующих городских массивов, жилых районов с многоквартирными домами, не связанных не только с внутригородскими пространствами, но и с внешними. Основной причиной этих неудач было поощрение строительства новых квартир ради урегулирования дефицита жилья как штучного товара. Правительственные органы утверждали проекты огромных жилых комплексов высокой плотности с мелкоячеистой равномерной структурой зданий, так как наблюдался общий дефицит городской земли, материалов и ресурсов. Все эти факторы сильно отражались на условиях проживания населения[6].

Однако, несмотря на серьезные просчеты, было положено начало массовому жилищному строительству – впервые в истории Испании увеличились общие объемы возводимого социального жилья, были эффективно привлечены в сферу социального строительства частные инвесторы и застройщики. Произошел перелом в строительной сфере: если раньше индивидуальный мелкий застройщик мог что-либо самостоятельно построить в черте города для себя, то теперь в рамках новой строительной политики государства это стало невозможным. Теперь могли участвовать в государственных архитектурных проектах только организованные предприятия. Это привело к окончательному упадку рынка аренды на долгие годы, который до сих пор не является основным на жилищном рынке.

Национальный экономический план стабилизации[7] был принят в 1959 году, и его целью стали стабилизация и либерализация экономики Испании. Благодаря тому, что стабилизирующий эффект проявился довольно быстро, в период между 1961 и 1973 годами сложилась благоприятная экономическая ситуация, которая привела к быстрому росту промышленности и экономики. Произошел приток иностранных инвестиций, которые привлекла низкая стоимость рабочей силы. Продолжение внутренней миграции теперь не мешало снижению уровня безработицы.

В профессиональной среде государственных структур, связанных с архитектурой, строительством, экономикой и социологией, пришли к общей концепции создания через сложную организацию различных институтов и прохождение последовательных действий по стимулированию частного сектора Официального Защищенного Жилья – Viviendade Proteccion Oficial (VPO). Целью VPO являлось содействие приобретению или аренде достойного жилья с помощью системы поощрений граждан с низкими доходами. Закон о VPO был принят в 1963 году декретом № 2131[8], после чего в него вносились изменения на протяжении многих лет. Покупатели субсидированного жилья могли приобретать жилые единицы VPO по цене, которая отличалась на треть от цены рынка; им могли помочь с первоначальным взносом и субсидиями на ипотечные платежи за период в несколько лет: как правило, от 5 до 10 лет, в зависимости от дохода семьи. В соответствии с этим существуют разные типы VPO, доступные для разных групп населения[9], в том числе и для иммигрантов внутренней миграции, так как опыт показал, что иммигранты из других стран, не намеренные возвращаться в свои страны или места прежнего проживания, создают прирост численности населения, что может быть использовано в целях государственной политики, интенсивно развивающей промышленность[10].

В рамках Третьего Национального Жилищного Плана на 1961-1975 годы[11] была предпринята еще одна попытка решить ситуацию с трущобами с помощью строительства так называемых Объединенных Районов Поглощения (UVA) с 1963 года[12]. В Мадриде этот план был реализован в рамках Общего Плана Столичной Территории Мадрида[13], результаты осуществления которого ощущались до начала XXI века. В итоге город разделился на две части: старый и рабочий. Новые дома, строившиеся из временных материалов и конструкций, должны были в течение пяти лет заменить на подобающее жилье, но на самом деле многие сохранялись на протяжении более чем пятнадцати лет. Шесть проектов в районах Фуенкараль[14] на 1 180 семей, Орталеза на 1 100 семей, Канильяс на 1 200, Вайкас на 1 200, Вильяверде на 950 и Пан Бенито 22 на 655 семей в Мадриде были очень похожи друг на друга по конструкциям и по качеству строительства; они должны были обеспечить 30 000 единиц временных жилищ для города, но построили только 4780 домов[15].

В районе Орталеза, расположенном на северо-востоке Мадрида на участке площадью в 107 168 м², архитекторы[16] первоначально предлагали реализовать проект в традиционных капитальных материалах, что должно было сделать здания пригодными для длительного постоянного проживания. Но из-за того, что была поставлена задача обеспечить возможность транспортировки на новое место, так как здания должны были служить лишь временным жильем, пришлось проектировать здания со сборно-разборными конструкциями. В результате были разработаны несущие конструкции из металла в виде модуля с шагом опоры в три метра; заполнение структур происходило по направлению юг–север, элементы для которых доставлялись на грузовиках.

Эстетика зданий родилась на основе следования практическому комфорту, то есть архитекторы ориентировались на народную испанскую архитектуру юга. Для создания комфортного микроклимата между ровными блоками зданий и на галереях были сделаны солнцезащитные экраны, призванные создавать тень и понижать температуру, встроенные в ограждения и карнизы (они могли опускаться или подниматься в зависимости от потребностей жильца). Каждый блок состоял из двенадцати жилых единиц; в каждом были кухня, ванна, индивидуальная спальня. Из объектов инфраструктуры возвели детский сад, школу, социальный центр и коммерческие помещения.

Предполагалось, что из построенных 1 100 жилых единиц людей переселят на постоянное место жительства в течение 5-15 лет, но к двухтысячным годам 500 семей все еще ожидали своей очереди. Это жилье должно было исчезнуть сразу после искоренения трущоб, но трущобы просуществовали из-за провала государственной жилищной политики до 1980х годов, а конкретно район Орталеза был снесен только в 2005 году[17]. Это было связано не только с отсутствием возможности переселить жителей и с тем, что на место выехавших жильцов заезжали новые мигранты, в основном цыгане, но также с тем, что район получил международное признание на Международном Конгрессе союза архитекторов в Буэнос-Айресе в 1969 году, в жюри которого были Ле Корбюзье и Луйс Кан. Специалисты до конца боролись за сохранение района как объекта, имеющего культурное, архитектурное, градостроительное и историческое значение, непосредственно иллюстрирующее историю развития жилья, дающего наглядный пример того, как при ограниченности бюджета можно создавать объекты, значимые не только для жизни города, но и для культуры и искусства. Своеобразие уклада жизни, самостоятельность и организация под влиянием рационалистических идей авторов сделали этот район социально сплоченным, уникальным и в чем-то комфортным для проживания.

Государственные жилищные проекты тех лет давали монополию строительным компаниям, и они сооружали по большей части жилые районы с простой архитектурой, используя материалы низкого качества. Как и в конце 1950х годов, в течение 1960х строительные компании получили большие бенефиции с системой кредитования проектов правительством, что позволило им купить общественные земли по весьма низким ценам. Они построили жилые помещения с минимальной степенью оснащения зданий и квартир инженерными системами и с минимумом предоставляемых услуг (школ, библиотек, зон отдыха и т.д.). В такой ситуации строительство по программам, контролируемым государством, стало коррумпированным бизнесом в тот период.

Негативным образцом «дикого урбанизма»[18] являлся долгое время район Пилар на севере Мадрида, созданный строительной компанией Банус как социальное жилье с самой высокой плотностью населения в Европе – по плану предполагалось 51 970 жилых единиц для 215 тысяч жителей на 413 га. Застройщик, воспользовавшись низкими ценами на землю, возвел здания высотой до 40 этажей с квартирами площадью 44 м², которые оказались плохого качества, а сами здания не были оснащены инженерным оборудованием. И это при отсутствии инфраструктуры вокруг[19]. По решению суда компания была вынуждена частично наладить инфраструктуру и благоустройство, но по своим характеристикам район остался одним из самых неудачных образцов социального жилья из существующих до сих пор.

В общих чертах линия действий правительства в начале 1960х годов относительно социального жилья была реакцией на ситуацию, сложившуюся в результате плохого планирования. Основные дефекты жилищной политики были на уровне планирования, выполнения решений и распределения жилья. Неудачно осуществлялись прогнозирование или планирование для строительства жилища и управление непосредственно самим строительством: государственные органы были неэффективными в управлении имевшимся жилищным фондом, которое оказалось децентрализованным. В целом качество зданий было часто ненадлежащим, что затрудняло социальную интеграцию их жильцов и интеграцию самих зданий в городскую ткань. Наиболее важный момент заключается в том, что критерии финансовой социальной защиты, с помощью которой реализовывалась доступность социального жилья, были абсолютно дискредитированы и не учитывали уровень доходов получателя, что привело к ужесточению жилищного кризиса в первой половине 1970х[20]. Основные мероприятия во второй половине 1960х годов направлялись на исправление недочетов: были предоставлены финансовые льготы для зон с высоким потенциалом роста, в том числе и промышленным, численностью от 150 000 жителей; начали более интенсивно развивать основную инфраструктуру в жилых районах[21].

Кризис 1973 года и рост городов заставили пересмотреть уже утвержденные генеральные планы и попытаться разобраться с ситуацией быстрого роста в условиях экономического кризиса. Помимо этого, к 1974 году все еще сохранилось в одном только Мадриде 45 000 жилых трущоб. С самого начала периода правления Франко государственная помощь частному жилищному строительству была призвана не только добиться осуществления социальных целей, но и способствовать экономической и политической деятельности. Однако современные исследования жилищной политики выявили, что определенная часть жилищ в итоге имела несоответствующее социальное использование; особенно сильно это проявилось в период экономического кризиса и стало своего рода знаком времени. Этот процесс происходил на фоне сокращения общего числа возводимых социальных жилищ[22], но это не помешало продолжить политику возведения социального жилья, часто приобретавшей форму улучшения жилищных условий для среднего класса. Основная причина была в том, что фактически с момента принятия Закона Защиты Жилья от 19 апреля 1939 года и до Королевского указа 2.960/1976 от 12 ноября политика защищенного жилища VPO не определяла категорию покупателя недвижимого имущества для собственности социального назначения. Имелись только обязательные условия, что покупающий не обладает жилищем в собственности и новое жилье предназначается для постоянного проживания. Не были закреплены экономические обязательные условия для адресата – получателя, и потенциально любой человек мог приобретать или продвигать, перепродавая жилье VPO от частного застройщика[23]. Различные законодательные положения допускали строительство социального жилья с очень разными характеристиками и уровнем качества. С одной стороны, такая жилищная политика содействовала доступу разных социальных групп к возможности получить социальное жилье. Это мотивировало и делало возможным строительство и для многодетных семей, требовавших более сложных жилищных условий. Но с другой стороны, это позволяло возводить крупные жилые единицы, не соответствовавшие скромному жилью, а вполне подходящие для жильцов с более высоким социальным статусом.

Строительные компании, подобные гигантам Урбис и Банус, которые смогли вырасти и укрепиться благодаря социальному строительству в 1960х годах таких районов, как Орталеза, Фуенкараль, Консепьон и Пилар, не только возводили жилье низкого качества, стремясь получить как можно больше прибыли, но и под эгидой социального жилья и с помощью поддержки государства сооружали жилье, которое распределить в рамках программы VPO было нельзя из-за его, наоборот, слишком дорогих характеристик[24]. Гран Хабитат в районе Вайкас начал строиться в 1967 году. Квартиры имели три спальни, гостиную, санузел, кухню и балкон-террасу площадью 6 м². Они широко рекламировались как достойное и качественное жильё[25]. В период IIIго Национального Жилищного Плана 1961-1976 годов этот проект в 1974 году стал благодаря журналистам доказательством имевшего место обмана в проведении социальных программ. Сформировалось общественное мнение о том, что государственная жилищная политика «лжива», так как посредством политических инструментов и недостатков в законодательстве способствует строительству роскошных жилищ под видом социального[26]. В исследовании Д.M. Пареньо Кастельяно[27] была выявлена связь между размером домохозяйства и местоположением, несмотря на то что рассматриваемые объекты были возведены в рамках защищенного жилища. Жилые единицы большой площади, то есть более 90 м², расположены, как правило, в центральных районах города или в пригородах, где земля имеет высокую «репутацию». Например, в городе Лас Пальмас де Гран Канария, который является столицей острова Гран Канария, жилые объекты, имеющие площадь более 120 м² и построенные в этот период, расположены в центральных и прибрежных районах Санта-Каталина (Santa Catalina), Алькараванерас (Alcaravaneras) и Гуанартеме (Guanarteme) и в других подобных точках города с весьма престижным расположением[28]. В периферийных районах, где земля имеет заметно более низкую цену, дома возводились меньшей площади – в среднем меньше 90 м². Также Жилая Коммуна (Сообщество) генерала Франко в Триане на том же острове, которая возводилась в рамках субсидируемого бюджета, имела бюджет заметно выше, чем остальные массовые социальные жилища.

Три социальные группы, которые получали возможность поселиться в жилых единицах с социальной защитой и увеличенной жилой площадью, составляли должностные лица режима, военные и профессиональные группы, которые в тот период относились к среднему классу (врачи, юристы, малые и средние промышленники, организаторы услуг сервиса и сельскохозяйственные предприниматели)[29]. Такое жилье, как правило, имело хорошее качество, систему гибкой защиты покупателей и систему стабильного погашения взносов в ситуации инфляции, что, по мнению некоторых специалистов, демонстрировало политику косвенного вознаграждения[30].

Комплекс, содержащий 61 квартиру площадью в диапазоне от 89 до 171 м², под названием Кабильдо на морской набережной города сложно назвать социальным жильем. Квартиры для должностных лиц были разработаны с 1973 по 1976 год и спроектированы с тремя, четырьмя или пятью спальными комнатами на одну квартиру. Самые большие квартиры имели спальню для персонала, кухни, две гостевые спальни, главную и самую большую спальню, шкафы во всех спальнях, гостиную и в общей сложности три ванные комнаты, туалет и террасу.

Среди причин, объясняющих факт того, что некоторая часть средств, предусмотренных на социальное жилье, шла на жилье, не соответствующее критериям заявленного, было то обстоятельство, что приоритетом являлось поощрение трудовой занятости и экономической активности[31]. Национальный Институт Жилища (INV) разрабатывал жилищные программы и до 1957 года зависел от Министерства труда, которое подходило к этим программам с позиции экономических и трудовых ресурсов. Жилищное строительство являлось ключевым элементом политики Испании в период экономической стабилизации между 1966 и 1971 годами[32]. Оно играло важную роль роста ВВП и обеспечения инвестиций. «Как и в любом капиталистическом обществе, строительная отрасль играет ключевую роль в структуре экономики. Эта роль заключается в смягчении циклических кризисов капиталистической экономики»[33], когда безработица становится важной экономической проблемой в обществе. Социальный жилой продукт используется, прежде всего в моменты экономической рецессии, в целях достижения макроэкономических и трудовых целей.

Политическая система имела стабильную поддержку среди определенных слоев населения и социальных групп, которые имели отношение к банковскому сектору, крупному бизнесу, церкви, армии и государственным службам, благодаря тому, что решение жилищного вопроса было непосредственно связано с поддержкой политического направления режима Франко[34].

Как пишет Р. Тамамес, «легион последователей» был создан не без участия льгот в жилищной политике для всего госаппарата: адвокатов, экономистов, военных, работников прокуратуры, дипломатической службы, юристов Государственного Совета, нотариальных и регистраторских служб, инспекторов органов налоговых служб и т.д.[35] Таким образом, количественные результаты от деятельности жилого строительного сектора и его финансовая поддержка были призваны создавать политическому режиму репутацию гаранта экономического и социального благополучия[36].

Постепенно за 1940-1978 годы государственная поддержка частного строительства социального жилья привела к несвойственному этой категории жилья увеличению площади жилых единиц, повышению общего качества, но в ущерб ценовой политике, доступности для определенных групп населения, относящихся к неимущим[37].

Вторая половина 1970х годов оказалась переломной для Испании во всех сферах – смерть Франко в 1975 году, возвращение монархии, принятие Конституции в 1978 году, в которой в статье 47[38] впервые для Испании провозглашалось право каждого гражданина страны на достойное жилище, доступность которого должно было обеспечить государство. Политические перемены повлекли за собой адаптацию жилищной политики к новой ситуации во многих аспектах, но основная суть понятия защищенного социального жилища, возводимого в том числе при участии частного капитала, была сохранена и не изменилась[39]. Главные изменения были связаны с принятием в 1975 году закона по землепользованию и градостроительству и указа о социальном жилье в 1976 году. В градостроительном аспекте были установлены минимальные стандарты жилищного строительства, требующие организации парков, определенной плотности застройки и количества дорог, тротуаров и т.д. Изменились системы проектирования и управления из-за корректировки стандартов дизайна и качества, были введены градации на получение субсидии в зависимости от дохода, уменьшилась площадь жилой единицы до диапазона от 36 до 96 м², была введена фиксированная стоимость в зависимости от расходов на развитие региона[40]. Данные изменения не смогли, однако, улучшить социальную ситуацию по финансовым макроэкономическим причинам – экономический кризис 1973 года привел к росту процентных ставок, падению спроса, снижению объемов строительства и нехватке средств[41]. Указ 1978 года был призван решить эти проблемы и преодолеть сложность схем типологии не только в проектах жилья, но и в самой системе. Окончательно максимальную площадь жилой единицы установили на отметке 90 м², максимальную цену регулировали с помощью модулей в соответствии с географическими и территориальными критериями, качеством самого жилья. Но сохранили разумную прибыль для продавца в качестве стимула для здоровой конкуренции, что позволило продолжать строить жилье VPO в Мадриде и Барселоне, где затраты на строительство были заметно выше. С этим указом исчез отложенный доступ на право собственности: стоимость дома была разделена на ежемесячные платежи, которые следовало выплачивать в течение срока до 50 лет, и только по окончании всех платежей жилец получал жилье в собственность. Это было связано с тем, что подобная система полностью консервировала здания, районы, лишая их возможности жить по законам развития городской ткани. Теперь жилец мог осуществлять продажу еще не выкупленного жилья, правда, сохраняя его в статусе социального, так как продавалось оно не по рыночной цене и максимум её устанавливался администрацией.

Из-за коррупции 1970х годов теперь жилье VPO могли возводить смешанные, частные строительные фирмы, организации, образованные общественностью или государственными корпорациями, такими, например, как Институт Катала-дель-Соль в Каталонии. Однако, как показали время и практика, частные застройщики активно строят социальное жилье добровольно только во время кризисных периодов, когда спрос на рыночное жилье резко снижается. Учитывая финансовые субсидии и уверенность, что жилые единицы будут продаваться очень быстро и без таких затрат, как затраты на рекламу, строительство VPO становится рентабельным и обеспечивает стабильность в текущей работе. Соцжилье становится инструментом, который позволяет проектировщикам и строителям переждать падение спроса на рынке, не выходя из бизнеса и не разорившись. Один из самых больших приростов VPO в процентах произошел в результате рецессии 1970 года (42%), а наименьший – в течение 1980-1990 годов, в период беспрецедентного экономического бума на испанском рынке. Поэтому эксперимент увеличения количества возводимых VPO жилищ с помощью частных строительных организаций, неспособных самостоятельно выживать в условиях кризиса, показал себя с положительной стороны и будет использоваться в дальнейшем.

Экономическая ситуация в Испании во второй половине 1970х годов характеризовалась сильным экономическим кризисом, инфляцией и ростом безработицы. Из-за экономических проблем и инфляции перестала работать система ценообразования для социального жилья, так как разработанная система модулей не успевала за инфляцией. Жилье VPO в некоторых крупных городах в этот период перестали строить, потому что цена, сформированная администрацией по системе модулей и коэффициентов, оказывалась существенно ниже реальных затрат, и, разумеется, частный застройщик не желал нести убытки[42].

Только с начала 1980х годов на фоне экономического роста за десятилетие в Испанию приехали более двух миллионов поселенцев. Это объясняется интенсивным подъемом экономики и благоприятной социальной политикой. Интенсивность роста количества прибывающих увеличивалась до 2002 года, когда правительство ужесточило условия для доступа к виду на жительство или на работу[43]. В европейском контексте жилищная сегрегация иностранного населения не привлекала внимания до середины 1970х годов. К 1980м годам в Испании было выявлено, что «гастарбайтеры» не имеют намерения возвращаться обратно в свои страны и вполне успешно могут быть ассимилированы[44]. Доступ к обладанию собственным частным жильем – это второй этап процесса миграции, который будет связан с естественной, добровольной ассимиляцией[45]. В противоположность этому – дискриминация в доступе к жилью, особенно среди иммигрантов, стимулирует рост трущоб и усиливает городскую сегрегацию, мешая интеграции и ассимиляции[46]. «Необходимо осознать, что жилое здание крепится к обществу в качестве объекта, сделанного людьми общества для людей этого же общества. Тем самым жилье призвано социально обеспечить преемственность идей этого же общества»[47]. Идея влияния жилья на образ жизни человека была актуальной на протяжении всего ХХ века, а затем в дальнейшем и в XXI веке. Но по-прежнему, как оговорено в Конституции, право на социальное жилье сегодня имеют только граждане Испании, а иммигранты, хотя и могут официально признаваться относительно полезными, должны это право заслужить, получив гражданство.

Местоположение объектов трудовой занятости теперь не имеет решающего значения для населения благодаря развитию транспортных связей[48]. Это становится дополнительным фактором, который способствует развитию жилья VPO как социального фильтра ассимиляции[49] и распределения населения. Новое значение периферии изменило социальный образ[50] и увеличило объемы возводимого социального жилья благодаря резерву и переназначению участков. Для процесса урбанизации ключевым моментом является соотношение численности населения и его прироста; отрицательные значения темпов прироста приводят к субурбанизации[51], а так как коэффициент миграционного прироста очень чувствителен к ситуации на рынке жилья, особенно недавно возведенного, то строительство жилья в малых городах вокруг крупных практически сразу оказывает влияние на ограничение эмиграции и расширение иммиграции. Это позволяет использовать данный принцип для непринудительного распределения населения и децентрализации столицы. Население перемещается в сторону мелких муниципалитетов, которые добиваются наиболее высоких темпов роста. Первые структурные изменения произошли из-за постепенного вывода производства в пригороды, быстрого расширения транспортных услуг и связи, более интенсивного развития социальных жилищных программ, снижения плотности населения, увеличения озелененных площадей и парков. Это во многом способствовало активному расширению Мадрида за счет новых территорий в рамках Трехлетнего Жилищного Плана 1981-1983 годов, утвержденного Королевским указом 2455\1980 от 7 ноября. План позволял стабилизировать инвестиции и гарантировать финансирование, что на данном этапе являлось самым важным; восстанавливалась система многолетнего планирования в жилищной политике, что определило новые типологии, дальнейшее развитие частного социального жилья и создание системы сложного расчета выплат для семей с различным уровнем дохода и количеством членов семьи.

В рамках Плана к 1983 году в Мадриде была завершена постройка части зданий в Паломерас – Андалусес в городском районе Вайкас. Восстанавливать район начали в 1979 году, рассчитывая разместить 34 000 семей и позднее добавить к ним еще 12 000. Участок застройки расположен у старой дороги из Мадрида и точно так же, как и многие другие районы города, довольно долгое время расселялся, освобождаясь от занимавших его самовольных строений, не соответствующих санитарным нормам. Одновременно шло строительство объектов инфраструктуры: были предусмотрены школы, торговые помещения, озеленение и т.д. Перед застройщиками ставилась цель возвести жилье умеренной плотности с достойным качеством жизни, но выполнить это без стереотипов монотонных зданий[52]. Чтобы достичь разнообразия, были приглашены архитекторы для каждого здания отдельно, стиль которых объединили с помощью использования одних и тех же материалов и общих характеристик. В дальнейшем эта практика получила одобрение, распространение и развитие в 2000х годах.
Самые высокие здания имеют 14 этажей. Благодаря применению железобетона появилась возможность усложнять форму зданий, создавая гибкие и динамичные планировки жилых единиц. Отделка производилась из кирпича с применением на некоторых участках штукатурки.

В период с 1986 по 1990 год был построен крупный жилой комплекс, расположенный возле кольцевой дороги М-30 в районе Мораталаз. В нем расселили наряду с прочими жильцами последних жителей трущоб из района Посо дель Тио Раймундо. Фактически на этом закончилась эпоха трущоб[53]. Здание строилось по проекту Франсиско де Ойза, который выиграл конкурс, предоставив проект, соответствовавший всем многочисленным заявленным требованиям. По замыслу автора, внушительный фасад и уютный дружелюбный двор должны были способствовать сплоченности жильцов, переселенных из неблагоприятных условий в 346 квартир. Были предоставлены квартиры с двумя, тремя, четырьмя спальнями, последние из которых спроектированы дуплексами; предусматривалось 198 парковочных мест под землей, коммерческие и общественные помещения[54].

К моменту окончания действия Жилищного Плана Испания вышла из кризиса, и доход на душу населения увеличился, интенсивно увеличивались также темпы строительства, которые сохранялись до 1991 года, но по-прежнему имел место социальный дисбаланс, что оставляло необходимость в строительстве социального жилья. Крупные компании потеряли заинтересованность в строительстве жилья VPO, так как возведение коммерческого жилья предоставляло больше возможностей для получения прибыли и подвергалось меньшему контролю. Для Испании конец 1980х годов стал сложным и переломным не из-за негативной экономической ситуации, так как был накоплен опыт в борьбе с самыми различными проблемами, а из-за бурного экономического роста. Переизбыток средств стимулировал повышение рыночных цен и массовость застройки, которая, в свою очередь, определяла сложность развития городской ткани из-за обширного распространения проблем сегрегации. Но к данному моменту сложились основные достоинства выработанной модели VPO, обеспечивающие структуру распространения жилья, взаимодействия и дальнейшего развития: проработанная система доступности, открытая политика проектирования и строительства, система формирования жилого сообщества.
Также в результате строительства новых жилых единиц площадью около 50-80 м².