Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru)

08.06.2009

О Владимирском соборе Сыркова монастыря в Новгороде

Владимирский собор Сыркова монастыря построен по заказу Ф. Д. Сыркова в 1548—1554 гг. До нашего времени собор дошел почти без искажений: в XVIII в.
пристроена колокольня, сделана четырехскатная крыша. Во время войны здание сильно пострадало, результатом чего явилось обрушение глав и сводов. Собор Сыркова монастыря изучала Т. В. Гладенко. Она пришла к выводу, что «заказчик уже полностью следует новым московским вкусам» и «все здание строилось по образцу Хутынского собора и только его меньший объем, четырехстолпность... и новые элементы декора, придают, несомненно, черты оригинальности». Сегодня эти выводы требуют некоторой конкретизации. Собор — сложный конгломерат архитектурных форм, имеющих различное происхождение. В их подборе выражается как программа заказчика, так и профессиональный кругозор мастера-строителя.
Владимирский собор — четырехстолпный пятиглавый, трехапсидный храм с притвором. Наос от алтаря отделяет невысокая каменная преграда. В центральной апсиде — горнее место. Епископское кресло обрамлено двухобломной килевидной аркой. Стены апсиды расчленены двумя карнизами, на середине ее высоты и в основании конхи. Столбы собора круглые восточные слиты с алтарной преградой, западные стоят на кресчатых пьедесталах. Столбы имеют развитую базу (западные) и капитель из двух полочек и валика между ними. Опорный узел сводов сделан неожиданно — сечение столба больше площади пят арок. Своды собора не имеют подпружных арок. Скуфью центрального купола, аналогично конхе, отсекает карниз.
Специфической чертой покрытия собора является разделение его на два яруса в пределах толщины стены. Первый ярус — килевидные закомары, гладкие стенки, покрытые на два ската. Лопатки храма так широки, что ендова приобретает двускатную форму.
Кирпичный декор собора обилен и многообразен. Верхние зоны малых барабанов разделены тягами на два региона и украшены одинарными и двойными, килевидными и треугольными аркатурами разных размеров и модулировок, а также поясами пятиугольных ниш. Некоторые регистры остались незаполненными. В верхней части большого барабана располагается сложная двух-трехчастная аркатура. В центральной части — большая ритмичная килевидная аркатура. Низ барабанов оформлен тягой из валика и полочек. Фасады собора разбиты на три яруса горизонтальными карнизами. Окна располагаются в среднем ярусе. В верхнем ярусе центральной закомары находится композиция из трех киотов и круглого, обрамленного валиком, окна. Гладкий, крытый полатками, второй ярус покрытия декорирован парами пятиугольных ниш, расположенных над пазухами нижележащих закомар. Лопатки фасада имеют сочную профилировку. Многообломный цоколь четко раскрепован, образуя под каждой лопаткой мощную базу. Перспективный килевидный портал имеет развитые для середины XVI в. формы. Отметим постаменты под базами колонок портала. Высота апсид равна высоте двух ярусов фасада, цоколь и первый карниз проходят по апсидам. Апсиды декорированы большой, на всю высоту, килевидной аркатурой с широкими профилированными лопатками и узкими арками. Стены притвора разделены лопатками, которые несут двойные килевидные арочки на консолях. Капители лопаток и консоли связаны карнизом. Прясла стен между лопатками заполнены килевидными нишами.
Главы собора поставлены плотно, компактно. Нетрадиционная двухъярусная кровля создает плавный переход от основного объема к главам. Фасады, равномерно насыщенные профилировками, сохраняют гармоническое равновесие между вертикалью и горизонталью, совмещая это с пластической акцентированностью центрального прясла. Легкое расширение лопаток вверх придает всем вертикалям маленький наклон, делая закомары стройнее. Малый вынос лопаток, тонкая их профилировка, сохраняет монолитность стены, как бы заставляя ее вибрировать. Килевидные арки на притворе, апсидах и основном объеме представляют фейерверк вариаций одной и той же формы. Таким же приемом создано декоративное великолепие барабанов.
Пространство наоса фактически представляет собой двустолпный зал. Отсутствие подпружных арок и круглые столбы делает его очень цельным, недифференцированным. Этому, правда, несколько противоречит строго тектоничное решение опоры: пьедестал, база, капитель.
Происхождение использованных в соборе конструктивных, тектонических и декоративных элементов разнообразно. Не претендуя на полноту анализа, конспективно укажу ряд памятников, которые могут быть привлечены для изучения эволюции форм собора Сыркова монастыря. Это — церкви Жен Мироносиц 1510 г. и Прокопия 1529 г. (обе — постройки семьи Сырковых), собор Хутынского монастыря 1515 г., церкви Успения в Колмове 1528 г., Сретения Антониева монастыря 1537 г., части XVI в. в церкви Успения на Торгу в Новгороде. Следует отметить псковские памятники 80—90-х годов XV в. — Кобылье городище, Выбуты, Георгий со Взвоза (по Вл. В. Седову). Некоторые параллели архитектуре Владимирского собора можно усмотреть в церквях архангела Гавриила и Иоанна Предтечи Кирилло-Белозерского монастыря 1532—1534 гг. и соборе Спасо-Прилуцкого монастыря 1542 г. Мастеру новгородского собора были, видимо, хорошо известны и памятники столичной архитектуры — Архангельский собор 1505 г., церкви в Коломенском — Вознесения 1532 г. и Георгия XVI в. Определенное воздействие оказала и «новгородская готика»—постройки немецких мастеров эпохи Евфимия Вяжищского 30—40 гг. XV в. — Грановитая палата и Софийская звонница.
Указав географически ареал художественных интересов мастера Владимирского собора, акцентируем формы, вызванные, скорее всего, условиями заказа. Это круглые колонны и притвор, традиционно присутствующие в постройках Сырковых, трехчастный киот и деление фасада на горизонтальные регистры, ведущие свое происхождение из Спасо-Преображенского собора в Хутыни, кресчатые пьедесталы колонн и оформление синтрона, навеянные аналогичными формами Архангельского собора Московского кремля. Интересно, что в последних двух случаях использованы формы памятников, символизирующих апофеоз великокняжеской власти.
Собор Сыркова монастыря — один из первоклассных памятников русской архитектуры XVI в. Его автору свойственно виртуозное владение формой на всех масштабных уровнях. Оставаясь в рамках средневекового «цитирования», он мастерски сливает в единую гармоничную форму разнородные элементы.