Деревянный храм Ильи Пророка находиться в нескольких километрах от Ферапонтова монастыря у подножия Цыпиной горы – самого высокого в округе холма, на берегу небольшого Ильинского озера. Село Цыпино, являвшееся вотчиной Ферапонтова монастыря, известно с начала XVI в. Однако, существующий храм относится к более позднему времени. По мнению исследователей, церковь была построена в 1755 году (Бочаров, Выголов, 1969) и, согласно имеющимся данным, освящена в 1756[1].

Храм представляет собой высокую ярусную башню на крестчатом основании с подклетом, образованную тремя широкими, но низкими, поставленными один на другой и уменьшающимися по мере развития вверх, восьмериками – т.н. “банями”, к которой примыкают небольшая алтарная часть и трапезная. С севера и юга основной объем церкви опоясывают галереи, а с запада к трапезной пристроена “паперть” (рис. 1). По мнению специалистов, композиция основного объема храма восходит к русским деревянным церквям глубокой древности. Аналогии ей находят среди украинских ярусных т.н. “банных” церквей XVII-XVIII вв. (Бочаров, Выголов, 1969).

За последние двадцать лет материалы деревянной Ильинской церкви в Цыпинском погосте подверглись дендрохронологическому изучению дважды. В 1983-1984 гг. сборами дендрообразцов и их датированием занималась сотрудник ВСРПО “Союзреставрация” Н.Ф. Сергеева. Тогда для завершения проектно-изыскательских работ на данном памятнике, необходимо было получить все возможную информацию по его строительной истории. Однако после отбора и обработки образцов стало ясно, что ожидать каких-либо серьезных результатов не приходиться. Это было вызвано двумя обстоятельствами. Во-первых, сама коллекция образцов, полученная в те годы, и количественно (12 экземпляров, из которых три были утрачены) и качественно (всего три полноценных спила на шесть кернов) не представлялась достаточно надежной. Во-вторых, не обнадеживало и почти полное отсутствие в те годы абсолютно датированных фоновых материалов XVII-XIX вв., которые могли бы использоваться при перекрестном датировании кривых роста годичных колец древесины Ильинской церкви. Те материалы, которые использовались Н.Ф. Сергеевой для абсолютных привязок, происходили из архитектурных объектов весьма удаленных от изучаемого региона (Новгородчина, Карелия и т.д.). Основная же масса образцов дерева из построек Кирилло-Белозерского монастыря была получена позднее – во второй половине 1980-х гг.
Рис. 1. Церковь Ильи Пророка в Цыпином погосте. План А.П. Мальцева
Принципиально иная ситуация сложилась с коллекцией собранной на этом же памятнике при реставрационных работах 2003-2004 гг., проводившихся ООО “Карэнси”.[2] Изучению этих материалов и его результатам посвящена настоящая работа.

В лабораторию естественнонаучных методов ИА РАН были переданы 17 полных спилов (без учета дублирующих), отобранных с бревен Ильинской церкви. В данной выборке представлены образцы древесины почти всех основных частей постройки. Четыре образца получены из стен восьмерика – первые венцы северной, юго-западной и южной стен, второй венец последней. Из алтарной части получено 3 спила – северная и южная стены, а также алтарная преграда. Два спила взяты из стен трапезной с первых венцов южной стены и западного переруба. Одним образцом представлена паперть. Остальные семь спилов отбирались с первых венцов западных клетей, служивших основаниями галерей – 3 с северной и 4 с южной.

Сохранность древесины рассматриваемой коллекции вполне удовлетворительная. В большинстве случаях на спилах сохранились признаки наружных колец. Возраст исследованных стволов колеблется от 98 до 198 лет – в среднем 133 года. Все они представлены хвойными породами – большинство сосной и один образец, отобранный из паперти - елью[3].

Дендроанализ образцов полученных в 2003-2004 годах, позволил установить, что кривые роста годичных колец двенадцати спилов относятся к одной дендролого-хронологической группе (рис 2, №№ 2-9, 11-14). Они принадлежат образцам из стен восьмерика (№№ 4,6,9), алтаря (№№ 3,5,8), трапезной (№№ 2,7) и западным клетям - основаниям галерей (№№ 11-14). В этот комплекс кривых роста хорошо вписался график одного спила из коллекции 1983 года взятого с южной стены алтаря (рис. 2, № 10). Все тринадцать бревен дают одну и ту же порубочную дату (рис. 2, №№ 2-14). Составленная последовательность годичных колец имеет протяженность в 179 лет. Величины показателя сходства-изменчивости (Cx) и коэффициента корреляции (r), рассчитанные для графиков этой выборки колеблются от 55 до 73% (в среднем 65%) и от 0,03 до 0,64 (в среднем 0,37) соответственно.
Рис. 2. Относительная хронология образцов древесины Ильинской церкви на Цыпиной горе отнесенных к первой хронологической группе
1 –венец 1 юго-западной стены восьмерика; 2 –венец 1 восточного переруба трапезной; 3 – венец 1 северной стены алтаря; 4 –венец 1 северной стены восьмерика; 5 – венец 1 южной стены алтаря; 6 – венец восьмерика; 7 – венец 1 южной стены трапезной; 8 – венец 1 западного прируба алтаря (алтарной преграды); 9 – венец 2 южной стены восьмерика; 10 – венец 6 южной стены алтаря (из сборов Н.Ф. Сергеевой 1983 г.); 11 – венец 1 южной стены западной клети южной галереи; 12 – венец 1 западной стены западной клети южной галереи; 13 – венец 1 восточной стены западной клети южной галереи; 14 – венец 1 западной стены западной клети северной галереи.
Сопоставление графиков погодичного прироста годичных колец этой последовательности с другими материалами из коллекции 1980-х годов, полученными от бревен стен трапезной и восточной галереи храма позволяет говорить о некоторой общности основных циклов угнетений. Однако величины Cx и r, рассчитанные для выборки 1980-х гг. несколько ниже (средние показатели 58% и 0,11), что можно объяснить преобладанием кернов. С этим же, по-видимому, связан и значительный, достигающий 11 лет, разрыв в датах последних сохранившихся на образцах колец.

Что касается еще пяти образцов из сборов 2003-2004 гг., то 3 из них отличаются резкой индивидуальностью погодичного прироста, в связи, с чем аналогий его динамике нам найти не удалось (два спила были отобраны с первых венцов западной клети – основания северной галереи, а третий оказался депаспортизирован). Об оставшихся двух образцах – 28-ом венце северной стены паперти и первом венце юго-западной стены восьмерика речь пойдет несколько ниже.

Таким образом, уже на этапе построения относительной хронологии по образцам древесины Ильинской церкви можно было сделать следующие выводы.

1. Выборка образцов демонстрирует явное количественное преобладание бревен единой дендролого-хронологической группы, а принадлежность их всем основным конструкциям церковного здания (восьмерик, алтарь, трапезная, галереи) указывает на одновременность возведения постройки.

2. Заготовка этого строительного дерева проводилась, вероятно, в одном местопроизрастании – лесном массиве или даже лесосеке.

Как уже было указано в начале данной статьи, храм освящен в 1756, а построен, по мнению исследователей, в 1755 г. Кроме того, при проведении реставрационных работ была обнаружена “закладная” монета 1755 года.

Для абсолютной привязки полученной последовательности годичных колец (рис. 2, №№ 2-14) нами было использовано дерево XVII в. из построек Кирилло-Белозерского монастыря, работа по абсолютному датированию которых в настоящее время завершена (Черных, Карпухин, 2006). На рис. 3 представлена сводная таблица синхронизированных усредненных кривых роста дерева исследуемой Ильинской церкви, северных Братских и Поваренных келий (сборы Н.Ф. Сергеевой 1985-1987 гг.), выгребной ямы (сборы И.В. Папина, шурф 4, 1999 г.), оборонительных стен у Поваренной башни (сборы А.Н. Кирпичникова 1971 г.). Выполненная синхронизация характеризуется достаточно высокими показателями коэффициентов сходства изменчивости и корреляции, которые колеблются от 54 до 70 % (в среднем 60%) и от 0,09 до 0,32 (в среднем 0,22). При визуальном анализе этого массива выделяются общие циклы угнетений 1580-х гг. – первого десятилетия XVII в., 1630-1640-х гг. и 1660-1670-х гг. В целом, на данном этапе исследований, проведенное сопряжение усредненных кривых роста дерева “ранней группы” Ильинской церкви и указанных сооружений с территории Кирилло-Белозерского монастыря позволяет датировать последние годичные кольца дерева из основных элементов храма 1752 годом.

Рис. 3. Синхронизированные усредненные кривые погодичного прироста образцов древесины: 1 - Ильинской церкви; 2 - северных Братских келий; 3 -Поваренных келий; 4 - выгребной ямы шурфа 4; 5 – крепостной стены у Поваренной башни
Несколько сложнее обстоит дело с датировкой двух образцов из сборов 2003-2004 года – 28 венца северной стены паперти и первого венца юго-западной стены восьмерика.
По мнению А.В. Попова, проанализировавшего особенности технических приемов, применявшихся при обработке древесины использованной для строительства церкви, сооружение трапезной и паперти могло происходить в более позднее время, причем последней – в начале XX века. Что касается мнения о более позднем строительстве трапезной, то наши данные его не подтверждают. Оба спила отобранные с бревен этой части здания (рис. 2, №№ 2,7) были срублены в один год с древесиной восьмерика, алтаря и клетей – оснований галерей.

Динамика погодичного прироста образца древесины 28 венца северной стены паперти, единственного из всей коллекции представленного елью, не имеет ничего общего с характером роста дерева использованного в остальных частях здания. В связи с этим, мы попытались сопоставить его график погодичного прироста с кривой роста годичных колец единственного, имеющегося в нашем распоряжении, позднего, многолетнего (168 лет) ствола сосны, срубленной в окрестностях Кириллова в 1979 году (сборы Н.Ф. Сергеевой, рис. 4. № 1). Попытка синхронизации проводилась на отрезке 1900-1920 гг.[4] Показатели коэффициентов сходства-изменчивости и корреляции, полученные для этого интервала, приведены в таблице 1. Как видно, наибольшие величины приходятся на 1906 год (рис. 4, № 2). Однако, по нашему мнению, имеющегося количества образцов пока явно недостаточно для однозначного решения вопроса об абсолютной датировке паперти.
Рис. 4. Синхронизированные кривые погодичного прироста образцов современного дерева и Ильинской церкви: 1 – сосна, срубленная в 1979 г. в окрестностях Кириллова; 2 – венец 28 северной стены паперти; 3 – венец 1 юго-западной стены восьмерика.
Таблица 1. Показатели коэффициентов сходства-изменчивости и корреляции, полученные для диапазона 1900-1920 гг.[5]
Календарная дата последнего кольца образца из трапезной

Что касается образца отобранного с первого венца юго-западной стены восьмерика, то при попытке визуальной синхронизации его графика погодичного прироста с кривыми роста всех остальных датированных спилов из сборов 2003-2004 годов было выявлено несколько возможных вариантов датировки (1851, 1871, 1911 гг.). При ближайшем рассмотрении выяснилось, что интервалы между этими тремя вероятными датами кратны 20.[6] По-видимому, в данном случае на динамике погодичного прироста сказался 22-летний цикл солнечной активности, который хорошо известен по материалам дендроклиматических исследований[7] (Битвинскас, 1974; Дергачев и др., 1978). При проведении статистической проверки полученных при визуальном сопоставлении вариантов датировок был осуществлен расчет показателей Cх и r с учетом выявленной цикличности в диапазоне 1691-1911 гг. Т.е. проводилась последовательная сдвижка графика погодичного прироста на 20 лет (1691, 1711, 1731 и т.д.) и для каждого положения по обеим хронологическим группам образцов Ильинской церкви (ранней (рис. 2, №№ 2-14) в диапазоне 1691-1891 гг., и поздней (рис. 4 №№ 1-2) в диапазоне 1731-1911) рассчитывались статистические коэффициенты. Полученные результаты приведены в таблице 2. Очевидно, если опираться на средние значения коэффициентов Cx и r, наиболее предпочтительной датой последнего кольца бревна первого венца юго-западной стены восьмерика представляется 1851 год (рис.2, № 1; рис.4, № 3).
Таблица 2. Показатели коэффициентов сходства-изменчивости и корреляции, полученные для диапазона 1691-1911 гг. с учетом выявленного 20-летнего цикла.[8]
Таким образом, результаты проведенных дендрохронологических исследований Ильинской церкви на Цыпиной горе позволяют говорить о том, что дерево для строительства основного объема храма заготавливалось в 1752 или самом начале 1753 года. В дальнейшем храм возможно, ремонтировался (вероятно - в середине XIX в.). При этом в нем, по-видимому, был заменен 1-ый венец юго-западной стены восьмерика. Пристройка паперти, очевидно, осуществлялась уже после строительства основного здания. Косвенно это подтверждается и использованием другой породы древесины (ели), хотя, в данном случае, мы имеем только один образец из паперти и для более обоснованных выводов необходимо существенно увеличить количество спилов. С некоторой долей осторожности, время пристройки паперти можно определить как первое десятилетие XX в.
Работа выполнена в рамках исследовательского проекта РГНФ № 03-01-00229а.

Литература
Битвинскас Т.Т. Дендроклиматические исследования. Л., 1974
Бочаров Г., Выголов В. Вологда. Кириллов. Ферапонтово. Белозерск. М., 1969
Дергачев Е., Кочаров Г., Ступнева А. Цикличность прироста сосновых насаждений и солнечная активность // Условия среды и радиальный прирост деревьев. Каунас, 1978.
Черных Н.Б., Карпухин А.А. Застройка “Старого города” Кирилло-Белозерского монастыря по данным дендроанализа (Успенский монастырь) // Российская археология. 2006 № 2.
 
Список сокращений
ВСРПО – Всесоюзной специализированное реставрационное производственное объединение
ГАВО – Государственный архив Вологодской области