Томас Колхас: «Если не знать, что фильм сделан сыном Рема, можно и не догадаться об этом»

Сын основателя OMA Томас Колхас снял фильм об отце: «Рем» будет показан 31 мая в рамках совместной программы Института «Стрелка» и Beat Film Festival.

Нина Фролова

Беседовала:
Нина Фролова

mainImg


Кинематографист Томас Колхас снял фильм о своем отце Реме Колхасе: премьера документальной ленты прошла на Венецианском кинофестивале в сентябре 2016 года. В Институте «Стрелка» в Москве «Рем» показан дважды: 21 мая с участием автора состоялась российская премьера, а 31 мая запланирован повторный показ с предваряющей лекцией Анны Броновицкой (страница события).

– Какую цель вы перед собой поставили, когда начали снимать фильм? Осталась ли она неизменной, или же трансформировалась в ходе работы?

– У меня не было цели достичь чего-либо конкретного. Я лишь хотел исследовать определенные сюжеты, которые еще не успел рассмотреть раньше. Также я хотел сделать фильм более семантически интересным и выразительным, чем средняя документальная лента про архитектуру. Вначале я думал, что знаю, как этого достичь – какими сюжетами и впечатлениями заняться, чтобы к этому прийти. И мне повезло: к чему я стремился, когда приступал к работе над своим фильмом, я смог сделать. Все осталось, как вначале: если вы прочтете синопсис, который я сочинил тогда, он почти точно повторяет получившуюся у меня ленту. Это редко бывает с документальными фильмами, обычно ты начинаешь их снимать с неким замыслом, но ничего из этого не получается, поэтому ты вынужден менять и сам объект съемки, и монтаж, и сюжет.

– Вы написали некий сценарий заранее или лишь следовали повсюду за Ремом Колхасом?

– И то, и другое, потому что с документальной лентой никогда нельзя сделать настоящий сценарий: когда ты приезжаешь на место съемки, приходится снимать, что есть, нельзя все срежиссировать. И это было новым для меня, потому что большинство проектов, над которыми я работал ранее, были повествовательными художественными фильмами, где ты все подготавливаешь и контролируешь. В документальном кино интересна смесь власти и отсутствия контроля, плавания по течению. Я решал, какие сюжеты я хочу включить в фильм, какие темы обсудить с Ремом, какие философские идеи исследовать. Но при этом я порой просто следовал за ним и был открыт всему, что происходило вокруг.







– К примеру, здания, которые показаны в фильме, вы выбрали до начала съемок?

– Это тоже было сочетанием того и другого. Я знал, какие здания лучше всего «сработают» при выбранном мной подходе, то есть я был в курсе, какие из них связаны с самими интересными человеческими историями, но я также снял практически все здания, какие мог – ведь, как я говорил, в документальном кино заранее ничего не знаешь.

– А интервью с «пользователями» зданий, связанными с ними людьми: вы же решили их включить в фильм с самого начала?

– Я знал, какие вопросы задавать, потому что я понимал, какие темы для меня важны, но, опять же, когда ты встречаешься с кем-либо, никогда не знаешь, что он скажет – возможно, это вызовет дополнительные вопросы, и так далее. К примеру, в Сиэтле я знал, что хочу поговорить с одним из бездомных, которые пользуются библиотекой по проекту ОМА, так как это одна из самых интересных особенностей этого здания. Я понимал, конечно, что нужды человека без крова очень отличаются от нужд обычного гражданина, но меня все же поразил рассказ моего собеседника, потому что о многих вещах вы и я просто не задумываемся, мы их принимаем, как должное, к примеру, телефон, интернет и прочее. И именно поэтому это здание так важно для бездомных: только там они могут пообщаться с другими людьми или найти нужную информацию.


Томас Колхас. Фото © Mikhail Goldenkov / Strelka Institute
Томас Колхас. Фото © Mikhail Goldenkov / Strelka Institute



– В фильме, получается, показаны разные точки зрения. А как насчет вашей собственной точки зрения, вашего метода киносъемки архитектуры?

– Моя точка зрения, конечно, в фильме тоже есть, потому что я снял почти весь материал сам. Тем не менее, я хотел, чтобы мой взгляд воздействовал на зрителя подсознательно, а не явно, потому что один из раздражающих меня компонентов документального кино – это рассказчик – им в данном случае должен был стать я – который сообщает разнообразную информацию и в каком-то смысле говорит тебе, что думать. А я хотел, чтобы моя точка зрения была выражена только с помощью объектива камеры и монтажа, я хотел показывать, а не рассказывать. Если не знать, что фильм сделан сыном Рема, можно и не догадаться об этом, но если вы об этом осведомлены, то увидите, что это определенно мой взгляд, какого у никого другого и быть не могло. Если бы кто-то иной снимал «Рема», они бы не смогли оказаться там, где был я, потому что Рему не было бы так же комфортно сниматься у кого-то еще по сравнению с моей съемкой. И другой автор не знал бы, какие вопросы ему задать, чтобы показать другую сторону Рема Колхаса – вопросы, которые знаю я.

– Здания Рема Колхаса похожи на «городской спектакль», они очень кинематографичны сами по себе. Как вы их снимали?

– Каждое по-своему. У меня не было особого подхода вроде «я сниму их все с такого угла» или «в это время суток». Я просто снимал их и то, что там происходило; я позволял зданию диктовать, как его надо изобразить. К примеру, в Сиэтле, где так много интересных человеческих историй буквально прямо перед вами, можно просто найти подходящих рассказчиков. А в Доме музыки в Порту я попросил паркуриста побегать и попрыгать по этому зданию, повзаимодействовать с его материалами, потому что иначе зритель не сможет настолько хорошо понять это пространство.

– В вашем фильме показаны люди, которые пользуются зданиями Рема Колхаса каждый день, показаны сами эти здания, и конечно, главный герой. Вы сделали фильм про Рема Колхаса, но также, я полагаю, про жизнь архитектуры в обществе. Насколько важен этот социальный аспект архитектуры?

– Он по-настоящему важен, и мне странно, что про него говорят не так часто. Он явно недоизучен, в то время как я всегда был зачарован именно этим аспектом, когда попадал в здание, а я был во множестве зданий с раннего детства: сколько себя помню, это всегда было частью моей жизни. Не скажу, что это более важный аспект, чем другие, но я все же всегда удивляюсь, когда в архитектурных фильмах и даже лекциях особое внимание уделяется интеллектуальным, техническим и идеологическим аспектам архитектуры, а не самым простым и общественным функциям, а также человеческим историям. Не то что бы я специально снял фильм с целью это продемонстрировать, выразить свое мнение или исправить ошибку в архитектурной практике. Просто мне самому это очень интересно: меня тянет к съемке и обсуждению этих сюжетов. Кроме того, этим по-настоящему и не занимались раньше. Если вы посмотрите документальные фильмы про архитектуру, они почти никогда не посвящены ее социальному аспекту, и я не сторонник повторов, поэтому хотел снять фильм, отличный от других и показывающий нечто новое – поэтому имело смысл сделать упор на этом.

– Нашли ли вы в процессе работы над фильмом «рецепт» – как сделать хорошую «социальную» архитектуру?

– Не скажу, что я нашел какой-либо рецепт. Я думаю, это противоположность действий по рецепту, потому что с рецептом вы заставляете все вращаться вокруг вашей идеологии, в то время как самое интересное в методе работы Рема – что очень хорошо понятно из фильма, так как он сам говорит об этом – конкретные контекст, культура, город, место, функция формируют здание, то, как оно построено. Поэтому хорошую «социальную» архитектуру делает умение слушать и быть открытым, а не сложившаяся заранее идея о том, как такую архитектуру надо создавать.


Российская премьера фильма «Рем» в Институте «Стрелка» 21 мая. Фото © Mikhail Goldenkov / Strelka Institute



– Должно ли каждое здание быть «социальным»?

– Я не думаю, что что-либо вообще должно быть чем-то. Не думаю, что здание должно быть тем или другим в обязательном порядке. В моем фильме особенно интересно мне самому и в равной степени зрителям то, что здания Рема так отличаются друг от друга, что в ленте нет красной линии, демонстрирующей, что есть хорошая архитектура или же какими должны быть здания. Показано противоположное: нет «правильного» способа проектирования постройки, все зависит от функции, места, контекста.

– Какое место занимает архитектура в вашей жизни? Менялось ли оно со временем?

– У меня всегда были тесные отношения с постройками Рема, так как я все время был рядом, сколько себя помню. Конечно, это менялось со временем: я взрослел и понимал разные аспекты архитектуры. Работа над фильмом тоже поменяла мое видение архитектуры. Конечно, о Реме беспрерывно говорят, его идеи выражены в его творчестве, и я постоянно бывал в его зданиях, но если вы проведете время с ним и с его постройками так, как провел его я в ходе съемок, вы очень глубоко поймете, как все это связано. Не только конкретные решения в проекте: я начал понимать, что его философия, способ мышления, то, как он смотрит на мир, по-настоящему определяют все: исследовательские проекты, реализованные постройки...

– Какие у вас планы? Думаете ли снять еще один фильм про архитектуру?

– Мой следующий проект, над которым я уже работаю, посвящен Лос-Анджелесу, где я живу, и это фильм не про архитектуру. Я не собираюсь становиться «архитектурным» кинематографистом. «Рем» был лишь удачной возможностью сделать что-то необычное, интересное, чего люди пока еще не видели: именно поэтому я взялся за эту ленту, а не потому, что тяготею к архитектурным темам.

31 Мая 2017

Нина Фролова

Беседовала:

Нина Фролова
Похожие статьи
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
2023: что говорят архитекторы
Набрали мы комментариев по итогам года столько, что самим страшно. Общее суждение – в архитектурной отрасли в 2023 году было настолько все хорошо, прежде всего в смысле заказов, что, опять же, слегка страшновато: надолго ли? Особенность нашего опроса по итогам 2023 года – в нем участвуют не только, по традиции, москвичи и петербуржцы, но и архитекторы других городов: Нижний, Екатеринбург, Новосибирск, Барнаул, Красноярск.
Александра Кузьмина: «Легко работать, когда правила...
Сюжетом стенда и выступлений архитектурного ведомства Московской области на Зодчестве стало комплексное развитие территорий, или КРТ. И не зря: задача непростая и очень «живая», а МО по части работы с ней – в передовиках. Говорим с главным архитектором области: о мастер-планах и кто их делает, о том, где взять ресурсы для комфортной среды, о любимых проектах и даже о том, почему теперь мало хороших архитекторов и что делать с плохими.
Согласование намерений
Поговорили с главным архитектором Института Генплана Москвы Григорием Мустафиным и главным архитектором Южно-Сахалинска Максимом Ефановым – о том, как формируется рабочий генплан города. Залог успеха: сбор данных и моделирование, работа с горожанами, инфраструктура и презентация.
Изменчивая декорация
Члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023 продолжают рассуждать о том, какими будут общественные интерьеры будущего: важен предлагаемый пользователю опыт, гибкость, а в некоторых случаях – тотальный дизайн.
Определяющая среда
Человекоцентричные, технологичные или экологичные – какими будут общественные интерьеры будущего, рассказывают члены экспертного совета премии Innovative Public Interiors Award 2023.
Иван Греков: «Заказчик, который может и хочет сделать...
Говорим с Иваном Грековым, главой архитектурного бюро KAMEN, автором многих знаковых объектов Москвы последних лет, об истории бюро и о принципах подхода к форме, о разном значении объема и фасада, о «слоях» в работе со средой – на примере двух объектов ГК «Основа». Это квартал МИРАПОЛИС на проспекте Мира в Ростокино, строительство которого началось в конце прошлого года, и многофункциональный комплекс во 2-м Силикатном проезде на Звенигородском шоссе, на днях он прошел экспертизу.
Резюмируя социальное
В преддверии фестиваля «Открытый город» – с очень важной темой, посвященной разным апесктам социального, опросили организаторов и будущих кураторов. Первый комментарий – главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова, инициатора и вдохновителя фестиваля архитектурного образования, проводимого Москомархитектурой.
Прямая кривая
В последний день мая в Москве откроется биеннале уличного искусства Артмоссфера. Один из участников Филипп Киценко рассказывает, почему архитектору интересно участвовать в городских фестивалях, а также показывает свой арт-объект на Таможенном мосту.
Бетонные опоры
Архитектурный фотограф Ольга Алексеенко рассказывает о спецпроекте «Москва на стройке», запланированном в рамках Арх Москвы.
Юлий Борисов: «ЖК «Остров» – уникальный проект, мы...
Один из самых больших проектов жилой застройки Москвы – «Остров» компании Донстрой – сейчас активно строится в Мневниковской пойме. Планируется построить порядка 1.5 млн м2 на почти 40 га. Начинаем изучать проект – прежде всего, говорим с Юлием Борисовым, руководителем архитектурной компании UNK, которая работает с большей частью жилых кварталов, ландшафтом и даже предложила общий дизайн-код для освещения всей территории.
Валид Каркаби: «В Хайфе есть коллекция арабского Баухауса»
В 2022 году в порт города Хайфы, самый глубоководный в восточном Средиземноморье, заходило рекордное количество круизных лайнеров, а общее число туристов, которые корабли привезли, превысило 350 тысяч. При этом сама Хайфа – неприбранный город с тяжелой судьбой – меньше всего напоминает туристический центр. О том, что и когда пошло не так и возможно ли это исправить, мы поговорили с архитектором Валидом Каркаби, получившим образование в СССР и несколько десятилетий отвечавшим в Хайфе за охрану памятников архитектуры.
О сохранении владимирского вокзала: мнения экспертов
Продолжаем разговор о сохранении здания вокзала: там и проект еще не поздно изменить, и даже вопрос постановки на охрану еще не решен, насколько нам известно, окончательно. Задали вопрос экспертам, преимущественно историкам архитектуры модернизма.
Фандоринский Петербург
VFX продюсер компании CGF Роман Сердюк рассказал Архи.ру, как в сериале «Фандорин. Азазель» создавался альтернативный Петербург с блуждающими «чикагскими» небоскребами и капсульной башней Кисе Курокавы.
2022: что говорят архитекторы
Мы долго сомневались, но решили все же провести традиционный опрос архитекторов по итогам 2022 года. Год трагический, для него так и напрашивается определение «слов нет», да и ограничений много, поэтому в опросе мы тоже ввели два ограничения. Во-первых, мы попросили не докладывать об успехах бюро. Во-вторых, не говорить об общественно-политической обстановке. То и другое, как мы и предполагали, очень сложно. Так и получилось. Главный вопрос один: что из архитектурных, чисто профессиональных, событий, тенденций и впечатлений вы можете вспомнить за год.
KOSMOS: «Весь наш путь был и есть – поиск и формирование...
Говорим с сооснователями российско-швейцарско-австрийского бюро KOSMOS Леонидом Слонимским и Артемом Китаевым: об учебе у Евгения Асса, ценности конкурсов, экологической и прочей ответственности и «сообщающимися сосудами» теории и практики – по убеждению архитекторов KOSMOS, одно невозможно без другого.
КОД: «В удаленных городах, не секрет, дефицит кадров»
О пользе синего, визуальном хаосе и общих и специальных проблемах среды российских городов: говорим с авторами Дизайн-кода арктических поселений Ксенией Деевой, Анастасией Конаревой и Ириной Красноперовой, участниками вебинара Яндекс Кью, который пройдет 17 сентября.
Никита Токарев: «Искусство – ориентир в джунглях...
Следующий разговор в рамках конференции Яндекс Кью – с директором Архитектурной школы МАРШ Никитой Токаревым. Дискуссия, которая состоится 10 сентября в 16:00 оффлайн и онлайн, посвящена междисциплинарности. Говорим о том, насколько она нужна архитектурному образованию, где начинается и заканчивается.
Архитектурное образование: тренды нового сезона
МАРШ, МАРХИ, школа Сколково и руководители проектов дополнительного обучения рассказали нам о том, что меняется в образовании архитекторов. На что повлиял уход иностранных вузов, что будет с российской архитектурной школой, к каким дополнительным знаниям стремиться.
Архитектор в метаверс
Поговорили с участниками фестиваля креативных индустрий G8 о том, почему метавселенные – наша завтрашняя повседневность, и каким образом архитекторы могут влиять на нее уже сейчас.
Арсений Афонин: «Полученные знания лучше сразу применять...
Яндекс Кью проводит бесплатную онлайн-конференцию «Архитектура, город, люди». Мы поговорили с авторами докладов, которые могут быть интересны архитекторам. Первое интервью – с руководителем Софт Культуры. Вебинар о лайфхаках по самообразованию, в котором он участвует – в среду.
Устойчивость метода
ТПО «Резерв» в честь 35-летия покажет на Арх Москве совершенно неизвестные проекты. Задали несколько вопросов Владимиру Плоткину и показываем несколько картинок. Пока – без названий.
Сергей Надточий: «В своем исследовании мы формулируем,...
Недавно АБ ATRIUM анонсировало почти завершенное исследование, посвященное форматам проектирования современных образовательных пространств. Говорим с руководителем проекта Сергеем Надточим о целях, задачах, специфике и структуре будущей книги, в которой порядка 300 страниц.
Пресса: Том Колхас: «Я хотел, чтобы вы попали Рему в голову»
В Москву по приглашению института «Стрелка» приехал Том Колхас — сын главного архитектора современности Рема Колхаса и автор фильма о нем. Накануне премьеры картины «Афиша Daily» попыталась разобраться вместе с Томом, что за человек его отец.
Технологии и материалы
Игры в домике
На примере крытых игровых комплексов от компании «Новые Горизонты» рассказываем, как создать пространство для подвижных игр и приключений внутри общественных зданий, а также трансформировать с его помощью устаревшие функциональные решения.
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Сейчас на главной
Равный полукруг
Бюро Atelier Delalande Tabourin реконструировало здание правительства региона Центр–Долина Луары в Орлеане. Главным мотивом проекта стали заданные планировкой зала заседаний полукруг и круг.
Башни в детинце
Жилой комплекс в Уфе, построенный по проекту PRSPKT.Architects, объединяет два масштаба: башни маркируют возвышенность и въезд в город, а малоэтажные корпуса соотнесены с контекстом и историей места, которое когда-то было обнесено крепостными стенами.
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Кристаллы и минералы
Архитектор Дмитрий Серегин, успевший поработать в Coop Himmelb(l)au MAD Architects , предлагает новый подход к реабилитационной архитектуре. С помощью нейросети он стирает грань между архитектурой и природой, усиливая целительное воздействие последней на человека.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.