1. Особенности советской идеологии сталинской эпохи.

Сталинская архитектура как особое явление начала формироваться в 1932 г, после того, как советское правительство заинтересовалось архитектурными проблемами и ввело в стране тотальную художественную цензуру.
То, что сталинская архитектура была тесно связана с идеологией – очевидно. Не очевиден характер этой связи.
Специфика выстроенного Сталиным режима состояла в том, что внутренняя и внешняя политики правительства никак не вытекали из официальной идеологии. Идеология служила только маскировкой для действий правительства, направленных на решение практических задач, ни с какой идеологией не связанных. Советская идеология при Сталине представляло собой сказку, придуманную для населения правительством. При этом сочинители сказки даже не старались сделать ее правдоподобной. Верность населения идеологии обеспечивалась террором.
В значительной степени так было и в 20-е годы, при Ленине, а потом в переходное время середины 20-х, до получения Сталиным абсолютной власти в 1929 г. Но только после этого правящая идеология полностью превратилась в имитацию политических взглядов. Следование идеологии при Сталине означала не приверженность некоей политической доктрине, а бездумное послушание правительству и механическое повторение любых утвержденных Политбюро тезисов, какими бы противоречивыми и абсурдными они не были. И веру в то, что Сталин лично непогрешим и все что он говорит – абсолютная истина.
Такая идеология ничего общего не имела с марксизмом, что бы под ним не понимать. Она обслуживала деспотическое феодальное общество в самой крайней его форме. Однако, при этом, она пользовалась марксистской лексикой, потерявшей исходное содержание.
Согласно официальной идеологии, Советский союз был бесклассовым обществом с равными правами и возможностями для всех, власть в котором принадлежала трудящимся. Жизнь трудящихся в СССР непрерывно улучшалась и забота об этом была основной задачей правительства.
В реальности, то советское общество, которое выстроил Сталин, представляло собой жестко централизованную личную диктатуру, опирающуюся на принудительный труд в разных формах. В этой системе отсутствовало правосудие (судебная система обслуживала высший правящий слой) и отсутствовали какие-либо государственные социальные программы, направленные на улучшение жизни населения. Напротив, с момента начала так называемой «индустриализации» действовали программы, направленные на снижение уровня жизни населения и использование всех полученных таким образом ресурсов для строительства военной промышленности.


2. Социальная структура советского общества и сталинская архитектура.

Архитектура – все гражданское и промышленное строительство страны – естественно выражала реальное социальное устройство общество. Сталин готов был тратить деньги на пропаганду официальной идеологии, но он ей ни в коем случае не следовал. Поэтому, его архитектура яснее, чем любая другая область советской культуры выражала действительные сталинские намерения, но противоречила официальной сталинской идеологии.
Стилистически «сталинский ампир», сформировавшийся после 1932 г., был лишен идеологической окраски. Он представлен монументальными, часто богато украшенными зданиями министерств, ведомств и жилых домов для начальства. Такие постройки образовывали в центрах советских городов ритуальные ансамбли, похожие на храмовые. Сходство с культовой архитектурой усугублялось тем, что к центральным площадям вели главные улицы, рассчитанные на прохождение дважды в год - 7 ноября и 1 мая – праздничных организованных демонстраций.
Ансамбли центральных площадей дополнялись обычно кроме зданий партийных резиденций, ОГПУ-НКВД и городских советов, еще и зданием театра (в небольших городах и поселках - дворцом культуры). Идеология рассматривала театральные здания с огромными залами как символ роста советской культуры. В реальности, театральное искусство в это время умирало. Эти здания предназначались в первую очередь для проведения партийных съездов и конференций.
В целом эти ансамбли выражали не официальную марксистскую идеологию, а феодальный характер советского общества того времени.
Единственное советское здание, которое можно рассматривать как идеологический символ – это так не построенный Дворец советов со стометровой статуей Ленина. Идея этой композиции принадлежала лично Сталину. Культ Ленина был обязательной составляющей идеологии сталинского режима, но при этом ни в коем случае он не был идеологией лично Сталина, который Ленина в конце жизни того, как известно, ненавидел и боялся.
Еще очевиднее о противоречиях между официальной идеологией и реальной политикой режима можно судить по типологии жилья и по структуре советского города при Сталине.
Официально советское общество было бесклассовым.
В реальности оно представляло собой иерархическую систему с исключительно жесткой классовой дифференциацией. Все социальные слои были изолированы друг от друга и снабжались едой, товарами народного потребления и жильем по разным нормам. Жилая архитектура при Сталине полностью соответствовала общественному устройству.
В 20-е годы средняя норма расселения городского населения колебалась вокруг 5-5,5 кв. метров на человека при официальной санитарной норме в 8 кв. метров. Но даже санитарная норма не позволяла расселять население по индивидуальным квартирам. Все массовое жилье было коммунальным. На отдельные квартиры могли рассчитывать только привилегированные слои - высокие партийные и государственные чиновники. Никаких программ, предполагавших решение жилищной проблемы в СССР до начала индустриализации (то есть 1927-28 г) не разрабатывалось. Позже – тоже.
Первые умеренные планы индустриализации 1927 г. предполагали переселение в города 5 миллионов человек из деревни и небольшое уменьшение нормы жилой площади, которое должно было быть компенсировано к концу 30-х годов.
В реальности, сталинский план усиленной индустриализации привел к переселению в города около 14 млн. человек и уменьшению нормы жилья до 2-3 кв. метров на человека. Это означало невероятную жилищную катастрофу, особенно в новых промышленных городах. Ситуацию усугублял хронический голод и крайне плохое медицинское обслуживание. Средняя жилая норма стабилизировалась к концу 30-х годов на уровне 4 кв. метров и не менялась вплоть до середины 50-х годов. Это был плановый уровень обеспечения населения страны жильем.
При этом абсолютное большинство строившегося жилья не соответствовало санитарным нормам и называлось «временным». Что вовсе не означало существование планов замены его «постоянным».

3. Жилищная проблема и идеология в 1920-е годы.

Официальная идеология декларировала строительство благоустроенных социалистических городов для рабочих. Но государство никогда не планировало финансирования такого строительства. В реальности новые промышленные города, строившиеся во время первых пятилеток, состояли из барачных поселков для рабочих, квартир для очень узкого слоя среднего руководства и изолированных поселков с виллами для элиты. Только последние типы домов публиковались в прессе, но в качестве «жилья для трудящихся».
В 20-е годы идеология еще увязывала будущее решение жилищной проблемы с индивидуальным жильем для рабочих семей. Проводились конкурсы на поселки для рабочих с индивидуальными квартирами. Впрочем, строили их в очень небольшом количестве и не для рабочих.
В 1929 г., после начала индустриализации и коллективизации был придуман новый обязательный лозунг – «обобществление быта». Он означал, что квартира на одну семью переставала существовать как понятие. Все городское население страны следовало селить в общежития («дома-коммуны») – без индивидуальных кухонь и без возможности вести семейную жизнь и воспитывать детей. Идеология пропагандировала идею домов-коммун и «обобществления быта» и объясняла это необходимостью избавить женщину от тягот семейной жизни и вовлечь ее в культурную жизнь и в производство.
В реальности за этим стояло несколько практических причин.
1. Государство было готово финансировать массовое жилье только в виде примитивных общих бараков без благоустройства, да и то в недостаточном количестве.
2. Государство стремилось максимально использовать труд женщин и подростков даже в тяжелой промышленности и на вредных производствах.
В это же самое время – в конце 20-х – начале 30-х годов – во множестве строились комфортабельные жилые дома и комплексы для советской элиты. Но строились они тайно и почти не публиковались в прессе.
4. Идеологическая компания по «обобществлению быта», 1929-1930.

В 1929 г. случился казус, сильно обогативший историю советской архитектуры. Два партийных чиновника среднего ранга – Леонид Сабсович и Николай Милютин – вольно или невольно выступили против планов партии и правительства.
Леонид Сабсович, экономист, сотрудник Госплана СССР, был автором нескольких лживых просталинских книжек, выпущенных в 1929-30-х годах и посвященных тому, каких успехов достигнет советская экономика, если будет принят сталинский план усиленной индустриализации[1].  
Одновременно Сабсович выступил, если не изобретателем, то пропагандистом строительства новых промышленных городов, состоящих из многоэтажных общежитий для всего взрослого населения страны[2]. Все взрослые должны были спать в индивидуальных комнатах площадью – 6-7 кв. м., а проводить свободное время, питаться и отдыхать в в общественных помещениях. Детей предполагалось воспитывать отдельно от родителей в государственных интернатах. Сабсович в нескольких книгах разработал подробно программы таких жилых комплексов, жизнь в которых должна была протекать как в комфортабельном концлагере. 
Николай Милютин, старый большевик, бывший нарком финансов РСФСР (не СССР!), а потом председатель Малого совнаркома, сам архитектор-любитель, в 1929 г. возглавил (и, видимо, сам создал) Правительственную комиссию по строительству соцгородов. В 1929-30-м годах Милютин подчинил себе на какое-то время едва ли не все проектирование соцгородов в СССР. В его знаменитой книжке «Соцгород»[3], вышедшей в 1930 г., были разработаны правила строительства соцгородов в полном соответствии с концепцией Сабсовича (хотя имя его не упоминалось). По мысли Милютина эти правила должны были стать общегосударственными строительными нормами. Согласно концепции Сабсовича и Милютина, в жилых комбинатах проводилось полное «обобществление быта» и ликвидация семейной жизни. Но при этом, они должны были быть полностью благоустроенными, с водопроводом и канализацией, а на одного жителя приходилось от 9 до 11 кв. метров общей площади – жилой и общественной. 
Такого рода строительство потребовало бы в сотни раз больше средств, чем Сталин и его Политбюро планировали выделять на жилищное строительство в СССР.
Видимо, активная деятельность Сабсовича и Милютина стала возможна только потому, что в тот момент Политбюро не интересовалось проблемами архитектуры. Только весной 1930 г. до Сталина и Кагановича дошла информация о том, чем занимаются советские архитекторы, и последовала реакция в виде Постановления ЦК ВКП (б) от 30 мая 1930 г. «О работе по перестройке быта». В нем было сказано, что все ресурсы государства должны быть направлены на промышленные строительство, а не на комфортное жилье за счет государства.
Упомянутый в постановлении Сабсович после этого исчез. Скорее всего, он был арестован. Милютина отстранили от проектной деятельности. Его книга была вскоре изъята из продажи. Но до этого, за короткое время под руководством Милютина было проведено несколько конкурсов на проектирование соцгородов и домов-коммун. Эти конкурсы дали множество интересных проектов, которые до сих публикуются во всем мире.
Эпопея с «домами-коммунами» Сабсовича и Милютина была уникальной попыткой партийных функционеров среднего ранга привязать реальное архитектурное проектирование к официальной советской идеологии. Эта попытка дорого обошлась обоим энтузиастам.
Однако сама идея «обобществленного быта» не была запрещена, наоборот, она последовательно проводилась в жизнь с конца 20-х по середину 50-х годов. Но реализовывалась она не в виде каменных благоустроенных общежитий, а в виде коммунальных деревянных бараков. Единственным видом массового жилья при Сталине были рабочие поселки, состоящие из очень плохо построенных бараков без канализации, с водопроводными колонками на улице. В них жило более 95% населения новых промышленных городов времен советской индустриализации. В таких же бараках располагались школы, магазины, детские сады и прочие предприятия бытового обслуживания.
5. Жилищная политика в сталинскую эпоху .
В 1932 году в советской архитектуре произошел стилистический переворот. Современная архитектура была запрещена, ее место занял «сталинский ампир».
Одновременно была проведена малоизвестная, но очень важная идеологическая реформа. Проекты массового жилья, рассчитанного на низшие слои населения перестали публиковаться в архитектурной прессе и вообще упоминаться публично. Единственным официальным типом советского жилья стали богато украшенные квартирные дома для привилегированных слоев населения. Значительная часть их проектировалась с комнатами для домработниц, а некоторые, самые богатые, с «черными» лестницами.
Строили такие дома в микроскопически малом количестве, но в архитектурной прессе они подавались именно как массовое жилье, рассчитанное на всех.
Сама жилищная политика при этом не изменилась, произошла рокировка в идеологической подаче информации. Жилое строительство для высших слоев, которое раньше было засекречено, вышло из тени и стало единственно официальным. Массовое жилье, проблемы которого раньше обсуждались публично, оказалось засекреченным.
В целом, сторонний наблюдатель мог из такой чисто идеологической метаморфозы сделать ложный вывод, что при Сталине положение с жилой архитектурой резко улучшилось. И более того, многие до сих пор полагают, что с жилой архитектурой при Сталине было лучше, чем при Хрущеве, когда впервые в СССР появилась плохая, но массовая и цивилизованная жилая архитектура.
Самое странное, что эта иллюзия распространена во многих случаях даже среди специалистов по истории советской архитектуры. Дело в том, что люди обычно сравнивают хрущевскую панельную архитектуру с комфортабельными сталинскими жилые домами для элиты, хотя сравнивать ее надо с массовой жилой застройкой сталинского времени – бараками и землянками.

6. Результаты сталинской жилищной политики.

Расхождением между советской идеологией и действительными планами советского правительства объясняется полный неуспех иностранных архитекторов (Эрнст Май, Ханнес Майер, Бруно Таут и др.), которые приехали в СССР в начале 30-х годов, чтобы участвовать в строительстве комфортабельных современных «социалистических городов». Они слишком поздно поняли, что это вовсе не входило в планы советского правительства.
Самым известный случай произошел с Эрнстом Маем и его группой. .
Эрнст Май, специалист по массовому жилищному строительству, построивший во Франкфурте-на-Майне множество жилых поселков, приехал в СССР в 1930 г. с группой немецких архитекторов и инженеров. Они рассчитывали проектировать современные промышленные города с максимально возможным комфортом. Группа Мая сделала схемы генпланов для многих новых городов, но главной ее задачей было проектирование Магнитогорска. Население города к 1931 году составляло около 200 тыс. человек, в основном бежавшие из деревни от голода крестьяне, раскулаченные, ссыльные, заключенные.
В Магнитогорске Маю удалось спроектировать и построить по советским программам только один квартал. Он состоял из двух десятков каменных зданий с коммунальными квартирами трущобного типа без кухонь и ванных комнат. Но и эти дома были слишком дорогими для советских условий. К концу 30-х годов в них жило 15% населения Магнитогорска – по несколько человек в комнате. Все остальные жители Магнитогорска (150 000 человек)– жили в бараках и землянках[4]. Только для 2-3% населения – высшего начальства – был построен закрытый поселок с виллами, к которому Май и его группа отношения не имели. 

Такая ситуация была типичной для всех советских городов сталинского времени.

Примечания
1 Сабсович, Л. СССР через 15 лет. Москва 1929; Сабсович, Л.. СССР через 10 лет. Москва 1930; 
 2 Сабсович, Л. Социалистические города, Москва 1930; Сабсович, Л. Города будущего и организация социалистического быта, Москва 1929. 1929. Сабсович, Л. «Проблема города» в: «Плановое хозяйство», №7, 1929.
 3 Милютин, Н. Соцгород. Проблема строительства социалистических городов. Москва 1930. 
 4 Scott, John. Jenseits des Ural : die Kraftquellen der Sowjetunion- Stockholm 1944.