В работе обсуждается необходимость исследования социогуманитарного феномена – «городское самосознание» как важного фактора повышения эффективности процесса стратегического планирования. Проведен методологический анализ данного феномена, на основании которого приведены описания типичных ситуаций, характерных для современных российских городов. Обсуждается необходимость «усложнения городского самосознания» Авторы Перспектива развития российских городов и достижений стратегического планирования, как нового формата управления «человеческой активностью», во многом связана со становление развитых форм городского самосознания, включающих в себя деятельностный и метадеятельностный уровень.

Технологии территориального стратегического планирования относятся к новому поколению социально-гуманитарных технологий управления социальными, экономическими и культурными изменениями. При этом речь идет о существенном изменении уровня активности городских элит и шире – городских сообществ. Важно понимать, что технологии стратегического планирования – это технологии управления человеческой активностью через механизмы самоопределения, «прояснения» целей, выстраивание партнерств, самоорганизации, ответственности и причастности.

Разработка стратегических планов развития городов требует от разработчиков глубоко понимания базовых экономических и социальных процессов, определяющих динамику городских изменений. При этом пока трудно говорить об эффективности процессов стратегического планирования, которые включают в себя не только процессы договаривания и оформление договоренностей в Стратегический план и флагманские проекты, но и реализацию обозначенных планов.

И дело не только в сменности власти и перманентных конфликтах городских элит, что часто приводит к замораживанию стратегических планов. Ситуация в том, что в большинстве случаев в процессы стратегического планирования не удается включить энергетику жителей города, их далекие и близкие жизненные планы.

Мы полагаем, что для обеспечения процессов стратегического планирования важно использовать принципиально новое социогуманитарное знание о городе, без которого невозможно создать по-настоящему продуктивную стратегию развития города. В сферу социогуманитарного знания о городе входит, например, знание о сосуществующих в городе социокультурных укладах, знание о технологических уровнях производства в экономическом и общественном секторах, типичных форматах социальной организации, скрытых социальных конфликтах и напряжениях, знание о доминирующих в общественном сознании мифах и знако-символических комплексах.

В данной работе проведен методологический анализ феномена городского самосознания, который, на наш взгляд, позволит расширить сферу исследований города, что, в конечном итоге, позволит усилить процесс стратегического планирования.

Одним из важнейших направлений в исследовании города является исследование городского самосознания как динамического единства, конституирующего целостность города и определяющего структуру и наполнение городского пространства для его жителей. Единицы городского самосознания могут быть выражены в различных знаково-символических формах и опредмечены в виде «артефактов», составляющих городскую среду. Это означает, что, наряду с анализом феноменов появления и проявления городского самосознания, возможно эмпирическое выявление порождаемых им артефактов, выделение их связей и отношений с пространством города в целом.

Феномен городского самосознания, в приложении к российской действительности, начал исследоваться сравнительно недавно и еще не имеет установившегося, «культурного» смысла. При этом необходимо отметить, что термин «городское самосознание» носит собирающий, обобщающий, «общегородской» характер. Мы понимаем, что не существует монолитного, однородного объекта «город» и, соответственно, не возможно однородное, монолитное «городское самосознание». Очевидно, что различные социальные группы имеют свои, различающиеся по типу и содержанию, представления о городе, если для «простых» жителей город — это «дом — работа — отдых», то для городских элит город — это, в первую очередь, пространство конкуренции и взаимодействия по поводу городских ресурсов.

Городское самосознание – это «мозаика сознаний» социальных групп и сообществ, объединенных рамкой города и несущих в себе ряд присущих городу знаково-символических инвариантов.

Проблематика городского самосознания важна для нас, в первую очередь, как форма существования «ценностей, норм, правил и образов деятельности и жизни в городе», являющаяся ресурсом для гражданской самоидентификации и самоопределения жителей города. Как справедливо отметил О.И.Генисаретский, «идентичность – это не столько данность, нуждающаяся в подтверждении, сколько заданность для свободного самоопределения и самореализации в деятельности» [1]. Таким образом, идентификация является шагом к осознанию себя, в отношении существующих образов жизни и деятельности, шагом к деятельностному самоопределению человека, шагом к новому уровню человеческой активности.

В представлении городского самосознания мы будем выделять некоторые обобщенные уровни, для каждого из которых характерны следующие факторы:

·     особенность содержания, представленного на «табло сознания» (термин введен В.А.Лефевром [2]);

·     объективированность содержаний сознания в виде внешних знаково-знаньевых форм;

·     рефлективность сознания или «знание о знании».

1. Объектное сознание – знание об объектах и процессах

Первый уровень городского самосознания как со-знавания города удерживает в себе архитектурно-ландшафтные и социально-территориально-транспортные особенности города: это знание об основных архитектурно-ландшафтных комплексах (для Красноярска – это «Стрелка», «Центр», «Правый берег», «Левый берег», «Покровка», «Зеленая роща», «Академгородок» и др.); знание о расположении различных городских объектов бытового, социального, производственного, культурного назначения; знание транспортных маршрутов, по которым возможно попадание в нужные места города. Сюда же входит и знание о временном распорядке жизни города: время работы различных учреждений и организаций, регулярность работы транспорта и др.

В целом это знание о городе, которым обладает большинство жителей и которое полностью или частично отсутствует у любого приезжего – негорожанина (что делает его в глазах горожан странно беспомощным).

Данный уровень городского самосознания формируется через практическую включенность человека в «производственную» и «социально-услуговую» действительность города. Это знание о городе обеспечивает активность человека, направленную на удовлетворение различных жизненных потребностей. На «табло сознания» это знание представлено как иконический и схематичный «архитектурно-коммуникационный образ» города. Внешней, объективированной формой существования этого знания являются карты города, фотографии и альбомы города, различного рода справочники об организациях, учреждениях и фирмах города, интернет-сайты, информационные материалы местной прессы, радио и телевидения.

Особенностью этого уровня сознания является его нерефлексивный характер, когда сам сознающий не сознает своего сознавания, и когда знание об объекте оказывается «склеенным» с самим объектом. О.И.Генисаретский обсуждает феномен такого «очевидного» и, соответственно, «прозрачного и поэтому незамечаемого» сознания как «однородность» сознания [1]. Случай «однородного сознания» характерен для установившегося, «достигнутого» состояния сознания, сознания, не содержащего в себе границ/разрывов. Такая форма сознания характерна для провинциальных городков с установившимся укладом жизни, с отсутствием реальной возможности соотносить ситуацию своего города с ситуациями других городов, для городов, где власть и ресурсы города монополизированы какой-либо одной группой элиты.

В ситуации таких городов процесс стратегического планирования, как правило, сводиться к следованию методике, выработанной на опыте зарубежных городов. Сама идея развития города, преодоление кризисных ситуаций за счет концентрации собственных, а не спущенных сверху ресурсов, вхождение в конкурентное поле за финансовый и человеческий капитал глубоко чужда «однородному» (объектному сознанию.

«Неоднородности» в таком сознании на уровне отдельного человека или социальных групп появляются в ситуациях переездов и временного проживания в других городах, что позволяет соотносить особенности «архитектурно-коммуникационного образа» различных городов и, соответственно, выделять специфику своего города. Рефлексивный ресурс сознания этого уровня интенсивно развивался в городах «торгового типа», в которых деятельность части жителей была связана с переездами и посещением других городов, контактами с приезжающими в город представителями других городов, что в конечном итоге способствовало дальнейшему усложнению городского самосознания.

В настоящее время в качестве примера проявления феномена «неоднородного сознания» можно указать на активность особых социальных групп, к которым относятся  различные этнические группы. Для этих новых переселенцев город – это пространство освоения, что стимулирует их более высокий уровень социальной и экономической активности, требующий более рефлексивных представлений о городе.

2. Деятельностное сознание – знание о деятельностях и субъектах деятельности

Формирование второго уровня городского самосознания исторически связано с конкуренцией различных социальных групп (субъектов городской действительности) по поводу определенных городских ресурсов. Это могут быть финансовые, материальные, статусные, административные, человеческие ресурсы. При этом на «табло сознания» представлен город как агломерация социальных групп, сообществ, социальных укладов, имеющих определенные цели или установки, распоряжающихся или использующих определенные ресурсы и претендующих на существующие общегородские ресурсы. В случае несогласованности интересов данных социальных субъектов в городе могут возникать различные социальные конфликты.

Современным примером такого локального конфликта может быть конфликт между группой жителей Академгородка г.Новосибирска в 2000 году, желающих сохранить определенный социально-культурный уклад в своем микрорайоне, и группой бизнесменов, разворачивающих на территории Академгородка строительство «элитного» жилья. Другим примером современных «конфликтов интересов» может служить конкуренция различных городских «ведомств» за «свою» долю городского бюджета.

Именно необходимость согласования интересов, регулирование основ городской жизни и городского хозяйства и привело к возникновению городского права, городского суда, органов городского самоуправления, которые М.Вебер считал необходимым атрибутом развитого, сформировавшегося города [3]. При этом конкуренцию нужно понимать не как стремление «к владению или эксплуатации»», но и как конкуренцию определенных видов деятельности и стилей жизни, разворачиваемых в действительности города.

Сейчас в ряде сибирских городов обозначилась конкуренция между классическими индустриальными и новыми информационно-технологическими видами деятельности. Элементы этой конкуренции проявляются, например, во время выборов в органы местной власти.

До последнего времени в большинстве российских городов, и особенно в городах Сибири, фактически отсутствовали объективированные формы знания о городе как агломерации взаимодействующих социально-экономических и социально-культурных субъектов. Это связано, с одной стороны, с недостаточной исследованностью соответствующих сторон городской действительности, а с другой стороны, со скрытым характером существующего взаимодействия-конкуренции городских элит. Лишь в последние годы, в основном при поддержке зарубежных фондов, начали проводиться и публиковаться результаты исследований существующих региональных и, в отдельных случаях, городских элит. (Смотри, например, «Политические альманахи России», публикуемые Московским центром Карнеги, или публикации в журнале «Эксперт», где проводится сравнительный анализ социально-экономических субъектов российского и региональных уровней).

Форма «неоднородного сознания» развивается в достаточно крупных городах, либо «исторически» имеющих несколько «центров силы», либо в динамично развивающихся городах, что сопровождается «выходом на сцену» новых экономических, культурных и политических элит.

Для данного уровня городского сознания, фактически сознания на уровне городских элит, характерен высокий уровень рефлективности, связанный с необходимостью осознавать свои цели, ресурсы, ограничения и цели, ресурсы, ограничения конкурирующих групп, с необходимостью «просчитывать» свой действия и действия конкурентов, уметь находить и строить соответствующие линии взаимодействия.

Процесс стратегического планирования в данных городах может быть вполне продуктивным, риски неэффективности часто связаны с политическим контекстом стратегического планирования. Когда стратегическое планирование становится инструментом в политической борьбе за власть. При этом, в одном случае, после достижения политических целей, процесс стратегического планирования «замораживается» как выполнивший свою функцию. В другом случае переход от обсуждений и планирования к реализации блокируется политическими противниками на уровне конфликта между исполнительной и представительной власти.         

3. Метадеятельностное сознание – знание о внешних ситуациях и контекстах существования города

К третьему уровню городского сознания мы относим со-знавание места города в социальном, культурном, экономическом и политическом пространстве региона, страны и мира. Это знание особенностей города, в сравнении с другими городами, это помещение города в определенную внешнюю социо-культурную «систему координат». В определенном смысле, этот уровень сознания уже не может относиться к собственно городскому самосознанию как к «замкнутому на город сознанию». Носителями такого знания обычно являются внешние по отношению к городу субъекты, органы региональной и государственной власти, трансрегиональные и транснациональные компании, которые не несут в себе отпечаток индивидуальности и самобытности города, которые не «причастны» к городу.

В то же время, именно «причастность» к городу «сознающих субъектов» позволяет отнести этот уровень сознания к городскому самосознанию.

Основой для формирования этого уровня сознания является ситуация внешней конкуренции и необходимость обеспечения стабильности существования города. Конкуренция с другими городами за рынки сбыта своей продукции, за подключенность к различным ресурсным потокам, конкуренция за особые социальные и культурные статусы и т.д.

Всем нам известна историческая конкуренция Москвы и Санкт-Петербурга за статус столичного города. Для Сибири настоящего времени – это конкуренция городов за включение, например, в международный проект Трансполярных авиаперевозок или за «заворачивание на себя» торговых путей из Азиатско-Тихоокеанского региона [4]. Сейчас как анекдот воспринимается ситуация, сложившаяся в начале века в городе Томске, когда местные купцы отказались «сброситься» на строительство транссибирской железной дороги, и «железнодорожный» прогресс «проехал» мимо славного города Томска. Тогда как в Красноярске в этот период количество жителей увеличилось более чем в 2 раза, появилась собственная промышленность, рабочий класс, началось развитие городской инфраструктуры.

Это уровень сознания, который включает в себя знание и оценку перспективы города, при этом он присущ и жителям, когда они выбирают перспективу для себя и своих детей – покупать ли жилье в городе или готовиться к переезду, обучать своих детей здесь или отправить в перспективный вуз другого города.

Объективированные формы такого знания в России существуют в очень редких и, как правило, созданных для служебного пользования аналитических материалах, в то время как муниципалитеты даже небольших городов Европы вполне открыто обсуждают конкурентные преимущества и имиджи своих городов как средство привлечения жителей.

Городское самосознание этого уровня, безусловно, рефлексивно и, более того, может быть отнесено, по О.И.Генисаретскому, к «неоднородным/неустойчивым» реальностям «сознания/воли» [1]. Это означает, что, с одной стороны, сознание имеет топическое строение, где в каждом «топосе» представлено определенное сознавание действительности, причем средствами специфичными для данного топоса (подробнее см.[5]), а с другой стороны, неустойчивость «воли» связана с актами «воления», как осуществления выборов и принятия решений, направленных на изменение содержания настоящего и будущего города.

Именно в этом контексте необходимо понимать фразы «политическая воля», как то что обеспечивает усилия власти/элит по изменению своих представлений о ситуации, совершение усилий по изменению сложившейся ситуации и принятие на себя ответственности за возможные социальные последствия. Типичным для большинства городских властей в России является «паралич воли», как боязнь принимать необходимые стратегические решения и принимать ответственность за их последствия.

Примером таких осознаваний и актов воли могут служить «идеализованные», т.е. возможные, но не реализуемые ситуации политических выборов, во время которых серьезно и глубоко обсуждаются современные реальности города и принимаются решения о направлениях дальнейшего городского развития. Конкретным примером реальности «неоднородного/неустойчивого» «сознания/воли» в ситуации России может служить «перестройка», как ситуация выбора, осуществленного в конце 80-ых начале 90-ых годов, и реализация нового варианта социокультурного развития страны.

Перспектива развития российских городов и достижений стратегического планирования, как нового формата управления «человеческой активностью», во многом связана со становление развитых форм городского самосознания. Именно со-знавание реальных проблем и перспектив развития города позволяет городским властям и горожанам, со одной стороны, избегать ложных целей и расходования ресурсов на разрешение фиктивных проблем, а с другой стороны, концентрировать совместные усилия на построение новых, стратегических, действительных перспектив города.