В этом сообщении рассматривается та группа городских усадеб периода классицизма, которые возводились в центрах русских городов в качестве главных элементов их планировочной структуры или в градостроительно ответственных местах той или иной части города в качестве доминант, художественно организующих застройку. Не менее интересны и не реализованные проекты усадеб этого рода. Эта разновидность усадеб, в архитектурном решении которых ярко отразились социальный статус, а подчас и индивидуальность заказчика, степень одаренности зодчего и конкретные особенности ландшафта, сыграла существенную роль в формировании городских панорам. Они во многом определяли как гармонический характер среды русских городов этого периода, так и неповторимое своеобразие каждого из них. Поскольку столичные сооружения этой группы жилищ хорошо знакомы (и не только специалистам), мы сосредоточим внимание на менее известном материале провинциальных центров.

Генетически этот тип усадеб близок к композиционной схеме, предложенной проектом Большого Кремлевского дворца Баженова и к реализации ее в миниатюре в Богородицке.

Местами, градостроительно ответственными, являлись узлы планировочной структуры — центральные площади; пересече-

 

ния основных магистралей (друг с другом, с площадью, иногда с второстепенной улицей); расположенные у их концов въезды в город; повышенные участки рельефа возле этих мест, а также побережья в тех случаях, когда город, широко используя водные пути, был обращен к реке или к морю.

Определяя композицию будущей усадьбы такого рода, зодчий должен был особенно тщательно учесть ее местоположение и значимость в структуре города, точки зрения на нее с разных сторон извне и открывающиеся от нее виды, чтобы новый элемент градостроительного целого оптимально вошел в архитектурно-ландшафтное окружение, взаимодействуя с ним и обогащая художественный образ города; в то же время он должен был представлять собой и самоценное архитектурное произведение. Эти усадьбы отличались от большинства городских усадеб тем, что благодаря высокому социальному статусу их владельцев (обычно это главы администрации больших территорий) они сочетали в себе функции репрезентативного жилища с многочисленными службами и парком и функции государственного учреждения со служебными помещениями, иногда и с комнатами необходимого персонала. Поскольку обычно они возводились на казенный счет, то личный вкус их обитателей мог проявиться главным образом в убранстве интерьеров дома. Естественно, что, сравнительно с большинством аристократических усадеб, резиденциям носителей государственной власти придавались черты повышенной монументальности. Типологически это было вполне допустимо, так как в ту эпоху многие общественные здания строились по усадебной схеме — Московский университет, Голицынская больница, Английский клуб в Москве, Ассигнационный банк в Петербурге и другие. Такой облик отвечал им и по существу, так как помимо повседневной управленческой деятельности они были также центрами светского общения, объединявшего верхний слой городского общества.

Интересующий нас тип усадеб целесообразно рассмотреть в городах не просто административных, но сочетавших управленческие функции с производственными, поскольку это ставило их в более своеобразные условия, которые соответственно вызывали и более разнообразные архитектурные решения. В основном мы коснемся судостроительных и портовых городов, а также некоторых промышленных городов Прикамья и Урала. Следует также оговорить, что речь пойдет о новых городах. Отсутствие в них исторической застройки с ее веками формировавшейся особой

красотой, с одной стороны, позволяло свободно определять как композицию города в целом, так и расположение отдельных ее элементов; однако, с другой стороны, требовало от них большой художественной выразительности.

Ярким примером усадьбы, спроектированной именно как ключевой архитектурный объем в структуре города, явилась резиденция наместника Новороссии князя ГА-Потемкина-Таврического в Екатеринославе, которому в конце XVIII в. предназначалась роль столицы этого недавно присоединенного края. Новый город был разбит на плато высокого холма над Днепром (1). Проектировавший его в 1790-х годах И.Е.Старов поместил дворец Потемкина в точке схода трех улиц-лучей, составивших основу генерального плана. Эти лучи сближались у полукруглой площади перед дворцом, вливаясь в ее пространство. Таким образом, при продвижении из различных концов города по этим улицам в их перспективе должен был возникать фасад резиденции с повышенной средней частью ее главного объема, предваряемой строгим дорическим портиком; с флигелями главный дом соединяли галереи. На фоне фасада дворца должна была выделяться статуя основателя города. Предложенная И.Е.Старовым система генплана не была реализована, но Потемкинский дворец все же стал наиболее представительным сооружением нагорной части Екатеринослава, поскольку строительство собора надолго затянулось. Возведенный в 1789 г. у края обрыва к реке, внушительный протяженный объем Потемкинского дворца "держал" архитектурное пространство этого узла городской структуры. В середине XIX в. он являлся не только одной из двух композиционно взаимодействующих доминант (дворец-собор), но также и необходимой здесь архитектурной кулисой, создававшей и сохранявшей "художественное поле" ансамбля, отграничивая его от пространства природы. За дворцом, на склоне горы, по проекту В.Гульда был устроен великолепный парк в английском стиле. Неоднократно перестраивавшийся Потемкинский дворец оставался главной достопримечательностью Екатеринослава. В 1820-х гг. он был преобразован в Дворянское собрание, а парк стал городским садом. Если усадьба Потемкина из-за превратностей истории не смогла выполнить своего прямого назначения, то усадьба Главного командира Черноморского флота в Николаеве стала весьма значимым в городе сооружением в течение длительного времени. Это определялось тем, что Николаев был выстроен в 1791-1795 гг. как административный центр Черноморского флота

портов и как его главная судостроительная база (2). Вследствие чтого городской организм скоро был преобразован на военный лад сведя на нет гражданские учреждения (и вытеснив их физически), так что Главный командир флота стал единоличным правителем города. Его усадьба заняла ключевое положение: выстроенная над откосом высокого берега у слияния рек Ингула и Буга, она как бы концентрировала доступ к центру города, сооружения которого (адмиралтейство, собор, штаб флота и портов, гидрографическое депо, присутственные места Черноморского интендантства, Морское собрание и др.) располагались вдоль Ингула.

Возведенный в 1793 г. одноэтажный главный дом, увенчанный бельведером, на флагштоке которого развевался андреевский флаг, впоследствии многократно перестраивался и расширялся(3). Однако на всех стадиях он сохранял строгую симметрию плана и крайнюю сдержанность архитектурного решения фасадов; канцелярия и архив размещались в корпусах, пристроенных к главному фасаду. Дом был окружен парком, местами спускавшимся по склону. Прекрасно обозримый с речного пути, в обрамлении зелени, дом Главного командира Черноморского флота стал своего рода "архитектурной заставкой" той композиции, которая разворачивалась вдоль берегов по мере продвижения вглубь города.

Аналогичная усадьба в Архангельске, меньшая по размерам и более скромная по облику, занимала несколько иное положение в городе. Имея развитое судостроение, гражданская администрация Архангельска с помощью Екатерины II смогла преодолеть экспансию военного ведомства, распространившего свои учреждения и постройки по всему городу и стеснявшего горожан постойной повинностью, и ограничить его территориально Соломбальскими островами и противолежащим участком за городской чертой(4).

Выстроенный в 1745 г. и перестроенный в 1820-х годах архитектором Ф.И.Уткиным(5), дом Главного командира порта стоял у наплавного моста через р. Кузнечиху, обращенный к городской стороне главным фасадом. Представительный по своему облику, он доминировал над низкой и неказистой островной застройкой(6) и являлся наиболее видным зданием в ряду расположенной слева от него по берегу Кузнечихи шеренги офицерских домов, образующих вместе с ним парадный фасад Соломбалы. Суровый климат и затесненность производственными строениями не по-

зволяли разбить здесь парк. Дом Главного командира порта вместе с церковью у противоположного конца моста архитектурно акцентировал северную границу города, а размеры этих двух зданий, сопоставленные с протяженностью моста, подчеркивали ширину реки близ впадения ее в могучую Северную Двину и размеры города, выросшего вдоль последней и реконструированного на основе регулярной планировки(7).

Усадьба губернатора как ядро городского центра фигурирует в проекте генерального плана Керчи 1821 г.(8) Поскольку Восточный Крым предполагалось административно выделить и, назначив Керчь губернским городом, построить там порт для торговли с народами Кавказа, потребовалось соответственно этому статусу построить русский город на месте завоеванного в 1771 г. татарского городка у турецкой крепости(9).

Автор генплана Керчи одесский архитектор Франсуа Шааль в качестве нового городского центра спроектировал грандиозный дворцовый комплекс трапециевидных очертаний с дугообразным в плане главным домом. Его вогнутый фасад был обращен к полукруглой площади с фонтаном, переходившей в обширную плац-парадную площадь, которая магистралью соединялась по прямой с турецкой крепостью — старым центром на мысу. Обширная территория позади дворца была отведена для парка. Хотя проект остался неосуществленным, сам этот замысел весьма показателен в том отношении, что городской усадьбе как элементу градостроительной композиции придавалось первостепенное значение.

Среди усадеб рассматриваемого типа наиболее известна резиденция наместника Новороссии князя М.С.Воронцова в Одессе, выстроенная им как его частная усадьба(10). Ее место рядом со зданием Управления генерал-губернатора(11) было определено в 1820-е гг. при разработке архитектором Ф.Шаалем плана городского центра, расположенного над морем на высоком обрывистом плато(12). Эта усадьба должна была архитектурно уравновесить западный край панорамы центра, сосредоточием которой являлись: образованная двумя одинаковыми вогнутыми зданиями-кулисами (архитектор А.И.Мельников) полукруглая административная площадь с бронзовой статуей прославленного градоначальника Одессы герцога А.Э.Ришелье (работы И.П.Мартоса) и подводящая к ней от моря монументальная Потемкинская лестница — ось всей композиции; восточный ее фланг отмечен классическим по облику зданием Биржи. Усадьба Воронцова, по-

строенная в 1824-1829 гг. по проекту Франческо Боффо, заняла закругленную оконечность плато между берегом и спуском к морю проложенным по дну соседнего оврага.

Из-за топографических особенностей участка усадебный дом приобрел асимметричную форму плана и сложный расчлененный объем, поставленный под углом к остальным компонентам ансамбля. Свободное и живописно расположение построек на рельефе придало усадьбе своеобразие. Монументальность массы дворца ощущается острее благодаря контрасту с легкой двойной дорической колоннадой, поставленной у кромки скругленного мыса и повторявшей его очертания. Здесь присутствует и тонкая игра на противопоставлении аналогичных геометрических форм: мотив выпуклого полукружия колоннады зрительно сопоставлялся с вогнутым полукружием площади. Светлый на фоне зелени парка, дворец Воронцова, издалека видный с моря, достойно завершил панораму столицы Новороссии. Органически вошедшая в классический ансамбль Одессы, эта усадьба усиливала его романтическое звучание.

Весьма значительной была и роль усадеб заводовладельцев в промышленных городах Урала и Сибири. Центры этих городов сосредотачивались у плотины огромного пруда, где поступавшая из него через прорези вода преобразовывалась в механическую энергию, вращавшую станки примыкавшего к плотине завода. К числу главных зданий относились призаводские усадьбы владельцев или управляющих, видные через зеркало пруда из разных точек его побережья, где располагались жилища работников и мастеров.

Таков так называемый Белый Дом, построенный на мысу у конца плотины Кыштымского завода, первоначально принадлежавшего Демидовым. Обнесенный ажурной чугунной решеткой, дом был обращен к предзаводской площади курдонером, а со стороны пруда к нему примыкал большой полукруглый сад. По контрасту с суровостью находившихся поблизости производственных сооружений Белый дом, выдвинутый мысом на первый план панорамы, художественно главенствовал в ней(13). Аналогичную задачу решал архитектор М.П.Малахов, выстроивший в Екатеринбурге у изгиба береговой линии пруда дом главного горного начальника ВА.Глинки, в котором наряду с жилыми апартаментами имелись и деловые помещения и который занимал ответственное место в панораме правого берега. Раскрытый на набережную двухэтажный дом с мезонином выделялся из ряда

соседних усадеб крупным масштабом, пластикой фасада и вела, коленной чугунной оградой каспийского литья, сквозь узор которой, чередующийся с опорами в виде дорических колонн, просматривался сад и двор, расположенные по обе его стороны(14).

В Ижевске, на крутом склоне Нагорной его стороны, архитектор С.Е.Дудин поставил усадьбу основателя завода и города инженера А.Ф.Дерябина(15). Парадный фасад огромного дома, обращенный к заводу и к пруду, был соединен с набережной широким бульваром, в перспективе которого он воспринимался снизу. Место усадьбы в городском пейзаже было выбрано очень точно: не случайно трассировка бульвара предвосхитила направление современной эффектной эспланады, связавшей центр Ижевска с зеркалом пруда.

Завершая этот краткий обзор усадеб, обитателями или владельцами которых были носители власти, государственной или личной (заводчики), следует констатировать их значительную роль как в структуре, так и в художественном облике русского города периода классицизма.

1 Белехов Н. и Петров А. Иван Старов. М., 1950. С. 118, 120, 123, 125-127; Титов А. Письма из Екатеринослава. Одесса, 1848. С. 32-34; Бурлаков И.А. Памятники зодчества г. Днепропетровска (конец XVIII — первая половина XIX в.) Дис... канд. архит. Киев, 1954. С. 37-42; Ревский С.Б. Историко-архитектурное развитие г. Днепропетровска и основные принципы выделения зон охраны. Дис... канд. искусств. М., 1982. т. 1. С. 42-44.

2 Ге Н.Н. К истории столетнего существования города Николаева. Николаев, 1890; Военно-статистическое обозрение Российской империи. Том XI. Ч. I. Херсонская губерния. Спб., 1849. С. 206-207.

3 РГАВМФ, ф. 326, on. 1, д. 7281-7283; РГВИА, ВУА, N 21644, генплан Архангельска 1768 г.; РГВИА, ВУА, N 21643, генплан 1784 г.

4 Огородников С.Ф. Очерк истории г. Архангельска в торгово-промышленном отношении. Спб., 1890. С. 159.

5 РГАВМФ, ф. 326, on. I, NN 433 и 422.

6 Огородников С.Ф. История Архангельского порта. Спб., 1875. С. 186; Михайловский К. Архангельск в 1765 г. // Журнал министерства народного просвещения. Спб., 1852, Ноябрь. С. 97-98.

7 РГВИА, ф. 418, N 98. Генплан конца XVIII в.

8 РГИА, ф. 1293, on. 167, д. 47, л. 1.

9 Шквариков В.А. Очерк истории планировки и застройки русских городов. М., 1954. С. 191-194; Михайлова М.Б. Основные этапы формирования Керчи в XVIII-XIX вв. // Архитектурное наследство. М., 1976. С. 50-56.

10 РГАДА, ф. 1261 Воронцовых, оп. 1, д. 2324, 1815-1827 гг., л. 27.

11 РГВИА, ф. 349, on. 27, д. 3583 (план усадьбы на генплане 1855 г.)

12 Тимофеенко В.И. Одесса. Архитектура. Памятники. Киев, 1984. С. 182. Рис. 120, 122, 123-125. Широко известные изображения этой усадьбы вскоре после ее возведения выполнены Ф.Гроссом.

13 Лотарева Р.М. Города-заводы России. XVIII — первая половина XIX века. Екатеринбург, 1993. С. 87-89.

14 Козинец Л.А. Каменная летопись города. Свердловск, 1989. С. 107-109.

15 Шумилов Е.Ф. Первый зодчий Удмуртии. Ижевск, 1979. С. 39. Рис. 31.