Пути формирования площади Нового времени и закономерности ее эволюции в русле Ренессанса и барокко исследованы весьма тщательно. Следующая фаза ее развития связана со стилем классицизма(1). Географические рамки распространения этого стиля расширились из-за возрастания международных связей, что определило общность композиционных решений в разных странах Европы и Америки.

Назревшей задачей является исследование градостроительства классицизма как единого в своей сущности явления, концепции которого были в разной степени теоретически разработаны и неоднозначно в эстетическом отношении реализованы на практике зодчими разных стран. При стадиальной общности исторического развития (вызревание капиталистических начал в рамках разлагающейся феодальной формации) реальное многообразие путей этого развития в отдельных странах обусловило разницу в темпе градостроительного процесса и неповторимость его особенностей, которая усиливалась своеобразием преломления идей классицизма национальным художественным сознанием зодчих. Характерные черты национальных школ классицизма можно выявить лишь при широком сопоставлении типологически и композиционно однородного материала, черпаемого из наследия всех охваченных этим стилем стран.

Исследование градостроительства классицизма в целом, необходимость которого подсказана логикой развития и значительностью самого явления, пока не предпринималось из-за недостаточной наработанности материала на национальных уровнях. Однако для анализа отдельных звеньев градостроительного процесса, протекавшего в условиях стран, отличающихся по исходной архитектурной традиции, по экономической, социокультурной и природной ситуации, материала накоплено достаточно. Таким звеном целесообразно избрать площадь — ключевой элемент структуры, планировочное и художественное решение которой отражает мироощущение и характер исторической эпохи(2).

Ввиду различия в темпах исторического развития хронологические границы исследования для крупных географических регионов несколько разнятся: в градостроительстве Европы классицизм в целом занял около двух столетий — с середины XVII до середины XIX в.; в России

1. Среди многочисленных исследователей градостроительства XVII — первой половины XIX в. нет единой точки зрения на соотнесение градостроительных явлений и художественных стилей. Одни связывают градостроительство этого времени с барочной концепцией архитектурного пространства, распространяя ее и на XIX в.; другие считают, что в основе градостроительства Нового времени лежат классическая традиция и рационалистические тенденции в мировоззрении и творчестве европейских зодчих предшествующего периода, подготовившие формирование классицизма как стиля, который, исходя из своей концепции, развил архитектурные и художественные приемы барокко, трасформировав их согласно собственным художественным представлениям и требованиям эпохи. Автор придерживается второго мнения.

2.Из многочисленных работ по данной теме наиболее ценны книги: Бринкман А. Площадь и монумент — М., 1935; Zucker P. Town and square. Cambridge (Mass.) — London, 1970.

и США одно — с середины XVIII до середины XIX в.

В большинстве обобщающих трудов площадь рассматривают преимущественно в контексте истории градостроительства (причем почти без учета нашего опыта)(3). Между тем, проблема градостроительных форм классицизма, без исследования которых трудно определить реальный вклад эпохи в мировое наследие, изучена недостаточно. Поэтому наша цель — проанализировать на широком материале, как стиль классицизма формировал необходимые эпохе типы площадей, создавая общественные пространства разного назначения, очертаний и художественного уровня, используя по-своему набор приемов, накопленных прошлым.

Наиболее ярко особенности эпохи, стиля и национальных традиций выразились в главных площадях крупных городов и в площадях столичных. Устройство или реконструкция площадей нередко являлись средством политического утверждения правящего режима. В силу длительности рассматриваемого периода — от укрепления абсолютизма до укрепления буржуазной демократии — социальная роль главной площади постепенно менялась: из архитектурно-пространственного фона статуи короля она превратилась в наиболее развитых странах в гражданский центр капиталистического города.

На этой завершающей стадии Нового времени значение площади в городе все более возрастает. Ускорившийся темп экономического развития; территориальное разрастание городов; увеличение товарных и пассажирских перевозок (в том числе транзитных); потребность в общественных пространствах, усилившаяся по мере демократизации общества и вовлечения все более широких его слоев в новые формы проведения досуга, рожденные веком Просвещения, — все это изменило отношение к городскому пространству, вызвало необходимость преодоления былой разобщенности частей города, объединения и активизации городского пространства. Соответственно изменилось и отношение к площади: она уже не могла оставаться ни "островным" образованием в ткани застройки, "парадным залом" города, как в период Ренессанса, ни пространством, целиком ориентированным на монументальное здание, как в барокко. Площадь стала активным узлом городской структуры, организующим и направляющим сквозное движение, связанным улицами с другими площадями в единую, ясно организованную систему городского пространства. Отсюда раскрытость, проницаемость площади классицизма как главная ее особенность.

Концепция классицизма основывалась на этой роли площади. По мнению крупнейшего теоретика архитектуры середины XVIII в. М.А.Ложье, "Естественное место площади — на пересечении многих улиц. Площадь устраняет столкновение встречающихся потоков движения с разных улиц"(4). И далее: "...чтобы быть красивой, городская площадь должна образовывать центр, из которого можно легко попасть в разные кварталы города и

3. Lavedan P. Histore de 1'Urbanisme. V. II. — Paris, 1952; Hiorns F. Town-building in history. — London, 1956; Morini M. Atlante di storia dell'urbanistica. — Milano, 1963; Gutkind E.A. International history of city development. — London, 1965; Bacon E. Stadtplannung von Athen bis Brasilia. — Zurich, 1968; Benevolo L. The history of the city. — Cambridge (Mass.), 1980; Chueca Goitia F. Breve Historia del Urbanismo. — Madrid, 1980.

4. Laugier M.A. Observations t'architecture. La Haye. — 1765. — P. 168.

обратно, куда можно быстро добраться из разных кварталов. Поэтому необходимо, чтобы на площадь вливалось несколько улиц наподобие того, как дорожки парка стекаются к круглой поляне"(5). Последнее сравнение показывает, что в пору расцвета "гражданского" города ренессансная схема идеального города-крепости, видимо, уже не осознавалась как изначальная.

Новое время обусловило не только увеличение числа городских площадей, но и их более четкую функциональную дифференциацию. Главная площадь традиционно оставалась местом государственных и религиозных актов, празднеств и процессий, проведения театральных зрелищ и коррид (Пиренеи), праздничной торговли, а иногда и аутодафе. Но к издавна бытовавшим типам площадей — культовым (соборным и приходским), административным, торговым и разным их сочетаниям на реконструированных участках города или вне его исторического ядра добавились новые — плацпарадные, театральные, разного рода мемориальные, площади-скверы, транспортные развязки, въездные, а в конце периода и привокзальные. Торговые площади приобрели специализацию по видам товаров. Некоторые из них (площади для съестных припасов, овощные, цветочные) обычно размещали в центре города, тогда как площади, связанные с торговлей скоропортящимися или громоздкими товарами (рыбные, мясные, сенные, дровяные, конные), а также ярмарочные, относили на периферию. Среди площадей этой группы интерес для нас представляют лишь те, в решении которых присутствовало художественное начало.

Функциональное разнообразие площадей XVIII в. поставило проблему поисков соответствующих им форм, которые отличались бы от привычных, уже имевшихся в структуре города предшествующего времени. М.Ложье считал, что "...должно различать формы площадей как таковых от форм других сооружений... Новые площади, которые нам предстоит выстроить, были бы невыразительными, если бы они выглядели холодным повторением форм, уже существующих"(6).

Направление этих поисков и их результаты определил эстетический идеал эпохи. Отталкивание от прихотливой сложности и иррациональности барокко имело следствием тяготение к рациональности, правильности и симметрии как выражению порядка и красоты целого(7). В архитектуре это выражалось в предпочтении геометрических фигур — квадрата, круга и их производных(8). Однако, рассматривая регулярность как гарант прекрасного, мастера Нового времени предостерегали от крайностей трактовки этих принципов, приводящих к однообразию и монотонности, т.е. к потере художественных качеств. Именно вследствие установки стиля на художественную однородность произведений, их строгую упорядоченность и иерархию отношений, теоретики классицизма подчеркивали особую значимость принципа разнообразия в искусстве.

По определению Ф.Хатчесона, "...где тела равно единообразны, там красота предстает как разнообразие"(9).

5. '0р. cit. — Р. 189.

6. Laugier М.А. Ор. cit. — Р. 195.

7. Boulee's Treatise on architecture. Edited by H.Rosenau. — London, 1953. — P. 95.

8. Pini E. Dell'Architettura. Dialoghi. — Milano, 1770. — P. 33—34.

9.Rykwert J. The first moderns. The architects of the Eighteenth century. Cambridge (Mass.) — London, 1980. — P. 162.

Э.Л. Булле указывал что "Природа варьирует до бесконечности, она никогда не представляет нам одинаковых созданий; отсюда следует, что и в искусстве не должно быть абслютной схожести и что все явления необходимо трактовать в присущей им манере"(10). Этих взглядов придерживался и К.Рэн, приравнивавший, как и большинство его предшественников и современников, геометрию к законам природы(11). Естественно, что разнообразие форм городских пространств мыслилось во второй половине XVII—XVIII вв. как разнообразие геометрическое. Об этом свидетельствует, в частности, огромное впечатление, которое произвели на зодчих конца XVII в. проекты реконструкции Лондона К.Рэна и Дж.Ивлина (1662), а позже план реконструкции Парижа П.Патта (1765). Их длительное профессиональное воздействие определялось сочетанием разных систем планировки — прямоугольной и радиальной — и размещением площадей разных геометрических очертаний (круглых и многоугольных) на пересечении магистралей. К практическому осуществлению геометрических форм площадей уже с начала XVII в. приступила не принявшая барокко рационалистическая Франция. Отталкиваясь от идей английских зодчих и национального опыта (регулярные города-крепости Вобана), Ложье через столетие сформулирует советы зодчим, желающим достичь живого многообразия города как ансамбля. Это сочетание следующих диалектических начал: "...регулярности и ее нарушения; согласованности и контраста; случайностей, разнообразящих картину, и большого порядка в деталях; смешения, возбуждения, беспокойства в целом"(12).

Упомянув уже созданные к середине XVIII в. в Париже квадратную Королевскую площадь (площадь Вогезов, 1605, архит. К.Шатийон), прямоугольную со срезанными углами Вандомскую (архит. Ж.А.Мансар, 1699, табл. 1.1 и 1.2)¹³ и почти круглую площадь Побед (архит. Ж.А.Мансар, 1684—1687), Ложье рекомендует применить и ряд других геометрических форм. "Шестиугольник или восьмиугольник с впадающими улицами во всех углах будут новыми и очень приятными формами площадей. Треугольник с закругленными углами и улицами в середине каждой из сторон. Четыре закругленных фрагмента, фланкированных каждый двумя прямолинейными, обратно направленными отрезками с улицами в середине округлений и в вершинах углов и столько других форм, которые можно образовать, умело смешивая линии изогнутые и прямые, произведут эффекты чрезвычайно разнообразные. Ни одна из площадей не будет походить на другую и каждая будет по-своему привлекательна"(14).

Большинство форм, рекомендованных Ложье для площадей, уже были апробированы в практике паркостроения, в Версале и других резиденциях Франции, где А.Ленотр применил разнообразные формы площадок на пересечении сети аллей. "Углы перекрестков закругляются; это приятно для глаза и вместе с тем удобно. Будучи расширены, эти перекрестки образуют круглые или многогранные площадки; их листвен-

10. Boullee's Treatise... — Р. 96.

11. Rykwert J. Op. cit. — P. 148.

12. Laugier M.A. Op. cit. — P. 313.

13. Таблицы к статье выполнены архит. О.В.Гришинчук.

14. Laugier M.A. Op. cit. — Р. 195—196.

ные стены или частоколы стволов изгибаются наподобие ниш, образуя исключительно нарядное обрамление крепко организованного пространства"(15). В городе скашивать углы перекрестков требовалось для расширения

15. Бринкман А. Указ. соч. — С. 217.

обзора улиц с их транспортным потоком и для создания развязок; фасады, образующие "стены" этих площадок, рекомендовалось оформлять однородно ради их художественной целостности(16). Этот прием барокко был развит и широко использован классицизмом.

На больших площадях для аналогичного эффекта в XVIII в. Ложье, а в первой трети XIX в. Ж.Дюран, Бутор и другие идеологи французского классицизма предлагали устраивать крытые портики, встроенные или пристроенные к стенам зданий, подобно тому, как это делалось в античности(17). В то же время современник Ложье итальянский теоретик Франческо Милициа, критически настроенный по отношению как к опыту, так и к ряду идей французских классицистов, возражал против переноса в современность форм античного градостроительства: "Указание на античные площади доказывает лишь возможность соединить пользу с великолепием, но вовсе не призывает их имитировать. Желать портики на каждой площади было бы смешно, еще смешнее было бы желать триумфальные арки при каждом входе на площадь". Порицая вслед за Паттом одинаковость фасадов Вандомской площади, придающих этому обширному пространству сходство с двором, Ф.Милициа полагал, что "...однообразие зданий можно разрешить только на маленьких площадях, как площадь Капитолия. На больших площадях и улицах можно требовать некоторого соответствия параллельных зданий, но никогда не идентичности"(18). В реальности, однако, провозглашенный теоретиками принцип "гармонии разнообразного" при обстройке многих площадей осуществлялся редко под напором житейских обстоятельств; чаще площади обрамлялись одинаковыми блоками зданий, выделявшими монумент или главное здание, особенно в России, где тотальная перепланировка городов производилась, главным образом, руками военных инженеров и землемеров.

Помимо функциональных и эстетических факторов, большое влияние на формирование особенностей площадей классицизма оказали физиологические потребности городов Нового времени. Эра промышленной революции вызвала их переуплотненность и остро поставила проблему санации. Просторные площади, соединенные прямыми улицами с другими площадями и беспрепятственно продуваемые ветрами, являлись резервуарами воздуха и света, способствовали удалению нездоровых испарений из сплоченной застройки. На равномерном распределении площадей как очагов оздоровления настаивали Л.Пасколи и Ф.Милициа, делавшие упор на социальную сторону градостроительства. Это требование также вело к преодолению замкнутости площадей, максимальному раскрытию их как на город, так и на окружающий ландшафт. Тяга к природе — физическая, эстетическая и духовная — отразилась во второй половине XVIII в. в широком отклике на идеи Руссо и романтических тенденциях в культуре. Природа становится действенным градообразующим фактором, определившим во многом и композицию площадей. Элементы природы — деревья, кустарники, газоны, цветники, иногда даже озерки — вводятся на городскую площадь и используются как одно из художественных средств

16. Laugier M.A. Essai sur 1'Architecture. — Paris, 1953. — Р. 313, 189.

17. Бринкман А. Указ. соч. — С. 219, 227.

18. Zocca M. Francesco Milizia e l'urbanistica del Settecento / / Atti del VIII convegno nazionale di storia dell'architettura. — Roma, 1956. — P. 229.

создаваемой композиции. Порой зелень использовалась для придания геометрической формы площади неправильных очертаний: прямоугольные насаждения срезали клин, деформировавший площадь Людовика XIV в Лионе; круглый сквер создал пропорциональное центрическому собору пространство на вытянутой площади в Одессе, выделив наиболее активный ее участок (1820-е годы).

Прямоугольные, полигональные, круглые и овальные площади, с одной стороны, должны были сохранять известную замкнутость, дабы их геометрические очертания четко читались, с другой — требовалась их максимальная пронизанность улицами, ибо в XVIII в. считали, что "...только при наличии отверстий и просветов площадь становится совершенной"(19). Поскольку середина площади теперь просматривалась со многих сторон, повысилась и роль монумента, здания или малой формы в ее центре, раскрывавших художественный смысл ансамбля и служивших ориентирами системе как самой площади, так и взаимосвязанных городских перспектив.

Наряду с бытовавшими прежде, предложенные Ложье формы площадей в XVIII — первой половине XIX в. были использованы во многих странах. В России в 1760—1790-е гг. они предлагались в ряде проектов генеральных планов городов; позже они были рекомендованы в качестве образцов, составленных В.Гесте, в 1812 г.(20)

Чтобы определить степень распространения, жизнеспособность того или иного композиционного типа, соотношение функций и форм общественных пространств, характер воздействия стиля на композиционную схему, выявить разнообразие интерпретаций одних и тех же схем в разных странах, целесообразно классифицировать известное нам градостроительное наследие по формам площадей и рассмотреть их свойства и особенности их функционирования. При этом проблемы генезиса планировочных схем — сложной темы, требующей специального углубленного исследования, — мы сможем лишь коснуться, назвав начальные звенья, цепочек основных композиционных типов, разрабатывавшихся классицизмом. Наиболее оригинальные решения площадей классицизма были рождены на взлете градостроительных преобразований — в XVIII в. в Англии, Франции и России, в XIX в. также в Италии и на Балканах, возрождавших после свержения турецкого ига свои города на новой основе. Традиционные и самые распространенные формы площадей — прямоугольная и квадратная. Первая, сравнительно со второй, имеет преимущество: удлиненное пространство дает возможность маневрировать внутри его границ, что и определило большую распространенность данной схемы. Эти формы известны с глубокой древности. Наиболее правильные очертания они имели в распланированных по Гипподамовой системе городах Греции, а также Рима периода Империи, в проектах идеальных городов Ренессанса и в ряде вновь созданных и реконструированных городских пространств этой эпохи. В период классицизма они естественно вошли в план регулярного города, занимая одну или несколько ячеек его сетки. Ряду средневековых, приблизительных по очер-

 

19. Бринкман А. Указ. соч. — С. 184.

20. Белецкая Е., Крашенинникова Н., Чернозубова Л., Эрн И. Образцовые проекты в жилой застройке русских городов XVIII—XIX вв. — М., 1961 — С. 121—125.

таниям площадей, в эту пору был придан геометризм. В Европе в центре площади, обрамленной обычно одинаковыми фасадами, устанавливалась скульптура царствующего монарха; в России там чаще всего воздвигалась церковь.

С начала периода утверждения абсолютизма (а во Франции уже с начала XVII в.) эти формы используются для королевских площадей: квадратной площади Вогезов в Париже, прямоугольных площадей Белькур в Лионе (1713), Людовика XIV и Людовика XV в Рэнне (1723—1744), Людовика XV в Руане и Реймсе (1756, табл. 1.3), Королевской площади в Брюсселе (1774—1780). Их вариант — прямоугольник со срезанными углами — ложится в основу плана королевских площадей Вандомской (1699—1701) и Людовика XV в Париже (1755—1756) и в Нанси (1752—1755). Эти строгие торжественные композиции во многом "задали тон" градостроительству XVIII в., исходившему в дальнейшем из их художественного уровня. В XIX в. в трактовке темы королевской, или главной, площади появлялись порой черты гигантомании и помпезности²¹. Это выразилось, например, в огромности главной площади г. Наполеон-Ванде с монументом императора в центре (табл. 1.4)., квадратной площади Оружия в комплексе Форума Бонапарта в Милане (проект Л.Каноника) и в тяжеловесности архитектурного обрамления Королевской площади Мюнхена (1816— 1848). Художественный уровень первой половины XIX в. представляет Сенатская площадь в Хельсинки (1810—1840) — прекрасный ансамбль классицизма, в котором своеобразие каждого из зданий (Сената,

21. Это касается и площадей других форм того времени: овальная Александровская площадь в Таганроге достигала 680х200 м в осях. Круглая площадь в Полтаве — 345 м в диаметре.

Университета и др.) обогащает стилистически единый ансамбль и выделяет доминирующий объем собора на ступенчатой платформе. По архитектурному качеству ей не уступал ансамбль главной площади Астрахани 1830-х гг. (табл. 1.5), в котором европейский характер целого (строгие объемы с колоннадами по сторонам прямоугольной площади, овальный сквер в середине) дополнялся и оттенялся русским колоритом фасада Московского двора и силуэтом верхов ближних церквей и соборов Кремля. К тому ряду ансамблей относится и площадь Старого базара в Одессе.

Квадратные главные площади XVIII в. сравнительно редки. Своеобразна для классицизма площадь в Нью-Хейвене (США, 1775): ее окаймленное деревьями пространство делилось пополам тремя зданиями церквей (табл. 1.6). Более характерна главная площадь Смоленска (1780, ее сторона — 225 м) с двухэтажной обстройкой, на фоне которой выделялись своей архитектурой дом губернатора и Дворянское собрание. В русском проектном материале 1760— 1780 гг. эта форма встречается часто, нередко в сочетании с прямоугольной на плане одного города. Среди реализации XIX в. отметим площади Бремерхавена (Германия), Лозницы, Бажины Башта, Лешницы (в Сербии), Кишинева и др.

Прямоугольная форма оказалась очень емкой функционально: она подходила и для плацпарадов, и для торговли, и в качестве площадей церковно-приходской и соборной, театральной и сквера.

Для XVIII в. характерны небольшие прямоугольные и квадратные площади-скверы с газоном и деревьями в центре, служившие садами жильцам окаймлявших их домов и поначалу запиравшиеся решетками на ночь. В Англии они превратились в национальный тип площади, удовлетворявший потребность горожан-

британцев в замкнутости и общении с природой. Первые скверы появились в Лондоне в конце XVII в. (Гроссвенор, Сент-Джеймс, Голден сквер) (табл. 1.7), в середине XVIII в. — в Эдинбурге (Шарлотт-сквер и др.) и на континенте, где они обычно были обширнее и более раскрыты на город. Иногда они приобретали мемориальный характер. На сквере площади Мучеников в Брюсселе в 1830 г. была воздвигнута статуя Бельгии, а под нею устроена крипта с именами 445 бельгийцев, павших за освобождение страны. В США этот тип площади имел свои особенности: на прямоугольном пространстве, обсаженном по контуру деревьями, перед административным или культовым зданием у одного из его краев устраивалась лужайка (Идентон, Сев. Каролина и др.). Наиболее известна площадь Лафайет-сквер перед Белым домом в Вашингтоне (начало XIX в., табл. 1.8), где в миниатюре скопирована схема Плас д'Арм в Версале: по углам и в центре заполненной зеленью широкой прямоугольной площади открываются три авеню, фокус которых приходится на портик президентского дворца. В России площади-скверы распространились в первой трети XIX в.

Еще одним "жанром" городских пространств были площади-перекрестки, квадратные и ромбовидные. Вторые — часто разновидность первых, в углы которых впадают улицы. Наиболее архитектурно интересные из них оформившиеся в первой трети XIX в., — Лаура Плейс в Бате, пьяцца Коломбо в Генуе, Иерусалимская площадь в Таганроге и др.

Обзор этого вида площадей заключим словами Бринкмана, созвучными мыслям Ложье: "Прямая линия и прямой угол остаются благороднейшими элементами архитектуры, а прямая широкая улица, как и правильная архитектурная площадь, сохранят в градостроительстве свою ценность. Они являются ядром и становым хребтом города, самой монументальной формой пространства. Противоположность между такими улицами и асимметричными кварталами сообщает городу членение, нарастание, ритм"(22).

Классицизм широко ввел в градостроительство многоугольные формы площадей. Пятигранные площади, создававшие необычное центрическое пространство, ранее почти не встречались. Они появились, в частности, в центрах Фридрихштадта у Магдебурга (1731), Новочеркасска, Золочева (табл. 1.10) и Раненбурга в начале XIX в. Иная по пропорциям — удлиненная соборная площадь в Одессе (начало XIX в.). Оригинальные формы площадей "домиком", где пятиугольное пространство создавалось расположением на прямоугольной площади корпусов торговых и общественных зданий, были запроектированы для городов Владимирской губернии(23) (1788)

Наиболее редка шестиугольная форма площади: укажем на недостроенную Сидней-сквер в Бате, площади в Ла Каролине (Испания, табл. 1.12), в Харькове и проекты площадей в Витебске и Вятке (все XVIII в.). В качестве ее архетипа можно указать на шестигранный перистиль перед Большим храмом в Баальбеке (I—III вв.).

Самой популярной из полигональных фигур в XVIII в. — первой половине XIX вв. был октогон. Видимо, возникла эта форма площади в проектах идеальных городов Возрождения (у Ф.Мартини, Д.Маджи

 22. Бринкман А. Указ. соч. — С. 265.

23. ПСЗРИ. — Прил. к т. 39, лл. 38, 39.

и др.). Уже в 1732 г. задание на конкурсный проект восьмиугольной площади дала римская Академия Св. Луки(24). Эти очертания в 1737 г. получила Лейпцигер Плац в Берлине. В 1749 г. в Копенгагене на территории парка Амалиенборг разбили новую часть города с одноименной восьмигранной площадью у гавани (архитекторы Н.Эйтвед и Н.Жарден). Четыре одинаковых особняка со слегка выступающими портиками и низкими флигелями образовали строгое парадное обрамление королевской площади со статуей Фредерика V, обращенной в сторону собора на соседней квадратной площади; портик собора замыкал перспективу соединявшей их улицы. Амалиенборг стала образцом для многих аналогичных площадей. У нас эта схема близко воспроизведена в Твери (1763, рис. 3), после чего она была тиражирована в проектах главных площадей городов Рязанского и Тульского наместничества (Спасска, Михайлова, Егорьевска, Черни)(25) и др.

Тип восьмиугольной площади со зданиями равной высоты и без выступов широко распространился, особенно в XIX в., главным образом в качестве въездных и торговых: площади Эммануэля Филиберта в Турине, Кастеллан в Марселе площади в Женеве, Лас Навас де Толоса (Испания), в Богородицке, Новочеркасске (Николаевская площадь), Керчи (Предтеченская

24. Golzio V. L'architetto Bernardo Antonio Vittone urbanista // Atti del X congresso di storia dell'architettura. — Roma, 1959. — P. 110.

25. ПСЗРИ, лл. 285, 287, 293, 367.

площадь) и др. Эта схема применена в проектах главных площадей Венева, Каширы, Крапивны, Одоева, Ямбурга и Усть-Сысольска²⁶. Особый, не встречающийся на Западе тип вытянутых восьмиугольных пространств, пронизанных множеством улиц, фигурирует на проектах Воскресенска и Подольска (1784, табл. I.16)(27).

Очень характерны для градостроительства классицизма редко применявшиеся ранее круглые и овальные планы. Круглые площади отвечали представлениям об идеальной форме пространства, возродившимся на заре Нового времени, в эпоху Ренессанса. Генетически пространства этих очертаний восходят к античности, где они использовались как транспортные развязки: круглые, окруженные колоннадами площади у Дамасских ворот в Пальмире и на пересечении кардо и декумануса в Герасе (диаметр 43,6 м); в центре последней возвышался тетрапил, возникавший как ориентир в перспективах улиц.

В городе классицизма круглые площади выполняли ту же функцию у въездов и в планировочных узлах. Площади со звездообразно расходящимися улицами проектировались для Лондона Рэном и Ивлином, для Парижа Паттом, для Лиссабона Э. душ Сантушем (1756), для Бата Р.Адамом (1777); они представлены на планах Аннаполиса (США, 1694), а также Симбирска, Вятки, городов Черниговской губернии начала XIX в.(28) и ряда других. Среди въездных площадей XVIII в., развивающих барочную схему римской площади дель Пополо с трехлучиями улиц, выделяются Рондель Плац в Берлине (проект), площади в Ла Каролине и Петрозаводске, весьма различные по трактовке исходного образца. Близкой к ним была площадь у Калужской заставы в Москве. Круглую форму нередко придавали и пространствам у перекрестков: площади Лиона. Марселя, Гренобля, Брюсселя, Твери, Астрахани, Одессы, Палермо и др.

В новых городах XVIII—XIX вв. круглые площади иногда играли роль главных — Кинге Серкус в Бате (архит. Дж.Вуд, 1754—1764), площадь в г. Шо (архит. Н.Леду, 1773), Кенигсплатц в Касселе (архит. Дюрей, конец XVIII в.), Круглая площадь в Полтаве (архит. А.Д.Захаров, 1803—1811), площади в Пожеге и Кральеве (Югославия, 1830—1840 гг.)(29). В противоположность транспортным развязкам главные площади этой формы мыслились сравнительно замкнутыми, "сосредоточенными" на той функции, которая была положена в их основу. Такова Кинге Серкус, вначале предназначенная для спортивных игр избранного общества; кроме того, ее плотная трехэтажная обстройка, видимо, преднамеренно создавала контраст Королевскому полумесяцу, чтобы при переходе на него сильнее ощущался эффект прорыва в природу. Всего по двум осям раскрывается круглый центр Шо; лишь один сквозной проезд намечался А.Антолини в его проекте Форума Бонапарта в Милане (1801) вокруг замка Сфорца, обведенного каналом и обстроенного по кругу без разрывов общественными зданиями(30). Круглая торговая площадь для Уфы и Симбирска проектировалась архитектором И.То-

26. ПСЗРИ, лл. 360, 363, 366, 60.

27. ПСЗРИ, лл. 17, 24.

28. ПСЗРИ, лл. 391, 392, 395.

29. Cм.: Branco Maksimovic. Urbanizam u Srbiji — Beograd, 1962. — P. 152, 155.

30. См.: Aldo Rossi. L'architettura della citta'. — Padova, 1966. — Fig. 16, 17.

сканом внутри гостиных дворов (1780-е гг.,)(31). Аналогичным по плану, всего с четырьмя выездами, был и созданный В. Гесте образцовый проект круглой площади (первая треть XIX в.). На этом фоне равновесием ограждающих объемов и просветов выделяются площади Кас-

31. ПСЗРИ, лл. 221 и 305.

селя (шесть лучей сходятся на памятнике Фридриху I) и Полтавы (восемь ритмично чередующихся улиц ориентированы на триумфальную колонну в центре). Максимально расчленена площадь Звезды в Париже с ее двенадцатью проездами.

Наиболее ранняя овальная площадь, окруженная портиками, известна в Герасе (II в.н.э.). Овальная площадь барокко (колоннада Бериини как наиболее известный ее образец) сложилась под воздействием полукружий римских форумов и, возможно, формы римских цирков. Усвоив эту схему, зодчие классицизма разработали и другой ее вариант, исходящий из темы античного амфитеатра. Эти два планировочных типа легли в основу овальных площадей эпохи.

Схема амфитеатра, возникшая из археологических увлечений XVIII в., использовалась чаще для оформления парадных пространств: проект овальной площади К.Рэна у собора Св. Павла в Лондоне (1667), площадь Правительства в системе центра Нанси (1755), проекты овальных площадей в комплексе Форума Бонапарта в Милане Л. Каноника (1803, 1814,)(32), проект площади у моста Мильвия в Риме Дж.Валадье (1805)(33); реже для торговых площадей — Прато делла Валле в Падуе (архитекторы А.Меммо и Д.Черато, 1775)(34). Вместе с тем овал, даже помещенный на осевой магистрали или пересечении улиц, сохранял противоречащую тенденциям Нового времени замкнутость, что делало его формой сравнительно архаичной. Не случайно, многие из замыслов овальных площадей остались неосуществленными. Своеобразным вариантом типа амфитеатра должна была стать овальная площадь Большого Кремлевского дворца (1770-е гг.) В.И.Баженова, южная половина которой ограждалась полукружием-кулисой, а северная, напротив, раскрывалась по четырем направлениям. Большинство овальных площадей, запроектированных для русских городов, не было выполнено. Среди реализованных правильностью удли-

32. См.: Fusco R. de L'architettura dell'Ottocento. — Torino, 1980. — Р. 24, 25.

33. См.: La Padula A. Roma e la regione nell'epoca napoleonica. — Roma, 1969. — Fig. 229.

34. Peyre R. Padoue et Verone. — Paris, 1907. — P. 4, 5; Rikwert J. Указ. соч. — С. 317—319.

ненной формы выделяется Александровская площадь в Таганроге (архит. Амброджо Молла, 1808—1830)(35), план которой восходит к типу римского цирка. Окаймленная ранее аркадами на ступенчатом основании, эта торговая площадь расположена вдоль осевой магистрали и просматривается из разных точек города благодаря пересекающим ее улицам. Необычный вариант овальной формы — две пологие дуги, не смыкающиеся по концам, — дает устроенная Н.А.Львовым площадь перед собором в Могилеве (1780-е гг.)(36).

Другой планировочный тип — овал, образованный двумя полукружиями по сторонам магистрали, — использовался преимущественно у въездов в город. Обычно от этих площадей внутрь города отходил пучок улиц. Таковы площади Сан Галло во Флоренции (1740-е гг.), дель Пополо в Риме (архит. Дж.Валадье, 1816—1831, табл. П.7), а также Порта Санта Кроче во Флоренции, Порта Сан Франческо в Парме и площадь у Серпуховской заставы в Москве с ветвлением улиц по обе их стороны.

Завершая обзор замкнутых площадей, упомянем и о треугольной форме. Она возникала на стыках разнонаправленных фрагментов регулярной планировки. Ранний пример — Треугольный форум в Помпеях. В Европе это обычно скверы, у нас — пространства с церквами или торговыми рядами посредине (Троицкая площадь в- Керчи), торговые в Херсоне и др.

Открытые формы площадей — черта Нового времени с его пониманием непрерывности городского пространства и его органического единства с природным окружением. Естественно поэтому повсеместное распространение с середины XVIII в. форм площадей, являющихся половиной или фрагментом геометрической замкнутой фигуры. Из них чаще всего применялись полукружие, П-образная форма и полуоктогон.

Революционным было изобретение Дж.Вудом формы кресента — Роял Кресент в Бате — упругой дуги, образованной единым фасадом сблокированных домов. Метрический ритм фасадного фронта был художественным приемом, выделявшим разнообразие сопоставленной с ним живой природы, являвшейся в этом ансамбле своего рода доминантой. Кресенты стали быстро множиться как в Бате, так и в Лондоне, Эдинбурге и других местах. У нас кресенты не были приняты, но их успешно заменила полуциркульная площадь как в крупном масштабе (развернутая на реку площадь Кост-

35. ЦГИА РФ, ф. 1293. on. 166, д. 15, л. 1.

36.Морозов В.Ф. Развитие архитектурных школ в монументальном зодчестве Белоруссии 1770—1830 годов: автореф. дис. ... канд. архит. — М., 1987. - Т. 1. - С. 16; Т. 2. - Табл. 10.

ромы с веером улиц), так и в миниатюре (раскрытое к морю полукружие у Потемкинской лестницы). Обращенное к городу полукружие во всех странах служило как въездная площадь, открывающая широкий обзор на город.

Для главных площадей эта схема использовалась в двух вариантах: доминанта помещалась или в центре полукружия или в его фокусе. В первом случае полукружие играло роль импозантной "оправы", как бы выдвигающей на зрителя ведущее сооружение и отступами дуг направляющей его к нему. Использованный еще во второй половине XVII в. (площадь перед Коллегией четырех наций в Париже, архит. Л.Лево, 1668), этот прием приобрел особую популярность в первой половине XIX в.: Форо Каролино в Неаполе (проект Л.Ванвителли, XVIII в.), Казанский собор в Петербурге А.Н.Воронихина (1801—1811) и Форум Мюрата в Неаполе (площадь Плебисцита, архитекторы П.Бьянки и Л.Лаперута, 1817—1849). Во втором — полукружие, пронизанное сходящимися лучами улиц, как бы собирало зрителей на образуемой им аванплощади, динамические очертания которой, приближая к главенствующему объему, побуждали воспринимать его с разных точек зрения, но в четко фиксированном "кадре". Таковы площади Одеон в Париже и Граслен в Нанте, Плас д'Арм в Дижоне, Дворцовая в Петербурге, площади перед зданием Двенадцати коллегий в Петербурге и дворцом Потемкина в Екатеринославе на проектах А.Д.Захарова и И.Е.Старова.

Распространенным типом открытых площадей были так называемые марины — обращенные к морю или к реке: полуоктогоны (королевские площади в Бордо и Лиссабоне, Плас Фонтетт в Кане,

площади в Богородицке и в Глазове, в Новом Орлеане, США, П-образные, реже полукруглые, и полигональные. Сравнительно с реализациями Запада русская практика и проектный материал выделяются изобретательностью и разнообразием геометрических форм и пропорций открытых площадей(37).

Для градостроительства классицизма характерно как расширение арсенала форм площадей и широкое их тиражирование, так и разнообразие

37. ПСЗРИ, лл. 352, 416 и др.

их трактовки, обнаруживаемое при сравнительном анализе. Другой отличительной его чертой является не только создание ансамблей отдельных площадей, но и подготовленное опытом барокко искусство их сочетания в единое пространство сложной формы. Необходимость архитектурно организовать разные по назначению и близко расположенные общественные пространства побуждала к проектированию системы площадей разных очертаний, сопоставленных друг с другом, "вращенных" в конкретную природную и архитектурную ситуацию и образующих художественно целостный городской центр или элемент центра. Структурно такой комплекс обычно состоял из двух или трех площадей разных форм, соединенных улицей, бульваром или коротким переходом.

Таковы объединенные улицами площади: круглая Кинге Серкус и Королевский полумесяц в Бате; восьмигранная Амалиенборг и квадратная Соборная в Копенгагене; прямоугольная Театральная и полукруглая площадь Чернышева в Петербурге и др. Широкие бульвары связали близкую к прямоугольнику площадь Согласия с круглой площадью Звезды в Париже и аналогичную первой Королевскую с овальной площадью Правительства в Нанси. Своеобразен ансамбль Нанта, где прямоугольная Театральная площадь переходит в полукруглое пространство Плас Граслен, под углом примыкающее к площади-променаде Кур де ла Репюблик. Систему перетекающих одно в другое полукруглого, овального и полигонального пространств образуют площади-скверы Эдинбурга: Рандольф-кресент, Энсли-плейс и Морей-плейс. В России площади в центре городов иногда объединялись широкими пространствами: Дворцо-

вая и Сенатская площади в Петербурге, трехсторонняя площадь у церкви Ильи Пророка и круглая Демидовская в Ярославле. В результате комбинирования различных по планировке площадей во многих городах периода классицизма появились неповторимые по своему облику и непохожие на созданные предшествующими эпохами ансамбли.